Крах "Барбароссы"
Шрифт:
В 12–00 немцы начали обстрел из сверхтяжелых орудий фортов?1 и «З» на обоих флангах крепости. Кодовая фраза немедленно пошла в эфир. Третьим выстрелом немцы добились накрытия целей. В этот момент южнее и севернее крепости прошли две четверки «ишаков». Над Тересполем их снова встретили месершмиты. В равном бою три «ишака» и два «месера» были сбиты, остальные разошлись восвояси. Немцы беспрепятственно положили в форты?1 и «З» еще по четыре снаряда, затем их пехота также без сопротивления заняла оба форта. Гаврилов немедленно отправил донесение командарму.
Позднее Гаврилов узнал, что после второй неудачной авиаразведки Серпилин вставил огромный «фитиль» командиру авиадивизии Боброву. А сейчас ему принесли шифровку с новой кодовой фразой —
В 15–20 сверхтяжелые орудия заговорили снова. На этот раз их целями были форты?2 и?4. Кодовая фраза была передана немедленно. Получивший нагоняй от командарма, Бобров на этот раз не жмотничал и поднял в воздух аж три эскадрильи истребителей — по одной от двух штурмовых и от истребительного авиаполков, всего 24 самолета. На этот раз численное преимущество в воздухе было у наших. С НП полка было видно, как восьмерка «ишаков» сцепилась с восьмеркой «месеров» над Тересполем, но две восьмерки «чаек» прошли по флангам в глубину немецких позиций. «Сверхпушки» продолжали обработку фортов. В оптику было хорошо видно, что юго-западнее Тересполяя «чайки» попали под плотный зенитный огонь. В 16–35 наши «чайки» и «ишаки» прошли обратно, маневрируя и отбиваясь от двух десятков немецких истребителей.
Немецкая пехота приступила к захвату фортов?2 и?4. Разбитые сверхснарядами форты и на этот раз не оказали сопротивления. Невзирая на заградительный огонь полковых средств крепости, немцы заняли форты.
— … И смотри у меня, Павел Саныч, если и в этот раз твои «соколы» пушки не найдут, в следующий раз ты у меня всем полком полетишь, будешь лично за Бугом под каждую кочку на бреющем заглядывать. В слово «соколы», ледяным тоном устраивающий разнос командиру 116-го истребительного полка майору Покрышеву командир 21-й смешанной авиадивизии полковник Бобров влил столько яду, что слушавший разговор начштаба дивизии подполковник Колокольцев инстинктивно пригнул голову. Голос комдива из телефонной трубки, далеко отставленной Покрышевым от уха, отчетливо разносился по всему штабному блиндажу.
— Посылай не меньше двух звеньев, и самых опытных летчиков. Всем остальным сидеть в самолетах в готовности к вылету. Вылет на разведку по моей личной команде. Готовность к вылету через 15 минут. Не найдем пушки, в следующий вылет пойдешь рядовым летчиком, а я у тебя комэском буду, если не посадят обоих. Понял меня?!
— Так точно! Рявкнул в телефонную трубку вытянувшийся по стойке смирно у себя в штабе Покрышев. Затем медленно опустился на стул, вытерев пот со лба. Так резко комдив на его памяти не разговаривал с ним ни разу.
Бобров завершил воспитание Покрышева последним после командиров обоих штурмовых полков. Телефонист штаба, втянув голову в плечи, стараясь прикинуться ветошью, уже 15 минут наблюдал, как комдив постепенно разряжается после выволочки, полученной от командарма. Вначале у него, казалось, пар из ушей валил. Хотя авиадивизия и не входила в состав 4-ой армии, а была только придана, командарм, обычно корректный, в этот раз в выражениях не стеснялся, и высказал по поводу двух проведенных неудачно авиаразведок более чем определенно. Процентов на семьдесят — матерно. Бобров даже удивился. Вот что значит — человек в лагерях посидел. Такого богатства лексики комдив, сам уже далеко не мальчик, раньше не слышал. Полученная клизма была им поделена поровну на всех трех командиров полков.
В первый раз Бобров поднял в разведку четверку истребителей. Против своего желания. В конце концов, в армии имелось
для этого специальная разведывательная эскадрилья. Ишакам даже не удалось пересечь Буг, как их встретила восьмерка немцев.Уже после первой безуспешной разведки командарм вполне определенно высказал свое неудовольствие. Бобров поднял на разведку уже два звена ишаков. И снова не удачно. Слишком плотно немецкие истребители прикрывали район. Пришлось признать, что командарм был прав. В такой обстановке направлять за Буг тихоходных разведчиков Р-10М было бессмысленно. Теперь он решил поднять в разведку по одной эскадрилье от двух штурмовых полков и восьмерку ишаков от истребительного. Командиры полков с помощью комдива ситуацию осознали.
Положив трубку, Сергей Иванович посмотрел на начштаба и сказал:
— Василий Палыч, готовь к вылету штабное звено, я сам дивизию поведу. Чувствую, если пушки не найдем и не разобьем, не сносить нам с тобой головы! Пойду готовиться к вылету.
В 15–22 командарм позвонил снова и коротко бросил:
— Разведчикам — взлет! Бобров продублировал команду в полки. В 15–42 комэск 203 штурмового пока передал, что в пяти — шести километрах юго-западнее крепости у сел Кобыляны и Полятичи на железнодорожных путях стоят два прикрытых маскировочными сетями тяжелых транспортера с огромными пушками под мощным зенитным прикрытием. Чайки штурмового полка смогли пройти за Буг, поскольку восьмерка ишаков сумела связать боем эскадрилью мессеров. Истребители сбили двоих немцев, потеряв троих своих. Чайки от огня зениток тоже потеряли троих.
Получив радиодонесение от разведчиков об обнаружении немецких «сверхпушек», Бобров поднял оба полка штурмовиков, всего 48 самолетов, и всех истребителей — 22 И-16 истребительного полка и 32 «чайки» штурмовых полков. Каждому полку штурмовиков была поставлена задача — уничтожить одну артустановку. Выдав команды полкам, комдив от порога штаба на своей эмке помчался к своему самолету. Там, чувствуя в себе давно забытую молодецкую удаль, по приставной лесенке «взлетел» в кабину. Давно не было законного повода вволю подраться. Штабное звено дивизии порулило на старт. Замы Боброва были стрелянными волками и летали куда чаще его самого. Полки, надеялся Бобров, уже были в воздухе. Взлетев, с набором высоты Сергей Иваныч повел звено прямо на крепость.
Радиообмен, слышимый в наушниках, свидетельствовал, что взлетевшие первыми истребители Покрышева уже связали боем две прикрывающие пушки эскадрильи «месеров». Видимо, немецкое командование, поняв, что воздушная разведка засекла расположение «сверхпушек», усилило их воздушное прикрытие, подняв в воздух сразу две эскадрильи истребителей. Эскадрилья Покрышева во главе с ним самим осталась на высоте над схваткой для подстраховки.
Собственные истребительные эскадрильи штурмовых полков, свободно вышедшие к целям, приняли на себя первый массированный удар прикрывавших пушки дивизионов скорострельных «эрликонов» и в ответ проштурмовали позиции зенитчиков из пулеметов. Это было против действующих наставлений. Но комдив специально дал такое указание истребителям прикрытия штурмовых полков. В случае отсутствия истребительного прикрытия, проштурмовать позиции зенитчиков, с тем чтобы облегчить штурмовикам выполнение задачи. Три «чайки» погибли.
Все же массированный удар целой авиадивизии оказался для немцев неожиданным. Подошедшие колонной пар штурмовики первым заходом с пикирования ударили РС-ами по демаскировавшим свои позиции зенитчикам. По четыре прицельно выпущенных 40-килограмовых осколочно-фугасных РС-132 с каждого одноместного штурмовика и по шесть 7-килограммовых РС-82 с каждого двухместного учинили форменный разгром на позициях зенитных расчетов. Облака пыли и дыма от разрывов плотно закрыли их позиции. Даже те расчеты, что, возможно, уцелели после удара, не могли вести прицельный огонь. Истребители штурмовых полков встали в два оборонительных круга на высоте 2000 метров над целями, обеспечивая работу штурмовиков.