Козырной стрелок

— Вторая рекомендация есть?

— Вторая рекомендация моя. Я тоже знаю его с детства. Потому что знаю его родителей и часто бывал у них в семье. Я считаю, что ему можно доверять.

— Ты понимаешь всю степень ответственности, которую ты на себя возлагаешь этим решением?

— Конечно. Я готов отвечать за него партийным билетом.

— Ну что ж. Другие кандидатуры у нас есть? Других кандидатур не было. Вообще не было.

— Голосуем.

Все трое подняли руки.

— Единогласно.

— Ты говорил ему о характере нашей просьбы?

— Да. Но только в самых общих чертах.

— Где он?

— Ждет в соседней комнате.

— Позови его.

Федор ушел и тут же вернулся с крепким, лет сорока подполковником.

— Подполковник милиции Громов Александр Владимирович, — четко представился он.

— Вы знаете, зачем мы вас пригласили?

— Да. Вам нужно вернуть какие-то деньги.

— Не какие-то, а Народные деньги. Которые были заработаны потом и кровью пролетариев нашей страны в период развитого социализма. И которые принадлежат им. И должны быть направлены на дело освобождения их от существующего ига новой буржуазии...

— Погоди, Максим, — перебил его Прохор. — Так мы ничего не сможем объяснить. Разговор идет о деньгах, которые были положены центральным аппаратом Коммунистической партии Советского Союза в ряд иностранных банков в качестве непрекосновенного резерва на случай возникновения нештатных политических и социальных ситуаций. Которые, как вы видите сами, наступили. Я надеюсь, вы разделяете наше негативное отношение к тому, что происходит в стране?

— Да! — коротко ответил Александр Владимирович.

— Я очень рад, что наши взгляды на действительность совпадают. Иначе мы бы просто не могли с вами сотрудничать. Так вот, возвращаясь к деньгам. Сейчас эти деньги нужны не в заграничных банках, а нужны здесь. Нужны на организацию борьбы за освобождение страны от ига лжедемократии.

— Почему вы не получите эти деньги сами? — спросил Александр Владимирович.

— Мы не имеем такой возможности. Получение денег связано с рядом оргмоментов, требующих специальных навыков.

— Вы имеете в виду сопровождение и охрану груза?

— В том числе и это.

— А что еще?

— Еще определенный уровень юридической культуры и связей в силовых структурах или Министерстве иностранных дел.

— Для чего?

— У нас есть некоторые проблемы с доставкой этих средств в страну.

— То есть, если называть все своими именами, вам нужно окно на границе или слепой таможенник?

— Некоторым образом.

— Могу сказать сразу, что окна в границе у меня нет. А вот с таможней я, в силу своих служебных обязанностей, сталкивался. С таможней я, наверное, помочь могу. Но вряд ли на основе голого энтузиазма. Сами понимаете, в какое время мы живем.

— Сколько потребует таможня?

— Если те, кого я знаю, то пять процентов со стоимости провозимого груза, если до ста тысяч долларов, и два с половиной процента, если свыше ста.

— Значит, в нашем случае два с половиной, — заметил Федор.

— Если сумма значительно больше, они могут сделать скидку.

— Ну вот видите, — горячо сказал Федор.

— Это надежный канал?

— Это достаточно надежный канал. К тому же я могу подстраховать прохождение денег со стороны своей работы. В свою очередь, я могу задать вам вопрос?

— Конечно.

— Почему вы выбрали именно меня?

— Вас рекомендовали Федор и еще один человек. Они доверяют вам. Мы доверяем им.

— До меня вы ни с кем не работали?

— Так получилось... Работали. Но остались ими недовольны и были вынуждены отказаться от услуг.

— С кем вы работали? Это не праздный вопрос. Если вы нанимаете меня, я должен знать, кто был до меня. И должен знать о всех событиях, бывших до меня.

— Мы работали с генералом Петром Семеновичем.

— Который застрелился?

— Вы тоже об этом слышали?

— Я об этом не слышал, я об этом знаю! И в связи с вновь открывшимися в нашем деле обстоятельствами, с его самоубийством, я должен знать все. Абсолютно все.

— Хорошо, вы узнаете все, когда мы согласуем оставшиеся вопросы.

— Какие?

— Денежные. Сколько вы потребуете за свои услуги? — задал Максим самый тяжелый для нынешнего финансового положения партии вопрос.

— Столько же, сколько вы заплатите таможне, — сказал Александр Владимирович. — Два с половиной процента. Причем должен заметить, в отличие от таможенников мне придется очень много побегать. Они получат свое только за то, что они есть.

— Но это же... — начал было Максим, но его остановил Прохор.

— Другие варианты наших финансовых взаимоотношений, конечно, невозможны?

— Отчего же? Вполне возможны. Вы можете нанять меня по единовременным ставкам.

— По каким ставкам?

— По существующим в охранных и сыскных предприятиях. Расценки рядового частного сыскного агента — от тридцати до ста долларов в час. Но я буду брать те же деньги за день, причем по самой низкой ставке. То есть тридцать долларов за восемь рабочих часов. И по десять за переработку, не связанную с риском. Это значит, за четырнадцатичасовой день — девяносто долларов. То есть в четыре-четырнадцать раз меньше, чем вам обошелся бы агент-частник или агент охранного предприятия.

Партийцы переглянулись.

— Теперь предусмотренные прейскурантом сыскных агентств доплаты за качество обслуживания. Я продолжаю работать в органах. Значит, еще тридцать. Мое звание подполковник милиции. Это еще пятьдесят. Я буду использовать служебное оружие. Десять. Служебный транспорт. Пять. И служебные источники информации. Эта услуга тянет на сорок долларов. Плюс десять долларов на разные прочие, трудно поддающиеся учету мелочи. Итого двести тридцать пять долларов в сутки. Согласитесь, вполне приемлемая, я бы даже сказал небольшая для подобного рода дела сумма. Правда, здесь есть одно «но». Такая форма взаиморасчетов возможна только при условии месячной предоплаты.

Присутствующие партийцы шумно выдохнули воздух.

— В случае же, когда мне придется работать за конечный результат, я бы хотел иметь достойное за проделанную мной работу вознаграждение. Два с половиной процента от всей суммы.

— А ты говорил, у него истинно пролетарское происхождение, — тихо вздохнул Прохор.

— В любом случае окончательное решение принимать вам. Но должен предупредить, более дешевый вариант вы вряд ли найдете.

— Ну что решим? — упавшим голосом спросил Максим. Федор молча поднял руку. За ним — Прохор. Последним Максим.