Ковер царя Соломона
Шрифт:
– Знаешь, как они их дрессируют? Кладут под ноги медведю горячие листы железа. Тут поневоле запрыгаешь. Жуть, короче. У нас бы такого никогда не допустили.
– Говорю тебе, это – человек. Лучше пойди посмотри, как бы они чего не натворили.
Служащий вышел. Человек и «зверь», закончив свое представление, направились к переходу на северную платформу Бейкерлоо, возникнув на другом экране. Помощник начальника станции решил, что его коллега сделал им внушение. Он наблюдал за этой парочкой до тех пор, пока те не сели в поезд. Эти типы внушали ему подозрения с тех самых пор, когда он впервые заметил их, хотя были всего-навсего побирушками, бродягами, хиппи, как звали таких в дни его молодости.
Тремя днями позже, в период затишья, наступавший после обеда, Джаспер, Деймон и Кевин приехали по Юбилейной линии в Лондон. На «Бейкер-стрит»
Денег Джаспер никогда не крал – только вещи. Однако иногда он об этом подумывал. На Риджентс-парк в вагон вошла женщина, которая села напротив него и поставила сумку на соседнее сиденье. Мальчик с жадностью смотрел на эту сумку, причем заметил, что то же самое делал и Кевин. Но в вагоне, помимо них, находились еще двое мужчин. Если бы друзья попытались украсть сумку, один из пассажиров наверняка бы нажал на оранжевую кнопку тревоги.
В поезде на Кольцевой Джаспер забеспокоился. На днях он слышал, как бабушка говорила Тине что-то насчет сомнительных дел, которыми, по ее мнению (естественно, ошибочному), он мог заниматься.
– В этом возрасте они ничего не боятся, – сказала она.
Тогда ее внук не стал выступать, хотя и был не согласен. Он много чего боялся, причем не мог справится со своими страхами. Хотя он даже не представлял, сколько новых страхов появится у него к тому времени, когда он вырастет. Сейчас, например, он тоже боялся. Но не праздновать же труса? Раз решил, значит, нужно идти до конца!
Крис прокатился на крыше от «Глочестер-роуд» до «Кенсингтон-Хай-стрит», и Джаспер собирался отправиться наверх следующим. «Зацепиться» на «Кенсингтон-Хай-стрит» и проехаться не только до «Ноттинг-Хилла», а до самого «Бэйсуотера». Никто из них, исключая Дина Миллера, не решался пока оставаться на крыше так долго. Джаспер уже начал потихоньку приноравливаться цепляться за крышу, хотя это до сих пор оставалось для него самой насущной проблемой. Крыши вагонов были такими гладкими и покатыми, что казалось, это было сделано преднамеренно. «Точно, – думал мальчик, – наверняка они сделали их такими нарочно». Он с сожалением вспомнил о старых вагонах, виденных им в музее, сейчас, увы, не использующихся нигде, кроме острова Уайт. Вот где можно было цепляться в свое удовольствие – хоть руками, хоть ногами, столько там было всяких выступов, фланцев и перегородок!
Основная масса пассажиров вышла на «Южном Кенсингтоне». После этого поезд почему-то долго не трогался с места, хотя никто в него так и не зашел. Деймон нудил, что хочет выскочить на перрон и купить шоколадку «Дейри-Милк», но боится, что поезд тронется и уедет без него. За это время он бы уже давно успел смотаться и купить сто шоколадок, а может быть, даже сбегать наружу и вернуться.
Джаспер немного струхнул, когда через дверь в торце в вагон зашел то ли железнодорожник, то ли охранник. Он уже привык думать об этих дверях, как о принадлежащих только ему и его друзьям. Мужчина прошелся по вагону, испытующе посмотрев на мальчиков, и скрылся в дверях на противоположном его конце. Джаспер давно заметил, что все взрослые, особенно мужчины, всегда смотрят на детей его возраста подозрительно, сурово и угрожающе. «Когда же это закончится? – спрашивал он себя. – Похоже, только когда я сам стану взрослым, потому что к подросткам они относятся еще хуже».
Когда железнодорожник скрылся из глаз, Кевин сказал:
– Прикинь, что было бы, если бы он вошел в тот самый момент, когда ты полез на крышу?
– Но я же еще
никуда не полез, так? – возразил его приятель. – Значит, нечего об этом и гадать.– Почему это нечего?
– Потому.
– А может, я хочу?
– Заткнись, а? – буркнул Джаспер. – На следующей станции я все равно туда поднимусь. Кто со мной?
Деймон явно не хотел на крышу. Именно у него в последний раз сдали нервы, и он вынужден был спуститься. Их с Джаспером взгляды встретились. Тот увидел страх в глазах друга и подумал о том, как странно, что такой смелый парень, не побоявшийся подделать подпись своей тетки на чеке, боится залезть на крышу вагона. Но он не собирался ничего говорить, хотя Кевин не преминул бы обозвать Деймона трусливым зайцем.
Из вежливости Джаспер спросил еще раз. Вообще-то, на крыше в одиночку было куда удобнее, и он был только доволен, когда Кевин тоже отказался, объявив, что поднимется потом. Отлично, что они все оставили его в покое! В конце концов поезд подъехал к «Кенсингтон-Хай-стрит». Джаспер открыл дверку и поднялся на крышу.
Он видел головы людей, заходивших в вагон, но никто из них не посмотрел в его сторону. Ни один человек не поднял головы. Мальчик вытянулся, изо всех сил вжавшись в металл и уцепившись пальцами за едва видный выступ над двойными дверями. Станция находилась под открытым небом. Оно было облачным и каким-то выцветшим. Справа маячило приземистое здание из красного кирпича. Прямо перед собой Джаспер видел зев туннеля, вроде бы достаточно высокий. Все выглядело так, что между ним и крышей туннеля будет не меньше ярда или даже больше.
Он предвкушал момент, когда поезд наконец тронется. На платформу прибывали все новые и новые пассажиры – станция была крупной, – но в стоящие вагоны никто больше не заходил. Все они ожидали других поездов, идущих по линии Дистрикт на Уимблдон или по Кольцевой в восточном направлении. Джаспер чувствовал, как пересохло у него в горле. Кажется, страх начинал брать свое. Лучше бы он сейчас был уже в туннеле! Когда двери закрывались, он почувствовал легкую вибрацию, похожую на слабое покалывание. Поезд мягко тронулся с места и нырнул в зев туннеля.
Сразу же наступила темнота. Запах внутри был резкий, маслянистый, напоминающий бензиновую вонь. Юный зацепер повернул голову и посмотрел сначала вправо, затем влево, но ровным счетом ничего не увидел. Свет из окон не достигал верхней части туннеля, так что кирпичная кладка и кабели, хорошо видимые из вагонов, скрывались во мраке. Путь здесь был прямым, без поворотов, поэтому удерживаться на крыше оказалось легче, чем предполагал Джаспер.
А вот темнота была ужасна. Мальчик не подозревал, что она может быть такой глубокой, густой, какой-то мохнатой. Учитель в школе объяснял, что темнота – это всего лишь отсутствие света, но его определение оказалось неверным. Темнота была сплошной, будто сделанной не из воздуха, а из плотной ткани, накрывшей Джаспера с головой, словно вонючее толстое одеяло. Ему захотелось поднять голову и поискать хоть лучик света, но он хорошо помнил, что потолок туннеля мог быть ниже, чем ему казалось. А о всяких штуках, которые могли торчать из потолка, лучше было и вовсе не вспоминать. Хотя там могли быть какие-нибудь металлические прутья или балки, свисающие вниз, словно сталактиты в пещерах. Да уж, о таком лучше было вообще не думать!
Вдруг над головой мальчика промелькнул свет, настолько яркий, что в это почти невозможно было поверить: поезд прошел под одним из вентиляционных колодцев. Но светлый миг был слишком краток, и Джаспера снова поглотила тьма. Дин рассказывал ему, что тут должен быть другой колодец, куда больше первого. И действительно, далеко впереди уже показалось тусклое свечение. Поезд ворвался в яркую белизну неба, отороченную зеленью – похоже, наверху находился сад. Но тут туннель закончился, поезд начал тормозить, и ребенок вновь почувствовал снижение скорости как дрожь, пробегающую по его ногам.
«Ноттинг-Хилл-гейт».
Арки из желтого кирпича с обеих сторон напоминали пролеты моста. На платформы вели обыкновенные лестницы – станция была не настолько глубока, чтобы сооружать здесь эскалаторы. Когда вагон подъехал к платформе, Джаспер приподнял голову и оглянулся. Потолок в туннеле казался ему пугающе низким, но с того места, где он сейчас находился, кирпичная арка выглядела довольно высокой. Мальчик приободрился. Все оказалось легче легкого и просто замечательно. Он доедет до Бэйсуотера, а может быть, даже до Пэддингтона. Потом надо будет подумать о куда более длинном участке от «Бейкер-стрит» до «Финчли-роуд», где поезда линии Метрополитен на полной скорости проносятся мимо старых заброшенных призрачных станций.