Кожеед

– К-как ты подстраховался? О чем он говорит?
– спросил Кеша.

– Кто ответит? Я или ты?
– спросил у полицейского Кожеед.
– Давай я. Понимаете, молодой человек. Прежде чем ему сдаться, я похитил его жену.

Свечников сидел на полу, обхватив голову руками. Он раскачивался из стороны в сторону и мычал. “Вот тряпка”, - неожиданно зло подумал Денис.

– Сколько дней прошло, прежде чем ты заметил, что ее дома нет?
– спросил маньяк.
– А? Что молчишь?

Свечников не ответил.

– Ты ведь решил, что она обиделась или захотела расстаться. А может ты подумал… Да ни хрена ты не подумал! Пришел домой, обрадовался, что хата свободна, и нажрался до синевы.

Свечников молчал. На несколько мгновений Денису даже стало его жаль, но потом он отбросил это чувство. “Именно из-за него мы здесь”.

Полицейский поднял лицо, искаженное судорогой. Щека дергалась.

– Я думал, она к маме уехала, - сказал он наконец. Прозвучало… жалко.

Кожеед засмеялся.

– Думал! А я ее похитил до того, как решил сдаться. Запер в бункере, снабдил сухим пайком на несколько лет. И выкрутил лампочку, - Кожеед повернулся к ребятам.
– Этому типу отправил ссылку с видео. И представляете? Ее посмотрели только через две недели! Две недели! Вот настолько ты беспокоился о жене?

Свечников поднял на него глаза. В них была слепая обжигающая ненависть. Словно луч прожектора прожег сумерки. Денис поежился.

– А твои друзья-коллеги, что они для тебя сделали? Молчишь? Бросились со всех ног спасать жену своего товарища? А?

Свечников поднялся на ноги и уставился в упор на Кожееда, тот не шелохнулся.

– Через какое время ты осознал, в какой ты жопе? – продолжал он издеваться.
– Жена где-то сходит с ума, а единственного, кто знает, где она, со дня на день порежут зеки.

Свечников медленно нагнулся и поднял топор. Выпрямился. Кожеед стоял на расстоянии вытянутой руки и – улыбался. Он больше не боялся полицейского.

Свечников посмотрел на окровавленное лезвие и что есть силы врубил топор в столешницу. Бух. Топор остался в столе. Свечников выпрямился.

– Хорош пиздеть, - сказал он грубо.
– Переходи к делу.

***

Кожеед посадил братьев друг напротив друга. Между ними он положил скальпель, который был все еще в пятнах крови с надрезанного языка. Маньяк достал два остро заточенных карандаша и попробовал каждый из них пальцем. Сойдет.

– Зажми его голову и подними вверх подбородок, - приказал он Свечникову.

Тот беспрекословно послушался. Кожеед аккуратно вставил карандаши Кеше в ноздри – остриями внутрь.

– Смотри не чихни, а то все испортишь, - сказал он и покровительственно похлопал Кешу по щеке. Тот брезгливо отстранился.

Маньяк сделал шаг назад и полюбовался своим творением.

– Что ты хочешь сделать?
– спросил Денис. Он чувствовал нарастающую панику. Сердце колотилось как бешеное.

И все-таки он продолжал надеяться. Все обойдется, ерунда, все обойдется.

– Этот раунд я назову: “Морж”, - сказал Кожеед.
– Итак, слушайте задание! Я считаю до пяти. Затем ты, Денис, отрежешь брату палец… какой, выбери сам… или… - он обернулся к Свечникову.
– Встань сюда и положи ладонь парнишке на затылок.

Свечников подошел, встал позади Кеши. Рука его медленно, словно через сопротивление, поднялась. Зависла в воздухе.

– Что ты задумал?
– глухо спросил полицейский.

– Вот ты недоверчивый! Все просто: когда я говорю “пять”, пожалуйста, ударь его со всей силы лицом об стол. Раз и все. Понял?

Свечников поднял брови. Глаза под козырьком бейсболки — как темные провалы. Две черные дыры. Он положил ладонь Кеше на затылок.

– Хочешь, чтобы я его убил?
– спросил он.

– Надеюсь, ты сделаешь это быстро. Иначе это довольно болезненно.

Денис с ужасом смотрел на брата, но того, похоже, это совсем не волновало. Словно Кеше было наплевать на себя, на все, что может сейчас случится с ним или с со старшим братом. Кеша смотрел на Дениса — прямо и жестко. “А ведь он отрежет мне палец, - подумал Денис.
– А если не сможет? Тогда ему конец”.

– Почему ты это сделал? – спросил Кеша.

Кожеед изобразил зевок, помахал рукой:

– Мне становится скучно. Пошел обратный отсчет: Пять!

– Мы потом обо все поговорим, - со слабой надеждой сказал Денис.

– Просто скажи, почему?!

Кожеед подошел ближе.

– Четыре!

– Это была ошибка, - ответил Денис брату. И тут же осознал, насколько цинично и жестоко это звучит.

– Херня! Степе ты тоже жаловался на ошибку?
– на глазах Кеши навернулись слезы.
– И он своей колхознице тоже с грустью поведал об ошибке? А потом вы все втроем сели и дружно загрустили!

– Три! – Кожеед прямо светился от радости.
– Свечникову приготовиться.

– Говори!
– закричал Кеша.

– Я хотел, чтобы она тебя бросила! Вы все равно вместе бы не ужились, вы разные, это всем ясно. Только, прежде чем разбежаться, нарожали бы по дури детей. И росли бы они, как мы, без матери.

– Два!
– повысил голос Кожеед.

Денис молниеносным движением схватил со стола скальпель и с хрустом отрезал себе палец.

Кровь забрызгала весь стол, но ни один мускул на лице Дениса не пошевелился. Кожеед пришел в ярость.

– Э! Да вы охренели совсем?! – он начал орать: - Я устанавливаю правила! И мне решать, как и когда себя увечить!

Кеша хотел вытащить карандаши, но Кожеед это заметил.

– Не смей трогать карандаши! Не смей!! Свечников, вместо штрафа бери и бей парня об…

Но договорить он не успел.

– Как можно выиграть в эту игру?
– твердым голосом спросила Оля.

Часть 2. Глава 25-1. Карты на стол

Настоящее время. Дача Юрьевны.

Телефон отчаянно вибрировал, пытался уползти и упасть со стола. Звонил Антоша. Юрьевна взяла айфон, мельком взглянула на лежащего на полу Дениса и вышла на кухню. За окном кухни (неидеально чистым, запылилось, подумала Юрьевна) шумела и вздыхала летняя ночь. Но небо начинало понемногу светлеть. В стекле отражалась Юрьевна, слегка размытая и немного потерянная. Юрьевна нажала кнопку “ответить” и поднесла телефон к уху. Подошла к раковине и взяла губку. В умывальнике, как назло, не оказалось воды. Черт.