Ковчег Марка

Володя сидел очень бледный и независимый, изо всех сил выпрямив спину. Марина подошла и села в другой стороны, поближе, как будто он мог в обморок упасть.

– Когда нас сюда приволокли и Женька Марка узнала, я решил, что про Ледогорова буду писать! Про тебя же никто ничего не знает! – Степан усмехнулся и посмотрел на Марка. – Где живешь, как живешь, с кем!.. А тут такая удача, я сразу всё узнал, и как, и где, и с кем! Да еще убийство под носом! И кого?! Самого председателя союза биатлонистов, ёлки-моталки!.. Ты представляешь, какой мог выйти материал?!

– Представляю.

Степан вдохнул и силой выдохнул.

– И вообще… колоритно. Дом в тайге, кругом горы, перевалы закрыты. К тебе бывшая любовница за тысячу вёрст пехом пришла, а говорили, что ты с этой Полиной закрутил, которая из группы «Девочки-припевочки», и еще с кем-то из норвежек! Это же какая сенсация!

– Сенсация, – опять согласился Марк.

– Только я решил ничего не писать, – сказал Степан серьёзно. – Я знаешь, когда решил?.. Когда собаку раненую привезли и вы с Женькой с лыжни прибежали. А потом Женька Петьку утешала, а ты в коридоре слонялся. Или даже еще раньше, когда мы с Сергеем Васильевичем Турин вспоминали, и Рупольдинг, и как ты там бежал. Как ты бежал!.. Так что не будет никаких сенсаций, Марк. Извини.

И они с Марком улыбнулись друг другу, и Алла улыбнулась тоже.

– А записки твои я спалил, – весело добавил Степан и хлопнул Петечку по плечу. Тот вытаращил глаза. – Во-первых, там про диктофон было, а я точно знал, что если Марку или вон Павлу писанина твоя на глаза попадётся, они сразу поймут, что ни хрена у меня не прибор для измерения ветра в кармане! А во-вторых, ты прости, друг, но уж больно плохо написано. Перепиши на досуге. Только ты вдумчиво переписывай, от души.

– Жалко, – вздохнул Петечка. – Там же много было…

– Да какая разница, много или мало, Петька! Главное, хорошо или плохо. А было плохо, я тебе точно говорю. Я профессионал.

Все замолчали. Володя растерянно огляделся по сторонам, как будто не понимая, как попал в это странное незнакомое место, полное странных незнакомых людей. Марина дружески похлопала его по руке.

– А… Игорь? – тихонько спросила Женька у Марка. – Кто его убил и за что?

Марк поднялся и подошел к Павлу, который так и стоял у плиты, смотрел исподлобья, крутил в руках железку, сгибал и разгибал.

– Сергей Васильевич, – спросил Марк, – за что вы убили Игоря Виноградова?

Алла закрыла глаза и первый раз в жизни поняла, что означает выражение – оборвалось сердце. Её сердце ухнуло, сорвалось с каких-то своих сердечных креплений и провалилось. На его месте тут же стало пусто и холодно.

– Прости, Алла Ивановна, – негромко сказал Сергей Васильевич. – Знаю, тебе без меня несладко в Москве придётся.

– Что за бред?.. – вскрикнула Марина. – Что за чепуха такая!

– Сергей Васильевич, – отчеканила Алла тоном директора завода. – Очнись. Что ты несёшь? Мы-то с тобой точно видели этого Виноградова первый раз в жизни.

– Ты-то в первый. А я-то не в первый. И даже не во второй.

– Сергей Васильевич!

– И вы меня, мужики, извините. – Сергей Васильевич выпрямился и подтянул рукава тельняшки, которую носил все эти дни. Осанка у него изменилась, и отчего-то стало понятно, что он в прошлом боевой офицер, спецназовец. – Доставил я вам хлопот полон рот. Ты, Марк, особенно меня извиняй. Тебе за честь страны выступать.

– Подожди ты с честью, Сергей Васильевич!..

– Алла Ивановна, не мешай мне. Взбодрите мне кофейку напоследок, Зоя Петровна!

Зоя Петровна молниеносно подложила в плиту полено и поставила на конфорку кофейник.

– Сергей Васильевич, – у Аллы задрожали губы. – Что происходит?!

– Этот подонок, гнида эта, сволота последняя, меня всей жизни лишил, – отчеканил боевой офицер, который занял место Сергея Васильевича. – Семь лет прошло, как не живу я на свете. Так, только вид делаю.

– Ты у меня всю жизнь работаешь, Сергей Васильевич!

– Как?! – закричал Володя, который понял только, что Сергей Васильевич работает у Аллы Ивановны. – Вы что, давно знакомы?!

Тут Марина изо всех сил пнула его в бок и велела презрительно:

– Да заткнись ты уже.

– Я у тебя, Алла Ивановна, работаю ровно пять лет, а это не вся жизнь.

Алла растерянно примолкла.

– Я его сразу узнал, как увидел. И сразу понял, что убью. Насмерть убью.

– За что? – Это Павел спросил.

– Он на своей тачке дочку мою до смерти убил, а жену покалечил сильно. Пьян был в дымину. Девчоночка только школу закончила, они с матерью за подарками поехали, платье выбирать. Свидетели, конечно, от своих показаний отказались, как только выяснилось, кто за рулем был. Камеры все тоже разом поломались. Это всегда бывает, когда такая гнида денежная людей убивает. Тогда камеры не везде висели, а там была гаишная какая-то. Гаишники мне в лицо глядеть не смели, только всё повторяли – а чего ты хочешь-то? Чтоб он под суд пошел? Сам?! Он же за рулем был! А жена… – он глубоко вздохнул, щеки у него совсем ввалились и посерели. – Жену моей Зоей зовут. Звали то есть. Выжила она тогда. А как в себя стала приходить, так ей какой-то препарат ввели прямо в больнице, и она умерла. Накануне мы с ней поговорили даже, погоревали. А утром я приехал, она мёртвая. В больнице паника. Чего ей ввели, кто вводил – неизвестно. Ну, разбирательство было, ясное дело. Главврачу выговор дали. Уволили кого-то. Только я другое разбирательство провел, своё, я же не дурачок. Выяснил я, что как раз после того, как мы с Зоей поговорили, человек от Виноградова приезжал. Заходил к ней.

Зоя Петровна подала ему кружку кофе. Он принял и кивнул с благодарностью.

– Стало быть, избавился Виноградов от свидетеля, от жены моей. Не рассчитывал он, гад, что она в себя придёт!.. А она пришла. Стала бы показания давать, расследование мы затеем, у нас же дочка погибла! А ему объясняться, видно сильно не хотелось, легче человека обездвиженного было убить, да и всё. Я Виноградова увидел и понял, что живым его отсюда ни за что не выпущу. Простите, мужики.

Он отпил из кружки.

– Я думал, в Москву вернёмся, сам в прокуратуру пойду. А здесь не хотел говорить. Хотел еще денёк-другой на свободе побыть. Хотя какая у меня свобода, когда я каждый день этого гада вспоминал, и не было мне от этого покоя!..

– Помню, – сказал Павел, – была история, правда. Он на машине сбил кого-то.

– Дочь мою и сбил. А жену просто так угробил, чтоб молчала.

– А как вы узнали? – спросила Алла с трудом. – Откуда?! С чего вы вообще взяли, что это мог быть Сергей Васильевич?

Павел махнул рукой.

– С ножом никто из вас обращаться не умеет, а убили его с первого раза, мгновенная смерть. Виноградов и не понял ничего.

– Это точно, – подтвердил Сергей Васильевич. – Жалко, что не понял.

– По наколкам было понятно, что ты в спецназе служил, с ножом обращаться умеешь. Ампулы со снотворным может определить только охотник, а ты говорил, что на охоту ходишь. И все время разное говорил-то! То тебя жена никуда не пускает, потому что огород, а то на охоту то и дело ездишь! Чай в тот вечер, перед тем как Виноградова зарезали, ты нам подавал. Суетился еще. Ты же знал, что Зоя Петровна услышит или я, если б ты нашумел.