Козырной стрелок

— Цель вижу...

— Клен вызывает Ромашку, — сказал в микрофон майор Проскурин.

— А? Что? — встрепенулся и замер на месте гражданин Иванов. — Кто это? Это вы?

— Тише, Иван Иванович! Идите как идете. Иван Иванович сделал следующий шаг.

— Слушайте меня внимательно. Корольков пришел на встречу с тремя охранниками. Они располагаются от вас слева, по направлению к высокой сосне...

— Ну я же говорил! Я предупреждал!

— Да тише вы! Иван Иванович! Тише. И идите. Идите так же, как шли раньше.

— И что теперь со мной будет?

— Ничего не будет. Если выполнять то, что я скажу. Вы поняли меня?

— Понял.

— Тогда во время разговора старайтесь занять позицию перед Корольковым и его охраной, чтобы он перекрывал им обзор. И слушайте и старайтесь исполнять мои инструкции.

— Но если они?..

— Вы способны разговаривать? Вы помните текст?

— Я? Текст? Не знаю...

— Спокойно! Я буду следить за развитием разговора. Если вы забудете текст, я вам его подскажу. А вы повторите. Все. Теперь молчите! Я прекращаю двустороннюю связь. Корольков уже близко и может услышать вас. Больше ничего не говорите!

— Хорошо...

— Я сказал, ничего не говорите!

— Я ничего не...

— Ромашка, если вы произнесете еще хоть слово, они убьют вас! Или я убью...

Иван Иванович замолчал. И чтобы показать, что все понял, кивнул.

— М-м!..

Корольков по кличке Папа приблизился к Иванову. И остановился. Метрах в пяти.

— Зачем ты меня хотел видеть? — спросил он.

— Чтобы получить то, что принадлежит мне, — ответил Иван Иванович хорошо заученной сценарной фразой.

Корольков недобро ухмыльнулся. Стоящий перед ним человек был совершенно обыкновенным на вид. Даже хуже, чем обыкновенным. Он был никаким и потому не вызывал страха. Было даже странно подумать, что за ним числится столько трупов.

— У меня есть то, что ты ищешь. Но почему я должен отдать тебе это за просто так?

Иван Иванович замолк, лихорадочно вспоминая возможные варианты ответа.

— Потому что дискеты твои, — подсказал майор Проскурин.

— Потому что дискеты мои, — ответил Иван Иванович.

— Они принадлежат тому, у кого они находятся. Теперь они находятся у меня.

— Твой отказ не понравится братве.

— Мои люди — моя забота.

— Твоя забота.

— Твоя забота.

— Да не твоя, а твоя! — холодея от допущенной ошибки, проговорил майор. — Твоя! А не его.

— Я хотел сказать, моя забота.

— Каждодневная забота.

— Каждодневная забота.

— Пугаешь?

— Предупреждаешь.

— Предупреждаю.

— Ты не будешь мочить всех, потому что тебе нужны н жмурики, а дискеты.

— Будешь.

— Буду!

— Хорошо. Допустим, ты кончаешь всех. До одного. И что с того? Денег ты не получишь все равно.

— Он тоже.

— Ты тоже не получишь.

— Почему? Дискеты у меня, а не у тебя.

— Ты изменил номера.

— Это ничего не значит. Я изменил номера счетов. На одну цифру. Которую ты не знаешь.

— Знаешь только ты.

— Эту цифру знаю один только я. Поэтому убивать меня сейчас бессмысленно. Тот, кто меня убьет, никогда не узнает об измененной цифре. Моя смерть...

— Хватит о страховке. Он все понял, — вмешался майор.

— В общем, убивать меня бессмысленно, — договорил Иван Иванович.

— Ты врешь! Насчет цифр, — напрягся Корольков.

— Не врешь.

— Не вру! Поэтому моя смерть...

— Да заткнись ты наконец о своей смерти! — закричал в микрофон майор. — Это он тебя должен бояться. А не ты его!

Иван Иванович дернул головой и непроизвольно поднес руку к уху.

— Руку! Руку назад!

Но Корольков опасного жеста не заметил. Потому что думал о трех охранниках в недалеких кустах, которые должны были пристрелить Иванова сразу после его ухода.

А теперь получается, не должны. Потому что если счета действительно изменены...

— Я предлагаю нам с тобой вступить в пай. Там много денег. Там хватит денег на всех. Тебе будет трудно одному. И без дискет, — сказал Папа.

— Сколько он хочет?

— Сколько ты хочешь?

— Фифти-фифти.

— Это половина наполовину. Удивись. И возмутись.

— Сколько, сколько?!

— Это хорошая цена. Тебе все равно не взять всех денег. А я смогу помочь людьми. И визами в Швейцарию.

— Предположи, что они липовые.

— Липовыми?

— Нет, натуральными. Которые ты видел в паспорте Шустрого. После того как убил его.

— Кто убил? Я убил?

— Не удивляйся! Ничему не удивляйся, — предупредил майор Проскурин.

— Ну ладно, убил.

— Такие визы я могу получить в любой момент. Подумай. Я предлагаю дело. Я предлагаю визы, людей и дискеты. Без дискет ты все равно не получишь денег. И я не получу. В этом деле ты не обойдешься без меня, а я без тебя. Эти деньги мы можем взять только вместе.

— Предложи ему двадцать процентов.

— Двадцать процентов.

— Фифти-фифти.

— Настаивай на двадцати.

— Двадцать!

— Сорок.

— Двадцать!

Папа посмотрел на этого плюгавого, но за которым тянулись десятки трупов, собеседника и сдался. Потому что двадцать процентов — это лучше, чем двадцать трупов. Тем более что эти двадцать процентов можно потом превратить в сто. Потом. Когда он приведет его к сейфам.

— Я согласен.

— Ты ему позвонишь сам.

— Я позвоню. Позже, — сказал Иван Иванович.

— Я рад, что мы договорились, — сказал Папа и протянул для прощанья руку.

Иван Иванович потянул в ответ свою.

— Руку! — крикнул майор Проскурин. — Руку убери!

Иван Иванович отдернул руку.

— Теперь уходи.

Иван Иванович быстро развернулся и пошел. «Странный он какой-то. На вид», — подумал Папа. И тут же, вспомнив о засаде, крикнул вдогонку уходящему Иванову:

— Погоди! Стой! Стой, тебе говорю! Но было уже поздно. Засевшие в кустах охранники, выполняя ранее данный приказ, встали в рост и развернули в сторону Иванова автоматы.

— Снайперам огонь по команде! — коротко приказал Проскурин.

И почти одновременно, но уже обращаясь к Иванову, скомандовал привычное ему по занятиям в тире:

— Оружие к бою!

Следуя инстинктам, выработанным на многих тренировках, Иван Иванович в коротком прыжке согнул и расставил на ширину плеч ноги, одновременно выхватив из заплечной кобуры пистолет.

— Мишень слева! — вновь скомандовал майор. — Огонь!

Всем огонь!

И снова Иванов сделал то, что многократно проделывал перед мишенями в тире. Он развернул пистолет и нажал на спусковой крючок.