Козырь Рейха. Дилогия
Шрифт:
– «Гебен» выпил из нас много крови, но что случилось бы, если «Эрин» и «Азенкур» сейчас воевали под турецким флагом, – задумчиво пробормотал Черчилль. Нет, на русских ему, по большому счету, было наплевать, но после утопления их броненосцев на Черном море, эта тройка линкоров смогла бы доставить Англии нешуточные сложности уже на Средиземном море. А если учесть, что у австрийцев четыре таких корабля, да еще у итальянцев их будет шесть (хорошо, что «макаронники» сейчас соблюдают нейтралитет), то эта «чертова дюжина» устроила бы самый настоящий погром, пока главные силы Ройял Нэви сковывают германский флот «открытого моря». Так что он поступил совершенно правильно, когда приказал реквизировать «Решадие» и «Султана Османа» вкупе с чилийским линкором «Альмиранте Латторе», греческими
И хотя данная мера вызвала взрыв негодования у турок и видимое неудовольствие у других заказчиков, проводить ее было необходимо, так как английский флот не имел не только двукратного, но даже полуторного превосходства в дредноутах над кайзерлихмарине. Это отчетливо проявилось еще за четыре года до начала войны, когда казначейство решило сократить заказ на строительство новых линкоров типа «Орион» с шести до четырех, но в результате построили восемь.
В кораблестроительную программу вмешался парламент – депутаты в палате общин яростно скандировали – «мы не можем больше ждать, надо восемь срочно дать»!
Англия сразу рванула в «линкорной гонке», а вот Германия запоздала, зато потом стала лихорадочно наверстывать упущенное время. В линейных крейсерах Британия имела намного больший перевес в силах с началом войны – десять великолепных «гончих» и «кошек» (с учетом достроенного «Тайгера») против пяти гросс-крейсеров у немцев – искомое двух кратное преимущество было достигнуто, и даже могло стать еще более лучшим показателем. Но два болвана (назначение которых на значимые посты сам Черчилль и «пробил» на свою голову) испоганили все дело, что казалось, могло принести империи самый блестящий победный результат.
Вначале идиот Милн, имея три «гончих» и четыре сильных броненосных крейсера (не подавляющий, скорее раздавляющий перевес в силах) бездарно упустил «Гебен». А потом произошло совершенно невозможный конфуз, потрясший всю «старую, добрую Англию». Вице-адмирал Стэрди (по выражению Фишера «старый и законченный дурень») был пойман ранним утром на якорной стоянке у Фолклендов без должного пара в котлах (вообще вопиющее обстоятельство – ведь давно идет война и возможно нападение врага), и, имея солидное преимущество в силах, наголову разгромлен отрядом Шпее, потеряв всю эскадру. Да при этом два лайнера сдались в полной исправности – хорошо хоть на крейсерах «Корнуолл» подорвали котлы, а на «Бристоле» испортили и разобрали машины. Немцы не стали ремонтировать эти поврежденные корабли, которые взяты в гавани на абордаж самым предательским и вероломным нападением!
Видимо, не только на флоте, но и на островах заправляют болваны и тупицы, которые, по выражению того же Фишера, считают «артиллерийское учение неизбежным злом, а скачки и охоту своим главным делом»!
Сейчас, после злосчастной гибели «Инвинсибла» и «Инфлексибла», у Британии осталось всего 8 линейных крейсеров, в то время как у противника их уже не пять (или четыре, как могло быть, утопи Милн «Гебен»), а семь, практически равные силы. В строй в Германии вошел новенький «Дерфлингер», а у Фолклендов внезапно появились сразу два гросс-крейсера, похожих друг на друга, но отличающихся числом башен. У одного, называемого «Фатерланд» три, у другого, имя которого пока неизвестно, две башни с одиннадцатидюймовыми пушками – и оба весьма опасные противники для любой «гончей», как выяснилось в скоротечном бою.
И самое непонятное, что вызывает серьезную тревогу – откуда они взялись в тамошних водах?!
– Сэр! Срочные радиограммы!
– Дайте их мне, Хью, посмотрю, что за новогодние подарки, – Черчилль протянул руку, чтобы взять несколько листков у адъютанта с тремя полосками нашивки коммандера флота на рукаве кителя (в виду нынешнего штатского положения и собственного невысокого чина майора Черчиллю данное обстоятельство немного грело душу). Однако внимательно посмотрев на закаменевшее и угрюмое лицо моряка, он буквально вырвал листки из его пальцев, развернул и быстро прочитал, остро чувствуя, как на лице выступили капли холодного пота. Потом хрипло произнес:
– С такими «новогодними подарками»
впору подумать, что теперь даже самые мелкие неприятности станут настоящим бедствием. Хью, прошу связаться с адмиралом Фишером. Я выезжаю к нему немедленно. Распорядитесь подать мне автомобиль к подъезду!Первый Морской Лорд
адмирал флота сэр Джон Фишер
Лондон
– Я очищу Адмиралтейство от всех сраных дураков, которые тут встали на якорь! Гнать их отсюда нужно, а не продвигать на значимые должности, с высоты которых они погубят любое выигрышное дело и тем самым нанесут ущерб Британской империи!
«Джекки» Фишер кипел от негодования, так что не пожалел «камня», который бросил в «огород» своего молодого друга. Именно таковым он считал потомка герцогов Мальборо, несмотря на то обстоятельство, что Черчилль, занимавший в Адмиралтействе самый весомый и значимый пост, не являлся моряком, как прежние «первые лорды», а был обычной земной «крысой». Но этого в нынешних обстоятельствах не нужно – раз Ройял Нэви вершит политику в мире, то и руководить им должен именно политик, имеющий вес в глазах короля, правительства и парламента, и прекрасно знающий потаенные механизмы управления страной и миром. И тут юный Уинстон (а с высоты прожитых семидесяти трех лет Джон Фишер считал сорокалетних мужчин «юношами») подходил как нельзя лучше – офицер с безукоризненной репутацией, хорошо зарекомендовавший себя на значимых государственных постах. К тому же умный и циничный аристократ имеет общие с ним взгляды на будущее флота, знает, что делать, а его кипучая энергия позволяет крушить преграды, перед которыми даже он, убеленный сединами адмирал, вынужден отступать.
Слишком много на Королевском флоте адмиралов, но со времен Нельсона не имелось таковой эпохальной фигуры, хотя сам Фишер не раз примерял на себя эту знаковую роль. Но теперь вдвоем они способны кардинально перестроить Ройял Нэви, структура которого закостенела до состояния гранитного монумента, адмиралы же превратились в столбики заграждения вокруг этого памятника былого могущества страны, с легко узнаваемыми словами гимна «Правь Британия морями»!
Всю свою жизнь адмирал отдал службе на Королевском флоте, невзирая на трудности и врагов. Первые он преодолевал с яростным напором, а вторых сокрушал с неистовой храбростью. Во время бомбардировки в 1882 году Александрии египетские береговые батареи пристрелялись по его кораблю, на что старший помощник осторожно обратил внимание. Ответ был очень характерен: «Они пристрелялись? Тогда подойдите еще ближе!»
Железной рукой проводил свои реформы «Джекки» Фишер в предвоенные годы. Творец «Дредноута» и «Инвинсибла» правильно оценил угрозу в наращивании сил германского флота, опасность исходила осязаемая и реальная, ощущаемая всем естеством. Первый морской лорд часто произносил одну фразу, как Марк Порций Катон со своим знаменитым «Карфаген должен быть разрушен», что тяжелым камнем взбаламутила бурные волны в застоявшемся болоте английского общества.
«Для Британии флот – это жизненная необходимость, а для Германии флот – это ненужная роскошь!»
Фишер неоднократно предлагал «копенгагировать» (по примеру великого Нельсона, что плевать хотел на какие-то международные соглашения) растущий кайзерлихмарине, будучи ярым германофобом. Однажды сам король был вынужден ответить на сделанное в очередной раз предложение внезапным превентивным нападением уничтожить потенциального противника: «Боже мой, Фишер, да вы просто спятили!»
«Джекки» с первых дней принялся устанавливать свои порядки в точном соответствии с народной мудростью – «новая метла по-новому метет». Дислокация Королевского флота была кардинально изменена – теперь главные силы, сведенные в Гранд Флит, базировались на Англию. Различные станции, рассеянные по всему миру, все эти Китайские, Вест-Индские и прочие, фактически упразднялись, канули в прошлое времена, когда в затрепанном китайском Вей-Хай-Вее базировалось шесть броненосцев. Отправились на переплавку десятки устаревших кораблей «колониального типа», откровенно слабых и убогих, которые только могли показывать Юнион Джек местным аборигенам, туземцам и прочим папуасам.