Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне
Шрифт:
— 7-я армия (ген. Д.Г. Щербачев): 2-й кавалерийский корпус великого князя Михаила Александровича в 6000 шашек при 26 пулеметах и 20 орудиях. В резерве командарма-11 находилась 6-я Донская казачья дивизия ген. Г.Л. Пономарева. Всего в 7-й армии — 12 300 шашек;
—9-я армия (ген. П.А. Лечицкий): 3-й кавалерийский корпус ген. графа Ф.А Келлера в 11 000 шашек при 24 пулеметах и 20 орудиях. Резерв командарма-9 составляла Кавказская Туземная конная дивизия ген. князя Д.П. Багратиона. Всего в 9-й армии насчитывалось 19 000 шашек.
Все орудия в конных частях были легкими и, как правило, конными. Кроме того, как видно из перечисления конных частей, большую часть конницы получили фланговые армии — 8-я (северный фас) и 9-я (южный фас), — которые получали главные задачи. На плечи войск 8-й армии ложилась задача главного удара на Юго-Западном фронте. А войска 9-й
Очевидно, что решающая роль в поддержке предстоящего прорыва отводилась той конной массе, что находилась в 8-й армии ген. A.M. Каледина. Прежде всего это относится к 4-му кавалерийскому корпусу ген. Я.Ф. Гилленшмидта. Состав 4-го кавкорпуса:
— к 22 мая в составе 8-й армии: 16-я кавалерийская дивизия ген. Н.Г. Володченко, 2-я казачья Сводная дивизия ген. П. Н. Краснова, 3-я Кавказская казачья дивизия ген. П.Л. Хелмицкого, 7-я кавалерийская дивизия ген. Ф.С. Рерберга. Общая численность: 9126 шашек, 13 272 штыка (+1128 в командах), 112 пулеметов, 82 орудия;
— к 19 июня в составе 3-й армии: 16-я кавалерийская, 3-я кавалерийская (ген. Е.А. Леонтович), 2-я казачья Сводная, Забайкальская казачья (ген. И.Д. Орлов), 3-я Кавказская казачья, 1-я Кубанская казачья (ген. А.Д. Кузьмин-Короваев) дивизии. Общая численность: 15 504 шашки, 2268 штыков в командах, 97 пулеметов, 54 орудия [293] .
Организация прорыва неприятельской обороны в 8-й армии носила характер образования сильных групп на различных направлениях, объединенных общей целью. В качестве цели ставился захват мощного железнодорожного узла — Ковель, с намерением развития прорыва навстречу удару Западного фронта, который должен был совместно с армиями Северного фронта опрокинуть германцев и развивать наступательную операцию на виленском стратегическом направлении. Следовательно, захват Ковеля предполагался как промежуточный этап между достижениями тактической (уничтожение противостоящих сил противника на оборонительных линиях) и оперативной (развитие прорыва в Польшу) задач.
293
Наступление Юго-Западного фронта в мае — июне 1916 года. Сборник документов империалистической войны. М. 1940. С. 518 — 523.
Ударная группа 8-й армии, получившая условное наименование Ровненской группы, состояла из 8-го армейского корпуса В.М. Драгомирова, 32-го корпуса ген. И.И. Федотова, 39-го корпуса ген. С.Ф. Стельницкого, 40-го корпуса ген. Н.А. Кашталинского. Эти войска должны были наступать на луцком направлении, используя наиболее удобную для удара местность, дабы затем выйти к Ковелю с юга. Для атаки непосредственно на Ковель сосредоточивалась группа ген. А.М. Зайончковского в составе 3-го армейского корпуса и 5-го кавалерийского корпуса. То есть очевидно, что конница должна была развивать успех прорыва 30-го армейского корпуса — одного из лучших корпусов русской Действующей армии. Еще севернее располагалась Сарненская группа — 4-й кавалерийский корпус ген. Я.Ф. фон Гилленшмидта, поддерживаемого 46-м армейским корпусом ген. Н.М. Истомина.
Казалось бы, что организация предстоящего прорыва являлась правильной. Ударная группа движется на Ковель обходом через Луцк, в то время как еще две группы, в каждой из которых сосредоточен армейский корпус и кавалерийский корпус, движутся на Ковель. Согласно замыслу штаба фронта конная масса должна была ударом на Ковель не только занять данный железнодорожный узел, но и выйти в тыл той разгромленной неприятельской группировке, что будет отброшена от Луцка, где наносится главный удар, к Ковелю. Однако все было не так просто. Дело в том, что сама по себе взятая конница не могла прорвать австро-венгерскую оборону. Кавалерия предназначалась для развития успеха после того, как тактическая зона неприятельских оборонительных рубежей будет прорвана и занята пехотой при поддержке артиллерии. Как видим, задача прорыва возлагалась на армейские корпуса (30-й и 46-й), а развитие прорыва — наг кавалерийские корпуса (4-й и 5-й).
Как указано, 4-й кавалерийский корпус ген. Я.Ф. фон Гилленшмидта, располагавшийся севернее Ковеля, поддерживался 46-м армейским корпусом ген. Н.М. Истомина. То есть формально все было правильно. Изюминка заключалась
в слабом кадровом составе этой пехоты. В 46-й корпус входили второочередная 77-я пехотная дивизия ген. В.Г. Леонтьева, сильно разбавленная новобранцами после боев 1915 года. А также — только что образованная из ополченцев и новобранцев 100-я пехотная дивизия ген. С.И. Гаврилова. Более того — 100-я пехотная дивизия по численности являлась половинной, представляя собой одну бригаду.И это еще не все. Подразделения 4-го кавалерийского корпуса вместе с 60-километровым участком фронта были переданы в состав 8-й армии тогда, когда план предстоящего наступления был уже разработан в штабе армии. Почему-то сейчас принято возлагать все ошибки и недочеты в организации прорыва на штаб фронта и лично генерала Брусилова, в то время как все успехи отдаются штабу 8-й армии и ее командующему генералу Каледину. Это несправедливо. Так, что касается кавалерии, то ген. A.M. Каледин, сам являвшийся кавалеристом и вступивший в войну начальником 12-й кавалерийской дивизии, был сторонником того мнения, что конница должна всего лишь навсего обеспечивать пассивный северный фланг армии — прямо напротив Ковеля.
Передача 8-й армии 4-го кавалерийского корпуса означала, что конная масса должна будет нанести свой удар по врагу. Поэтому 5-й кавалерийский корпус должен был наступать вслед за 4-м кавкорпусом, а также в конную группу (ее мы будем условно называть группой Гилленшмидта) были переданы пятьдесят дополнительных легких трехдюймовых орудий. Штаб фронта еще предполагал, что после успеха прорыва главной группы на луцком направлении тяжелая артиллерия, которой в войсках Юго-Западного фронта катастрофически не хватало, — 168 орудий на четыре армии, так как львиная доля тяжелых батарей была отдана Западному фронту ген. А.Е. Эверта, — будет переброшена в группу Гилленшмидта. Правда, этого так и не произошло.
Имела ли право на существование такая группировка конницы 8-й армии в Брусиловском прорыве? Ведь стоит напомнить, что приданная группе Гилленшмидта пехота была исключительно слаба, предварительной подготовки прорыва не проводилось, а тяжелая артиллерия отсутствовала. Так, участник войны, в будущем эмигрант-белогвардеец, являвшийся непримиримым врагом Советского Союза, Е.А. Месснер писал, что такая группировка явилась бессмысленной. Месснер указывал: «…планом генерала Брусилова, который хочется назвать невежественным уже потому, что главнокомандующий, располагая 13 кавалерийскими дивизиями, все 13 включает в ударные группы для атаки мощной и глубокой фортификационной системы, непосильной, может быть, и для пехоты». И далее он разъясняет подробно причину неудачи прорыва: «Прорыв фортификационной системы — дело артиллерийско-пехотное; коннице, неогневому роду войск, тут делать нечего. Ее можно приберечь для завершения битвы, когда пехота прорвется через всю фортификационную систему противника. Брусилов же забывал всю войну, что он общевойсковой (генеральный) полководец, и думал, как и в бытность свою корнетом, кавалерийским образом. Это — отличный образ военных мыслей, но для главнокомандующего фронта он не годится. Если в Черновицком сражении конница атаковала неприступные окопы, то это не значит, что план Брусилова был хорош — хороша была, изумительно хороша была конница. Нельзя также не удивиться постановкой конных дивизий в резерв Ровненской группы 8-й армии и ударных групп 7-й и 9-й армий. Их немыслимо было применить для поддержки атакующей пехоты, потому что коню не пройти в лабиринте траншей и ходов сообщения, да еще под напряженнейшим вражеским огнем. А если употребить эти конные дивизии в спешенном виде, то их огневая и ударная сила будет так незначительна, что в позиционном сражении роли большой не сыграет» [294] .
294
Хочешь мира, победи мятеж-войну! Творческое наследие Е. Э. Месснера. М., 2005. С. 516 — 518.
Как видим, вновь главная вина сваливается исключительно на ген. А.А. Брусилова, в чем, несомненно, есть своя немалая доля истины. Но нельзя забывать, что и командармы отводили кавалерийские дивизии в резерв, не веря в успех развития прорыва конной массой. Именно командармы усадили конницу в окопы, прикрывая оголявшиеся участки фронта, так как пехота сосредоточивалась на решающих направлениях атаки, чтобы получить решительный численный перевес над противостоящим противником. Здесь вина за неумелое использование кавалерии — общая.