Крах тирана

Схватка была недолгой. Противники устремились друг на друга, размахивая саблями и подстегивая своих коней. Когда обменялись ударами, Тидур спокойно поехал к своим. Никто не понимал, что произошло, пока конь каджара не оступился и голова вражеского богатыря не скатилась с его плеч.

Ликующие горцы поздравляли Тидура с победой, а побледневший Лютф-Али-хан приказал своему онемевшему от удивления войску немедленно атаковать горцев.

Сражение длилось целый день. Горцы то отбивались, то нападали, но одолеть вражеское войско не могли. Увидев, что потери растут и дело может кончиться ненужными потерями, Тидур отвел своих людей к Аймаки.

Лютф-Али-хан двинулся следом. Но прежде велел открыть по аулу артиллерийский огонь.

Сначала по селу был дан залп из тяжелых орудий, затем засвистели ядра легких зарбазанов. Выждав ответного ружейного залпа защитников Аймаки, Лютф-Али-хан бросил свои отряды на штурм. Их встретили новые ружейные залпы и тучи стрел, пробивавших доспехи. Падавшие каджары и их кони мешали наступлению, превращая поле битвы в кровавый хаос.

Тогда Лютф-Али-хан приказал остановиться на занятых позициях, а по селу бить из всех орудий, не жалея ядер.

Когда дым от залпов рассеялся, Лютф-Али-хан решил, что его тактика принесла успех. Передовые укрепления были разбиты, над селом поднимался дым пожаров, а горцев не было видно.

По сигналу к общему штурму войска захватчиков ворвались в село, не встречая сопротивления. Аймаки были взяты. Но это была лишь видимость победы. В селе не оказалось даже раненых – горцы унесли их с собой. Уцелевшие дома аймакинцев были так же пусты, как и стойла для скота.

Почувствовав, что горцы снова оставили его ни с чем, Лютф-Али-хан бросился за ними в погоню. Сделать это оказалось не так легко.

Сразу за селом узкой щелью в скале начиналось Аймакинское ущелье, вход в которое скорее напоминал вход в пещеру. В эту темную щель стекала Аймакинская речка, почти сразу превращаясь в водопад. А верхние края ущелья сходились так близко, что можно было легко перепрыгнуть с одного его края на другой.

Казалось, туда невозможно протиснуться даже нескольким всадникам, но лазутчики уверяли, что именно в этом ущелье скрылись горцы.

– Они в ловушке! – грозился Лютф-Али-хан. – Теперь им деваться некуда!

Дело было за Мусой-Гаджи. На то он и проводник, чтобы показать дорогу, по которой можно было спуститься в ущелье.

– Она вон там, – показал Муса-Гаджи в сторону от водопада.

Это оказалась тропа, петлявшая по склону ущелья, заросшему мхами и невысокими деревьями.

Не желая терять время, Лютф-Али-хан решил оставить тяжелые пушки и обоз в Аймаки под присмотром людей шамхала Хасбулата. Ему же было поручено отражать нападение повстанцев, если бы те задумали ударить в тыл Лютф-Али-хану. Остальным было приказано спуститься в ущелье, настичь и разгромить Ахмад-хана Мехтулинского и местное ополчение, выйти к Гергебилю и готовиться там к решающему наступлению на Хунзах. Тем временем часть войска должна была вернуться в Аймаки за пушками.

Вперед Лютф-Али-хан пустил отряд сарбазов, состоявший из тех, кто имел за собой вину и теперь вынужден был рисковать жизнью, прокладывая дорогу в неизвестных и таивших угрозу местах. Они двинулись вслед за Мусой-Гаджи, настороженно ощетинившись ружьями. Когда передовой отряд беспрепятственно углубился в ущелье, следом тронулись основные силы.

Миновав узкую горловину, войска увидели перед собой картину, которая заставила содрогнуться даже их предводителей. Перед ними открылось глубокое и длинное ущелье, края которого то расходились на пушечный выстрел, то почти смыкались над тесниной, на дне которой бурлила река.

Вид этой ужасающей трещины, расколовшей надвое огромный хребет, ошеломил Лютф-Али-хана, хотя он старался не терять присутствия духа.

Гайдар-бек, увидев, куда они попали, неуверенно произнес:

– Не лучше ли поискать другой путь?

– Это слишком опасное место, – поддержал его Джалил-хан, тревожно озираясь кругом. Теснина казалась ему пастью гигантского чудовища, готового сомкнуть свои каменные клыки и поглотить пришельцев.

– Тем славнее будет победа! – заносчиво отвечал Лютф-Али-хан. – Я слышал, что здесь прошли войска Чингисхана, значит, и мы пройдем!

Вслед за авангардом сарбазов, искавших в битвах искупления своих прегрешений, в ущелье ринулся десятитысячный отряд Гайдар-бека. За ним последовал сам Лютф-Али-хан с пятнадцатью тысячами лучших всадников. Замыкал колонну шеститысячный отряд Джалил-хана.

Вскоре каджары заметили отступающих горцев. Их было немного, и Лютф-Али-хан приказал догнать и уничтожить противника. Сарбазам казалось, что они вот-вот настигнут отступающих, но горцы каждый раз ускользали, отстреливаясь и скрываясь за очередным выступом ущелья, которое становилось все глубже и уже. Когда стены ущелья сошлись так близко, что видна была лишь узкая полоска неба, на которой вдруг проступили звезды, Лютф-Али-хан понял, что оказался в каменном мешке.

Напиравшие друг на друга отряды не умещались на узкой тропе, и коннице приходилось идти по колено, а то и по грудь в воде.

Противник уже не был виден, зато Лютф-Али-хан ясно видел другое – его зажатый с двух сторон отряд оказался в смертельной опасности. И, будто подтверждая его опасения, ущелье вдруг взорвалось страшным грохотом.

На уступах ущелья показались тысячи воинов, дружно обрушивших на врага град пуль, стрел и камней. Камни, эти смертоносные орудия горцев, даже не приходилось собирать. Природа позаботилась об этом сама. На скальных уступах их скопилось столько, что достаточно было сдвинуть один – и через мгновенье в пропасть скатывалась все сокрушающая перед собой лавина.

Земля содрогалась от горных обвалов. Каджары жались к крутым стенам ущелья и стреляли, не видя противника. Погибших никто не считал, все думали лишь о том, как вырваться из этого ада.

Лютф-Али-хан, не видя другого выхода, приказывал двигаться вперед, надеясь вырваться из теснины даже ценой огромных потерь. Но теперь была завалена и единственная тропа, а обстрел только усиливался.

Лютф-Али-хан пытался наладить оборону, но все было напрасно. Смерть разила со всех сторон, и не было от нее спасения, негде было укрыться. Казалось, сами скалы рушатся на головы каджаров. Оставалось полагаться на щиты и искать спасения в бегстве. Но щиты не выдерживали и превращались в решето, а бежать было некуда – все было заполнено трупами и стонущими ранеными.

Защищенный тройными рядами стальных щитов, Лютф-Али-хан в бешенстве приказывал лезть на стены ущелья и выбить оттуда горцев. Но всякий, кто пытался это сделать, падал замертво. А если лезущих вверх каджаров становилось слишком много, находились отчаянные смельчаки, которые бросались на них верхом на своих конях, и тогда на дно ущелья катилась кровавая лавина из человеческих тел.

Убедившись, что и так спастись не удастся, Лютф-Али-хан отчаянно закричал, чтобы ему принесли голову Мусы-Гаджи. Однако этот приказ уже не мог быть исполнен.