Краем глаза

Так же как во всем доме, в спальне поддерживались идеальные чистота и порядок. Деревянный пол блестел, словно его полировали вручную. Туго натянутым белым покрывалом кровать напоминала солдатскую койку в казарме.

Ни безделушек, ни фотографий хозяина Младший в доме не обнаружил. В кухне на стене висел календарь. И лишь в спальне Младший заметил настенное украшение: над кроватью отлитая в бронзе фигура страдала, пригвожденная к лакированному ореховому дереву. Распятие, столь контрастирующее с белыми стенами, усиливало ощущение, что Младший попал не в жилой дом, а в монастырь.

По мнению Младшего, нормальный человек так жить не мог. Это был дом тронувшегося умом отшельника, обуреваемого опасными навязчивыми идеями.

Одной из них стала убежденность в том, что Младший убил свою жену. По телу Младшего пробежала дрожь. Он понял, что ему крепко повезло. Живым детектив не оставил бы его в покое.

В стенном шкафу скромный гардероб Ванадия занимал далеко не все отпущенное ему место. Не меньше половины деревянных вешалок сиротливо белели плечиками. На полу аккуратно стояли туфли. Верхнюю полку заполняли коробки и два дешевых чемодана: толстый картон, ламинированный зеленым пластиком.

Скромность Ванадия в одежде привела к тому, что двух чемоданов хватило, чтобы упаковать половину вещей из стенного шкафа и комода.

Что-то Младший оставил на полу и на кровати, чтобы создать видимость спешки: пять раз выстрелив в Викторию Бресслер из служебного револьвера, то ли из ревности, то ли потому, что просто поехала крыша, Ванадий, естественно, спешил уйти от ответственности.

Из ванной Младший забрал электрическую бритву и туалетные принадлежности. Бросил их в те же чемоданы.

Отнеся их в машину, вернулся в кабинет. Сел за стол, чтобы просмотреть содержимое ящиков, а потом заняться бюро.

Ничего конкретного он не искал. Разве что конверт с деньгами, который убегающий убийца наверняка бы захватил с собой. Оставленный конверт вызвал бы у полиции подозрения. Возможно, еще чековую книжку.

В первом ящике нашел записную книжку. Конечно же, Ванадий взял бы ее с собой, поэтому Младший сунул книжку в карман пиджака.

Он уже заканчивал со вторым ящиком, когда зазвонил телефон. Тон звонка показался Младшему необычным, но брать трубку он, разумеется, не собирался.

За вторым звонком последовал щелчок, после которого забубнил знакомый монотонный голос: «Привет. Я— Томас Ванадий…».

Младший вскочил со стула, словно в задницу ему вогнали шило.

«…но дома меня сейчас нет».

Развернувшись к открытой двери, увидел, что мертвый детектив не лжет: он не стоял на пороге.

А голос продолжал, раздаваясь из устройства, которое стояло на столе рядом с телефонным аппаратом: «Пожалуйста, не кладите трубку. Это телефон-автоответчик. Оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню вам позже».

На черном пластмассовом корпусе устройства виднелось его название: «ANSAPHONE».

Младший слышал об этом изобретении, но в деле увидел его впервые. И предположил, что такой одержимый, как Ванадий, мог пуститься во все тяжкие, включая использование новейших достижений технического прогресса, лишь бы не пропустить важный звонок.

Прозвучал звуковой сигнал, как и обещало устройство, послышался мужской голос: «Это Макс. Ну и чутье у тебя. Я нашел больницу. Бедняжка умерла от кровоизлияния в мозг, вызванного гипертоническим кризом, причина которого… эклампсия, если не ошибаюсь. Ребенок выжил. Позвони мне, хорошо?»

Макс положил трубку. «Ансафон» попищал, как маленькая механическая мышка, и затих.

Фантастика.

Младшему очень хотелось повозиться с управляющими клавишами. Возможно, машина записала и другие разговоры. Послушать их было бы приятно, даже если бы он из них ничего не понял, как из звонка этого Макса. Все равно что читать чужой дневник.

Не найдя в кабинете ничего интересного, Младший подумал о том, чтобы обыскать весь дом.

Но ночь уходила, а дела не двигались.

Он не погасил лампы, не запер дверь. Убийца, стремящийся уехать как можно дальше от места преступления до того, как найдут жертву, не стал бы заботиться о стоимости электроэнергии или о возможном ограблении.

Младший решительно уехал прочь. Зедд поощрял решительность.

Поскольку Младшему все время казалось, что с заднего сиденья раздаются какие-то звуки, он включил музыку. Настроился на станцию, транслирующую песни, входящие в «Топ-40».

Диджей объявил песню, занимавшую на этой неделе четвертую строку. «Битлз», «Она — женщина». Фантастическая четверка заполнила салон «Студебекера» музыкой.

Все думали, что эти волосатики лучше всех, но Младший не находил в них ничего особенного. Да, песни хорошие, но не более того. Подпевать никакого желания не было, и он полагал, что под их музыку особо не потанцуешь.

Младший был патриотом и предпочитал американский рок любой английской группе. Он ничего не имел против англичан, ничего не имел против людей любой национальности. Но при этом твердо верил, что в американском «Топ-40» должны быть только американские мелодии.

Пересекая Спрюс-Хиллз в компании Джона, Пола, Джорджа, Ринга и покойника Томаса, Младший приближался к дому Виктории, в котором уже не пел Синатра.

Третью строчку в чартах занимала песня «Мистер Одиночество» Бобби Винтона, американского самородка из Канонсбурга, штат Пенсильвания. Младший пел вместе с ним.

Мимо дома Бресслер он проехал, не снижая скорости.

К тому времени Винтон замолчал, прошла рекламная пауза и началась песня номер два, «Приходи ко мне», группы «Суп-римз».

Опять же, добротная американская музыка. Да, в «Супримз» играли черные, но Младший не был расистом. Более того, однажды он страстно любил негритянку.

Наслаждаясь голосами Дайаны Росс, Мэри Уилсон и Флоренс Боллард, он держал курс на гранитную каменоломню, которая находилась в трех милях от города.

Новая каменоломня, где гранит добывала та же компания, находилась милей дальше. В старой работы уже давно не велись.

Несколько лет тому назад в огромный карьер направили воды протекавшей по соседству речушки. Потом запустили мальков форели и окуня.

Рекультивационный проект удался лишь наполовину. При добыче гранита деревья вокруг карьера вырубили, так что в жаркий солнечный день на берегах новорожденного озера Куэрри-Лейк тени не было. И чуть ли не по всему периметру стояли предупреждающие таблички: «Осторожно: большая глубина». Действительно, даже у самого берега дно находилось в сотне футов от поверхности воды.