Крах тирана

Гостей развлекали лучшие музыканты и восхитительные баядерки – танцовщицы из знатных семейств, еще девочками отданные в храмы на воспитание.

Стольники под присмотром кравчего беспрерывно вносили золотые и серебряные блюда с яствами, виночерпии наполняли драгоценные кубки и чаши вином, розовой и лимонной водой, потчевали гостей шербетом и прочими изысканными лакомствами.

Подарки новобрачным ласкали взор Надир-шаха, но мысли его были заняты другим. Он ждал появления Сен-Жермена, который поручился, что непременно отыщет таинственный бриллиант ко дню свадьбы. И вскоре француз появился. Он имел усталый, но счастливый вид. Надир подал знак визирю, чтобы тот допустил к трону француза. Сен-Жермен приблизился и, волнуясь, сообщил Надиру то, чего он так ждал.

Сен-Жермен с его ужасными помощниками своего добился. Один из чиновников казначейства Мухаммад-шаха не выдержал пыток и сказал:

– Я не знаю, где этот бриллиант, но тюрбан шаха знает.

Надиру этого было достаточно. Он отпустил Сен-Жермена и перевел взгляд на несчастного Мухаммад-шаха, который сидел на серебряном троне, привезенном из его загородной резиденции. Его тюрбан украшали крупные камни в красивой оправе, но того, который желал заполучить Надир, среди них не было. Однако Надир-шах уже знал, что ждать его появления осталось недолго, и он не хотел торопить события. Дождавшись окончания брачной церемонии, Надир-шах объявил:

– О возлюбленный брат мой! Прекрасна твоя племянница, которая будет мне любезной дочерью. Пусть Аллах ниспошлет бесконечное счастье и много детей счастливым молодоженам.

По дворцу пронесся гул одобрения и радостных восклицаний.

– И пусть этой благословенной страной по-прежнему управляет владыка, украшающий свой престол подобно солнцу, освещающему наш мир, – торжественно объявил Надир-шах и взял в руки индийскую корону, поданную визирем.

Мухаммад-шах встал и с поклоном подошел к Надиру, благодаря его и извиняясь за то, что пытался противиться небесному предначертанию, когда выступил на войну.

– Исполняя должное, мы дарим падишахскую власть в Индии с короной, троном и печатью могущественному и славному Мухаммад-шаху.

С этими словами Надир-шах возложил корону на голову Мухаммад-шаха. Тюрбан же, снятый для этого государем Индии, перекочевал в руки Сен-Жермена.

Гости и придворные начали поздравлять Мухаммад-шаха с окончательным возвращением ему шахского престола. Надир тем временем удалился за златотканый занавес, где его ждал взволнованный Сен-Жермен. Он с поклоном подал тюрбан Надир-шаху и объявил:

– Он здесь, ваше величество.

– Достань же, – нетерпеливо велел Надир.

Сен-Жермен запустил руку в складки тюрбана и извлек оттуда большой бриллиант, сверкавший сотнями ослепительных граней.

– Кох-и-нур! – воскликнул пораженный Надир, беря в руки великолепный камень размером с крупное куриное яйцо. – Гора света!

– Примите мои поздравления, ваше величество, – произнес Сен-Жермен, пораженный увиденным не меньше Надира.

– Я доволен твоей службой, – кивнул Надир. – А твое вознаграждение мы утроим.

Надир-шах еще немного полюбовался камнем и спрятал его за пояс. Легенды о том, что над этим камнем висит древнее проклятие и каждого его нового обладателя – мужчину ждет ужасная судьба, Надир-шаха не беспокоили. Для него это был лишь один из трофеев, хотя и самый ценный. Указав глазами на тюрбан, оставшийся без своего сокровища, Надир-шах велел Сен-Жермену:

– Верни это моему брату Мухаммад-шаху.

Когда Надир-шах снова вошел в тронный зал, все пали ниц, ожидая, пока шах не сядет. И всех волновал вопрос: вернет ли он Мухаммад-шаху вместе с короной и Павлиний трон? Но Надир снова уселся именно на него и милостиво кивнул его прежнему обладателю.

Мухаммад-шах в ответ слегка поклонился, приложив руку к сердцу. Владыке Индии было жаль расставаться с любимой племянницей и величайшим бриллиантом, отсутствие которого он почувствовал сразу, как только получил обратно свой тюрбан. А возвращенная корона была лишь красивым жестом, милостью верховного владыки, не способной утешить побежденного. Кроме прочего, Индия лишилась всех земель западнее реки Инд, включая Афганистан, которые отошли к Персии.

Но оставался еще один подарок, который следовало вручить Надиру. Мухаммад-шах оглянулся на своего главного визиря, и тот все понял.

– О великодушный владыка мира, – произнес Мухаммад-шах. – Пусть слава твоя продлится в веках. И пусть твой щит по-прежнему оберегает твою священную особу.

Забили литавры, запели трубы, и к трону Надира с благоговением поднесли его щит.

Его было не узнать. Надир отдал его израненным, когда шкура бегемота, которой он был покрыт, висела клочьями. А теперь он был как новый, да к тому же украшенный драгоценными камнями. В середину щита была вставлена большая красная шпинель, отверстия для ремней щита были закрыты четырьмя крупными изумрудами в оправе, между которыми располагалось четыре рубина. Внешний контур составляло восемь еще более крупных изумрудов разной формы в алмазной оправе, между которыми опять шли рубины. Кроме того, почти вся поверхность была покрыта узорами из драгоценных камней, такой же была и кайма вокруг щита.

Восторженному изумлению вельмож, сановников и махараджей не было предела. Удивлен был и сам Надир-шах. Он взял щит, вдел руку в ремни и почувствовал, что щит стал заметно тяжелее.

– С таким много не навоюешь, – подумал Надир-шах. – Испортили хорошую вещь, мерзавцы.

Он знал цену надежному щиту, потому что оставался в душе все тем же разбойником, наводившим ужас на караваны. Только теперь он грабил не проезжих купцов, а целые государства.

Мастеров он решил казнить попозже, после свадьбы. А щит… Впрочем, и такой мог еще пригодиться, ведь каждый камень на нем был свидетельством его побед.

Завершился праздник грандиозным фейерверком, который устроили бенгальские кудесники. Нищим раздали щедрую милостыню, чтобы они молились о здравии и благополучии Надир-шаха и государя Индии.

Глава 24

На следующий день от Мухаммад-шаха поступило прошение допустить к священной особе придворных живописцев, которые бы написали его портрет.

– Зачем это? – недоумевал шах, хотя и был польщен просьбой.

– Здесь так принято почитать своих правителей, – развел руками визирь. – В Индии все не как у нас.

– Если индусы готовы молиться на изваяния слонов и обезьян, то пусть уж лучше почитают меня, – ответил шах.

Живописцы явились, поцеловали ковер у ног шаха и принялись за дело. Шах пожелал позировать со щитом, но он опять показался ему слишком тяжелым, и Надир отложил его в сторону. Ему предстояло просидеть так несколько часов, чтобы живописцы преуспели в своих стараниях.

Пока было время, шах решил повнимательнее разглядеть свой щит, и его богатое убранство напомнило о том, как многолика теперь империя, которой Надиру предстояло управлять.