Ковчег огня

— Быть может, нам следует известить власти?

— Мы все равно не сможем привлечь злодея к ответу. А если учесть разгром, учиненный тобой в торговом центре, как только ты обратишься в полицию, тебе придется две недельки погостить за решеткой.

— Так что же нам остается?

— Трепыхаться подобно двум…

— Гусям, — перебила его Эди, глядя на ощипанные тушки, качающиеся под потолком.

— Я хотел сказать, подобно двум выброшенным на берег макрелям, но, полагаю, сравнение с парой перепуганных гусей тоже подойдет.

— Нет. Я имею в виду первую строчку четвертого четверостишия. — Схватив сумку, Эди расстегнула молнию и достала сложенный листок с переводом последнего катрена. — Вот она, — сказала она, читая вслух: «Верный гусь скорбно оплакал всех мертвых». Помнишь, я рассказывала тебе, что как-то написала реферат о жене из Бата из «Кентерберийских рассказов» Чосера?

Кэдмон кивнул, гадая, куда попадет этот снаряд.

— Так вот, качающиеся над головой гуси напомнили мне о строчке из пролога к этому рассказу. Напоминаю, с тех пор прошло больше десяти лет, так что я обойдусь с Чосером вольно, но он написал что-то вроде: «Ни один серый гусь, плавающий в этом озере, как видите, не останется без пары». На самом деле основной мыслью моего реферата было то, что женщины в Средние века были обязаны выходить замуж. Или уходить в монастырь. У них были только эти два пути.

— И к чему ты клонишь? — озадаченно поднял брови Кэдмон.

— Я просто вспомнила, что в средневековой литературе под словом «гусыня» всегда подразумевалась верная жена. Вчера ты сказал, что гусь был символом бдительности. И ты прав. Кто в Средние века мог сравниться бдительностью с верной женой? Подозреваю, никто даже не рассматривал вероятность того, что четверостишия были написаны миссис Гален Годмерсхэмской, Филиппой, тем самым «верным гусем». — Скрестив руки на груди, Эди картинно закатила глаза. — Мужской шовинизм в самом его ярком проявлении.

— Признаю, что твоя теория относительно Филиппы открывает широкие возможности. Однако…

— Подумай хорошенько, Кэдмон. Ну, как мог восьмидесятипятилетний старик спрятать тяжелый золотой сундук? Готова поспорить, что последним пожеланием умирающего Галена была настойчивая просьба к своей молодой жене спрятать драгоценный сундук от мародеров, наводнивших страну во время эпидемии. Сэр Кеннет сказал, что все жители Годмерсхэма умерли от чумы.

— Все, кроме Филиппы, — задумчиво пробормотал Кэдмон, чувствуя, как предположение Эди начинает становиться все более вероятным. — И после смерти мужа Филиппа спрятала золотой сундук где-то в церкви Святого мученика Лаврентия.

— На самом деле на этот счет у меня тоже есть одна теория, — возразила Эди, снова удивляя его.

— Красота и ум. Я просто околдован.

Эди игриво хлопнула его по руке.

— Эй, ты забыл упомянуть храбрость. — Затем снова стала серьезной. — Я начинаю думать, что мы истолковали слова о мученике совершенно неправильно.

— Я так понимаю, ты имеешь в виду третью строчку последнего четверостишия?

— Верно. Слова «но если человек с преданным сердцем ищет святого блаженного мученика» не имеют отношения к святому мученику Лаврентию. По крайней мере, я так не думаю. Полагаю, они опять-таки относятся к гусю.

— Не понимаю, куда ты клонишь? — Кэдмон не был обременен излишним самолюбием. Ему было все равно, кто дошел до истины: главное, ее нужно найти.

— Итак, теперь нам известно, что под гусем подразумевается Филиппа, верная жена, — ответила Эди, загибая мизинец, после чего перешла к безымянному пальцу: — По словам сэра Кеннета, Филиппа была дочерью мирового судьи Кентербери. — Следующий пункт своих рассуждений она обозначила средним пальцем. — А Кентербери, как тебе известно из Чосера, был тем самым городом, куда в Средние века съезжались паломники…

— …чтобы увидеть место, где в 1170 году архиепископ Томас Бекет был зверски убит подручными короля Генриха II, — закончил за нее Кэдмон, прекрасно знакомый с этим историческим событием. — Убитый архиепископ стал жертвой ожесточенного противостояния церкви и королевской власти. Через считаные недели после убийства по всей Англии поползли невероятные слухи о том, что тот, кто прикоснется к окровавленной одежде архиепископа, станет свидетелем самых разных поразительных чудес. Вскоре после этого католическая церковь причислила Томаса Бекета к святым мученикам.

— И родился культ Святого Томаса.

Кэдмон со всей отчетливостью понял, что Эди абсолютно права. Читая четвертый катрен, они ошибочно истолковали содержащееся в нем указание. На что, вне всякого сомнения, и рассчитывала Филиппа.

Довольно улыбаясь, Эди откинулась на металлическую стенку кузова.

— Это ведь совершенно разумно, разве не так? Филиппа, которой доверено спрятать Ковчег, относит его в единственное место помимо Годмерсхэма, с которым она знакома, а именно в свой родной Кентербери.

— Мм. — Кэдмон задумался, снова и снова мысленно перебирая все детали. — Мы ведь не знаем, что Филиппа действительно спрятала Ковчег в Кентербери, — наконец сказал он, прекрасно сознавая склонность Эди приходить к поспешным выводам.

— Да нет, мы знаем, что Филиппа спрятала Ковчег в Кентербери. Это же ясно написано в катренах: «В пелене между двумя мирами…»

— «Он найдет скрытую истину». Истину, а не сундук, — тихо промолвил Кэдмон, делая ударение на последнем слове. — То есть это может быть зашифрованное указание на то, что следующий ключ к разгадке мы найдем в Кентербери.

— А я-то решила, что все будет просто, — разочарованно вздохнула Эди. — Ладно, есть какие-нибудь мысли насчет того, где именно в Кентербери мы должны искать?

Более готовый принимать новую преграду, появившуюся у них на пути, Кэдмон не стал тратить время на жалобные причитания, понимая с самого начала, что им предстоит идти по извилистой дороге.

— Томас Бекет был убит в соборе. Предлагаю взять именно собор за отправную точку наших поисков.

В этот момент грузовик плавно остановился. Выглянув в щель, Кэдмон увидел, что водитель свернул на стоянку у придорожного кафе. Оставалось надеяться, что им удастся уговорить водителя одной из десятка машин на стоянке подбросить их до Лондона.

— Кажется, это наша остановка.

Глава 53

— Возможно, тебе будет интересно узнать, что эти средневековые стены выстроены на более древнем римском фундаменте. Первоначально поселение называлось «Durovernum Cantiacorum».

Они прошли мимо древних каменных укреплений, окружавших город Кентербери. Эди с облегчением отметила, что они с Кэдмоном вернулись к прежним дружеским отношениям. Полной уверенности у нее не было, разгадать мужчину бывает очень трудно, но ей казалось, что Кэдмон разозлился на нее так сильно, потому что не смог уберечь ее от громилы Макфарлейна.