Козёл Иуда

А потом с ней что-то случилось. Не годы, а месяцы спустя.

Это казалось слишком странным, чтобы быть совпадением.

Ленни посмотрел на бумаги и на всё, что от неё осталось, теперь перед ним аккуратной стопкой.

— Шина когда-нибудь говорила вам что-нибудь обо мне? — тихо спросил он.

— Она сказала, что вы старый друг.

— Что-нибудь ещё?

— Нет, мистер Кейтс, ничего больше.

Тишина повисла в офисе. Ленни сидел, уставившись на строчку, где он должен был поставить подпись, ручка застыла прямо над ней.

— Я знаю, что это трудно, — наконец сказал Кинни, — и вы, вероятно, чувствуете себя виноватым из-за наследства. Но помните, мисс МакЭлрой хотела, чтобы у вас были эти вещи. Иначе она бы не позаботилась об этом.

«Верно», — подумал Ленни, нанося чернила на бумагу.

Вопрос был в том, почему?

* * *

С небольшим пакетом документов и чеком на сумму чуть менее пятнадцати тысяч долларов Ленни вышел из офиса адвоката и направился прямо в банк. После того, как кассир обналичил две тысячи мелкими купюрами, он попросил её перевести остаток на его расчётный счёт в Нью-Йорке. Следующей остановкой был хозяйственный магазин, где он купил несколько свечей, коробку спичек, две масляные лампы и AM/FM-радио на батарейках. Оттуда он сделал покупки в универсальном магазине, купил мясное ассорти, буханку хлеба, большой пакет картофельных чипсов, горчицу, ящик воды в бутылках и пару пакетов со льдом.

Ленни загрузил всё в багажник Chevrolet Impala и направился в винный магазин. Он схватил бутылку Jack Daniel’s, шесть банок Bud, двухлитровую бутылку Pepsi, пачку Camel Lights, горсть шоколадных батончиков, немного жевательной резинки и Slim Jim размером примерно с мерную линейку.

Пока он шёл по тротуару обратно к своей машине, мужчина, прислонившись к стене здания страховой компании, сказал:

— Огонька не найдётся?

Ленни взглянул на него и кивнул, потянувшись в пальто за зажигалкой. Он передал её ему, и, глядя в чёрные линзы солнцезащитных очков мужчины, он понял, что где-то видел этого человека раньше.

Около двадцати лет… высокий и худощавый… чёрные волосы… бородка… одет полностью в чёрное…

Мужчина зажёг сигарету и вернул зажигалку.

— Спасибо.

А потом щёлкнуло. Накануне вечером он играл в пинбол в закусочной, Ленни был в этом уверен.

Вернувшись к машине, он добавил пакет из винного магазина к остальным в багажнике, а затем посмотрел на человека в чёрном. Он всё ещё стоял, прислонившись к зданию, курил сигарету и смотрел на улицу, словно захваченный чем-то вдалеке. Ленни проследил за его взглядом, но не увидел ничего необычного или особенно интересного. Тревожное чувство пронзило его. Что-то в этом парне…

— Всё готово?

Ленни повернулся и увидел Кинни, стоящего у обочины рядом с огромным внедорожником, его дыхание было клубящимися облаками.

— Всё в порядке, мистер Кейтс?

— Да, я… - Ленни оглянулся на здание.

Мужчина исчез.

4

Когда они съехали с государственной дороги, дорожное покрытие превратилось в грязь, а местность была сильно изрыта колеями. Внедорожник Кинни лидировал, легко преодолевая каждую кочку и борозду. Ленни крепко сжал руль, пока Chevrolet Impala брыкалась и скатывалась по узкому проходу через лес, толкая его, как если бы он был верхом. Он замедлил взятую напрокат машину, опасаясь, что иначе может повредить её, и посмотрел на огромные голые деревья, возвышающиеся над головой и маячащие по обеим сторонам от него. Такое ощущение, что он попал в туннель.

Он мог только представить, какой тёмной становится эта дорога после захода солнца.

Дорога туда не заняла много времени, но чем дальше они уезжали от Мэйн-стрит, тем безлюднее становился Ловчий лес. Дома, усеивающие лесной ландшафт и разбросанные по всему городу, были в основном старыми, скромными, ухоженными домами, расположенными на довольно больших участках, но к тому времени, когда Ленни свернул на безымянную грунтовую дорогу, они почти исчезли. Он не видел ни дома, ни даже другой машины уже две-три минуты, только миля за милей густого холмистого леса.

Примерно в шестидесяти ярдах Ленни впервые увидел дом.

Грунтовая дорога вылилась на поляну в лесу и превратилась в участок размером с акр. В центре стоял небольшой двухэтажный дом, а в дальнем конце участка находился отдельно стоящий флигель размером примерно с одноместный гараж. Двор и вся территория были покрыты грязью и сосновыми иголками — основной лесной подстилкой, — поскольку земля, по-видимому, никогда не была засеяна, а после первоначальной расчистки был проведён лишь незначительный профессиональный ландшафтный дизайн. Вдоль стены дома была узкая подъездная дорожка из гравия, которая вела прямо к запертой двери в пристройке. Простой чёрный почтовый ящик был установлен в конце мощёной дорожки, ведущей к входной двери дома, а старый флагшток (без флага) стоял во дворе перед домом. Дом был старым, обветренным и выглядел так, будто ему не помешала бы хорошая промывка водой, но в структурном отношении он выглядел довольно прочным, как и фундамент. Черепица была тускло-серого цвета, покрытая пятнами и изношенная временем, непогодой и запущенностью. Окна и чёрные ставни были относительно новыми и в хорошем состоянии, а дверей было две — передняя и боковая — обе простые модели со стеклянными панелями наверху, разделёнными на четыре маленьких квадрата.

Флигель, сооружение из цементных блоков, которое выглядело даже старше дома, вызывало бельмо на глазу, но выглядело прочно построенным. Крыша и деревянная дверь были сильно обветрены, но, по всем признакам, всё ещё прочны, а два маленьких окна вдоль боковой стены, выходящей на дорогу, были грязными, но целыми. Массивная куча искусно нарубленных и аккуратно сложенных дров достигала четверти правой внешней стены здания. Рядом с ними стоял толстый пень с торчащим из него топором, лезвие которого глубоко вонзилось в дерево.

Ленни вырулил на подъездную дорожку. Гравий хрустел под его шинами.

Кинни остановился перед домом, когда Ленни отвёл Chevrolet Impala на парковку, и некоторое время сидел, наблюдая за домом. Район был тихим, красивым и настолько далёким от бетона и шума Нью-Йорка, насколько это вообще было возможно. Здесь царила тишина, спокойствие, которого он не испытывал уже давно. Зимой дом обладал внутренним очарованием, но Ленни представлял, что летом он, вероятно, куда красивее. Он всё понял, представил себе Шину, идущую через двор от дома к хозяйственной постройке — такую молодую, какой он её помнил, — не глядя на него, а грациозно шагая мимо, с тем же выражением рассеянной глубокой мысли, которое он видел на её лице так много раз в прошлом. Если бы от него требовалось выразить свои чувства прямо сейчас, Ленни не смог бы этого сделать, так как слишком много противоречивых эмоций вспыхнуло в нём одновременно. Было что-то тревожное в этом месте, где Шина провела свои последние дни, что-то зловещее, и всё же было в нём что-то безмятежное и потустороннее, как будто он отступил назад во времени, чтобы вновь посетить реальность, потерянную так давным-давно, как призрачную империю грёз и далёких воспоминаний.

Ленни вышел из машины и подошёл к внедорожнику Кинни, не сводя глаз с дома.

Шум стеклоподъёмника вывел его из транса.

— Не совсем Манхэттен, — сказал Кинни, — но неплохая маленькая собственность.

— Как вы думаете, что я могу получить за это место?

— Я бы не стал на многое рассчитывать. Рынок стал худшим за последние годы, и у такой собственности есть свои недостатки. Ловчий лес не для всех. Это всего лишь предположение, но я бы сказал, может быть, тысяч сто.

Очевидно, представление Алека Кинни о больших деньгах сильно отличалось от представления Ленни. Сто тысяч долларов могут изменить его жизнь.

— И ещё один момент — сказал адвокат, — не хочу быть грубым, но приоритет нужно отдавать покупателям без ипотеки, чтобы получить чистую прибыль.

— Прибыль, да. Но я не уверен насчёт её чистоты.

Кинни понимающе кивнул.

— Мне нужно на встречу, — сказал он, протягивая маленькое металлическое кольцо с тремя ключами. — Эти открывают обе двери дома, — он нащупал блестящий серебряный ключ. — Другой для замка в пристройке.

Ленни взял ключи. В его руке они ощущались странно. Им там было не место.