Ковчег. Компиляция

Этот спасительный остров для жизни не был построен в привычном смысле. Фактически он был выращен. Но его каркас, словно скелет живого существа, был изготовлен из самых прочнейших сплавов, что был известен Ткачам. Для создания энергетической основы, что будет поддерживать само существование жизни на борту этого гигантского корабля, а также и работоспособность всех его систем, Древние Ткачи взяли сердце умирающей звезды, заключили его в оболочку из особого металла, что мог регенерировать при повреждениях, и заполнили его биотканью, способной приспосабливаться и самовосстанавливаться. И теперь этот корабль-планетоид дышал. Его туннели пульсировали, его стены могли закрываться и открываться, как живой организм. Центральное управляющее ядро Ковчега – Великая Мозговая Оболочка – было создано из колоссального разума, заключённого в тысячи километров нейросетей, которые разветвлялись и управляли всеми системами. Это был не просто корабль – это был живой мир, который следил за каждым шагом тех, кто на нём жил. Города на Ковчеге – это не просто металлоконструкции. Они растут, изменяются, дышат. В стенах могут прорастать органы жизнеобеспечения, а улицы могут затягиваться, если необходимо. Перемещение внутри Ковчега похоже на движение по гигантскому организму. Коридоры могут сжиматься, выталкивая пассажиров, а живые лифты сами чувствуют, куда нужно двигаться.

Крохи оружия, оставленное Древними, и предназначенное только для защиты, действовало не на энергии, а на принципах биоэлектрики и молекулярного расщепления. Оно могло сливаться с пользователем, становясь фактически частью его собственного тела. Внешний слой брони Ковчега был предусмотрительно покрыт живым металлом, который регенерировал при повреждениях, словно кожа существа. Все процессы на борту Ковчега контролировались тем самым разумом, заключённым в управляющем ядре. Это искусственное существо не имело своего голоса, но оно вело этот огромный корабль вперёд, следуя древнему приказу.

Когда Ковчег был готов, Древние Ткачи не тратили времени на уговоры. Переговоры? Диалоги? Согласие? Они считали это всё пустой тратой времени. Пока другие рассылают послов, они строят. Пока цивилизации решают, они действуют. Разумные существа, что ещё не вышли в космос, просто исчезали. Люди, шагающие по древним тропам своих миров, видели вспышку света – и их больше не было. Целые города проваливались сквозь пространство и оказывались внутри этого нового мира, полномасштабного, огромного, необъятного.

Но даже представители тех рас, что уже покорил звёзды, не были в безопасности. Их корабли гасли в пространстве, словно мотыльки, попавшие в водоворот. Их системы отключались, их экипажи пробуждались уже внутри запертых да долгие тысячелетия ангаров Ковчега. Ковчег не спрашивал. Он просто поглощал жизнь, где только мог найти, и складывал её образцы в свои бездонные ангары и хранилища. Давая ей шанс на выживание. Пусть даже не совсем понятный и желаемый.

Были в Галактике и те, кто пытался напасть на Ковчег. Первыми пришли Огнепевцы . Так они сами себя называли. Но от рождения эти разумные назывались Лиддерг . Это странный народ… Живший войной уже не одну тысячу лет. Их флот, состоящий из тысяч штурмовых фрегатов, привык разрывать планеты в клочья, а затем грабить и продавать остатки цивилизаций тем, кто предложит больше. Они думали, что смогут взять Ковчег так же, как брали другие трофеи. Но они не знали, с чем столкнулись. Так как, когда их корабли приблизились к исполину, он заговорил на своём собственном языке. И гулкая волна необъяснимой частоты прошлась по корпусам атакующих судов. Их сенсоры взвыли, техника отказала, а на борту послышались крики – не от боли, а от ужаса. Ведь Ковчег не оборонялся так, как это делали обычные корабли. Он не пускал ракет, не разряжал орудийные батареи. Он вплетался в их системы, замораживал реакторы, отключал навигацию. Он словно пел, разрушая каждую молекулу их технологий своим звуком. Именно так первый флот Огнепевцев пропал в безмолвии. Другие последовали за ними. Но на место павших всегда приходят другие.

Их рождение начиналось с огня. Каждая новая жизнь выходила в мир сквозь раскалённые коконы, сплетённые из металлических волокон, напоённых расплавленным карбоном. Они не знали ласковых рук или тихого шёпота матерей – только рев пламени, жгущий кожу, и резкий запах горелого мяса. Если дитя выживало, оно становилось сильнее. Если умирало – значит, не стоило и пытаться. Их тела были выкованы в печах войны. Кожа, грубая и смуглая, словно обожжённая солнцем пустынь, испещрена наростами костных пластин, чёрных, как опалённое железо. Лица резкие, угловатые, вечно скрученные в гримасе ярости или смеха. Глаза – золотые угли, светящиеся из глубин черепа, способные прожигать взглядом и заставлять чувствовать себя добычей. Руки сильные, покрытые цепкими когтями, похожими на крючья, что впиваются в плоть врагов. Они не знали страха – их вера в бесконечную войну была тем, что двигало их дальше. Умереть – значит сгореть во славе.

Их корабли – не идеальные машины технологий, а гигантские монументы разрушению. Крылья кривые, изорванные тысячами битв, покрытые нагаром и ранами от лазерных залпов. Огнепевцы не строили их, а выдирали из космоса, ковали в кузницах орбитальных кузнецов, напитывая металлы жаром своих звёзд. Они были живыми памятниками их жестокой философии. Огнепевцы не умели договариваться. Они пели. Их голоса звучали в бою, врываясь в тишину как раскаты грома, и чем больше они пели, тем ближе был их триумф. Но Ковчег не пел в ответ. Он только смотрел. И забирал.

Сотни лет спустя Ковчег пересёк границы владений Золотых Колонистов . Самоназвание расы Уйюри . Это были разумные, что когда-то обрела контроль над многими мирами, торгуя не металлом и ресурсами, а технологиями. Они не уничтожали, как Огнепевцы. Они покупали и подчиняли. Но Ковчег не шёл на переговоры. А Золотые Колонисты не любили, когда им отказывали. Они не знали, что такое рождение в страданиях. Их дети выходили из капсул роста, уже облачённые в гладкую бронзу своих первых доспехов. С первых мгновений жизни они слышали музыку информации, чистые звуки данных, что впитывались в их сознание. Они были высоки, грациозны, вытянутые вверх, словно тонкие свечи, горящие мягким светом. Их кожа сияла металлическим отблеском, серебряным или золотым, в зависимости от касты. Их глаза – зеркальные, глубокие, способные видеть ложь в каждом слове.

Они никогда не тратили силы зря. Их оружие было изящным, точным, их движения – безупречными. Даже война у них была не жестокостью, а искусством – выверенным до последней детали спектаклем разрушения, где противник не успевал понять, что уже проиграл. Их корабли были дворцами в пустоте. Там, где Огнепевцы строили грубые машины, что пожирали всё вокруг, Золотые Колонисты создавали переливающиеся артефакты, сплетающиеся в небе, будто гигантские узоры. Их флот не походил на флот, он походил на движущуюся галерею – искрящуюся, величественную.

Но, несмотря на утончённость, они были смертельно опасны. Они не нападали с криками. Они покупали твоё доверие. Они входили в союз, брали под крыло, говорили мягкие слова… А потом, незаметно, вживляли тебе в мозг крошечный имплант, заставляя тебя служить им навеки.

И теперь они также хотели заполучить Ковчег. Не грубой силой, а хитростью. Но он не заключал сделок. Поэтому Уйюри отправили многочисленные эскадры элитных захватчиков – корабли, способные проникать в самые защищённые крепости, разрывать их изнутри. Они внедрили вирусы, и пытались подчинить разумные системы Ковчега. Но Ткачи не оставили слабых мест. Ковчег не сопротивлялся, как это сделали бы другие корабли. Якобы, поддавшись на их влияние, он открыл люки. И в темноту его огромных ангаров ворвались десятки судов Колонистов. Их экипажи оказались внутри, захваченные гигантскими волокнами живых тканей, мгновенно растущими из стен. Они кричали, пытались сражаться, но биотехнологии Ткачей подстраивались под них, обездвиживали, забирали их. Их тела исчезли в глубинах исполина. Больше никто не слышал голосов Золотых Колонистов.

И таких разумных было достаточно много. Десятки разумных видов… Сотни кораблей… Хотя все их попытки были просто пустой тратой сил и ресурсов. Но Холодный разум, что управлял Ковчегом, никогда не делал различий. Те, кто нападали, исчезали в его безразмерных ангарах точно так же, как те, кто просто оказался на его пути. Некоторые корабли были поглощены, а их экипажи захвачены. Их судьба оставалась неизвестной, но шёпот разносился среди невольных обитателей этого исполина…

– Они стали частью Ковчега…

Другие суда не уничтожались сразу. Казалось, что Ковчег любил играть. Он оставлял их в дрейфе, забирая воздух из отсеков, внимательно наблюдая за тем, как экипажи борются за последние глотки жизни. Некоторые орали в бешенстве… Другие молили о пощаде… Но Ковчег не слушал. Ковчег не заботился. Ему не нужны были переговоры, потому что он уже принял решение исходя из имеющихся у него приказов. Теперь он летел через Тьму, оставленный своими Создателями.

И никто не знал того, почему Древние Ткачи сами не пошли с ним. Может быть, они знали что-то, что остальные ещё не поняли? Кто мог точно знать то, о чём вообще могли думать разумные, чей жизненный цикл уже никак не зависел от времени. Они ощущали эту смерть задолго до первых предупреждений. Они чувствовали, как умирают пути, по которым текли звёзды, как извращаются сами законы реальности. Время больше не шло прямой дорогой – оно заворачивалось кольцами, путалось, замедлялось и ускорялось без причины. Свет начинал угасать быстрее, чем позволяли уравнения. Даже сама материя рассыпалась в прах, практически не оставляя следов своего существования. Это было не просто разрушение. Это была аннигиляция всего сущего.