Краса непутёвая

В посёлке Заметный, который, если с юмором сказать, считался официально, как бы, столицей прииска «Вербинского», Ирину, конечно же, Залихватоваы особо не ждали. Она, как говориться, упала на них, как снег на голову. Но, явно, они были довольны тем, что появилась здесь, в поселке, красивая девушка Ирина. Пусть она совсем не дочь им, но всё же… Они считали, что обязаны ей помочь. По многим причинам. Хотя бы, ради памяти своей дочери Алины.

А взяла к себе, не без стараний Залихватовых, в свой ветхий домишко бабка Корнилиха, точнее, Ефросинья Ивановна Корнилова, знатная сполостчица. Может быть, в словарях и слова такой лексической единицы и не значится, но сама профессия и поныне существует. Да и всегда так будет, покуда добывается рассыпное самородное золото в России.

Вечером они сидели вдвоём в горнице, вместе коротали время. Ефросинья Ивановна вязала, на заказ или от нечего делать, свитерок для пяти-шестилетнего ребёнка, а Ира Татану, держала в руках книжку и слушала всё то, о чём ей говорила старая женщина.

– Я, Ира, всю свою жизнь Вербинскому прииску отдала,– Ефросинья Ивановна с большой охотой рассказывала о себе.– Я тут сполостчицей всю жизнь проработала.

– Я ещё в Бодайбо слышала о такой профессии. Это что-то, связанное с добычей золота?

– Самым прямым образом. Сполостчик – это человек, который и занимается съёмом золота с резиновых ковриков. Я вот всегда при сопровождении двух вооружённых охранников не только выгребала со специальных резиновых ковриков металл, добытый за смену. Но и мне доверялось вести его под охраной в бронированную комнату в управлении, где для этого имелся специальный сейф. Правда, чаще всего такие чугунные ящики стояли в приисковой камералке.

– Что такое камералка, Ефросинья Ивановна?

– Это такое вот помещение, большая комната, в которой хранятся и образцы самой различной породы. Вот ты и прикинь, что я, Корнилова Ефросинья Ивановна, была на прииске человеком, которому все и всё доверяли.

– Ведь сложно, как говорят люди, стоять у воды и ног не замочить.

– Ничего сложного. Надо просто везде и всюду оставаться честным и ответственным человеком. И вся сложность. За долгие годы этой вот, не совсем простой, работы через мои руки прошли, пожалуй, не килограммы, а тонны золота. Не сложно даже и подсчитать. Можно перемножить норму суточной добычи золота, к примеру, на трёх гидравликах и трёх драгах, вместе, на количество проработанных мной смен.

– И вы считали?

Наивный, чисто детский вопрос. Но зачем ей было считать, сколько за всю жизнь драгоценного металла ей пришлось снять со специальных резиновых ковриков и отправить под охранной в специальный бронированный сейф? Ефросинья Ивановна и так знала, что много золота она держала вот этими, своими руками. Если всё сложить воедино, то, на самом деле получится десятки тонн. Не стоит всё до граммов прикидывать, мелочиться не следует. Ведь она только сполостчиком проработала на прииске двадцать восемь лет.

А теперь вот она со дня на день ждала своей смерти, и не от ого этого не скрывала. Порой даже утомляла первых встречных разговорами о том, что вот-вот её, сердешную, господь приберёт. Что ж тут скажешь? Таковы не только старики, а почти все люди. У кого, что болит, тот об этом и говорит. Она приближение своей скорой смерти чувствовала. Поэтому сейчас не преминула Ирине сообщить, что её халупа ей, девчонке, и достанется.

– Что вы такое говорите, Ефросинья Ивановна? – Татану откровенно запротестовала.– Вы ещё долго проживёте. Я же вижу.

– Что ты там видишь голубушка, одному Богу ведомо. А я вот говорю то, что знаю. Как быстро жизнь-то прошла.

Старушка вспомнила, как совсем не так и давно, кажется, она такой же молодой, как Ирина, была. И тоже я здесь красавицей считалась. Может, не такой, как ты, но на меня мужики засматривались. Но вот от них, мужиков, все неприятности и получаются. Правда, мой старик Максим – нормальным был. Пять лет тому назад умер. Всю жизнь в местном леспромхозе проработал вальщиком леса. Такие вот дела.

Конечно, Ирина понимала, что все люди о смерти говорят и думают – и стар, и мал. Наверное, без неё и жизни то нет. Но сейчас она искренне хотела, что бы все люди на белом свете долго и счастливо. Абсолютно все, даже те, которые ничего хорошего ей в жизни не сделали. К примеру, Анастасия Климовна. Пусть живёт триста лет. Может быть, когда-нибудь поймёт, что напрасно она обижала её, сироту. Да ведь она ещё и мать Феде. А к нему Ирина хорошо относится. Пусть не любит. Неважно. Ведь по-настоящему, по-злому, она ещё не научилась людей то ненавидеть. Да и незачем такое.

– Я не люблю, когда умирают люди. Зачем это? Я хочу, чтобы все жили богато и счастливо.

– Глупышка. Так не бывает. Да и зачем такое, долго жить? Ведь даже, Ирочка, металл устаёт. А человек ведь – не железный. Но почему люди умирают, я не ведаю.

– А есть ли бог?

– Глупые вопросы задаёшь, Ирочка. С возрастом поймёшь, что он есть, и всё в его руках и власти. Тут тебе даже в церковь ходить не надо будет. Всё ясно.

– Но я не понимаю, почему люди умирают. Пусть они устают, но можно отдохнуть и дальше жить.

– Это ты не у меня спрашивай, а самого Господа Бога. Да и он не станет на это отвечать. Тут другой вопрос имеется. Почему тебя твой хороший знакомый и, получается, защитник не мог к себе на драгу «Ближнюю» устроить? Он ведь там не последний человек. Драгёр и одновременно начальник всего этого золотодобывающего объекта, у них там сейчас совмещение. Гриша, как бы, там главный драгёр.

– Григорий Кузьмич мне объяснил. У них, на драге, женщины только поварами работают. Мне сказали, что для этого учиться надо. Вот откроют самые первые курсы в районе, так обязательно выучусь… Дядя Гриша сказал, что сразу же меня к себе на драгу и заберёт. Работа хорошая, посменная. Да и сейчас она у меня не плохая. Я в механической мастерской инструментальщицей уже два дня работаю. Я же вам говорила.

– Помню, конечно. Хоть и больная и старая, но я пока нахожусь в разуме. Знаю, ты там мужикам всякие гаечные ключи выдаёшь под расписку и прочие железяки. Хлопотное дело. Но не такое уж и тяжёлое. Вообще, тебе учиться надо. Сейчас без бумажки совсем человека нет. Одно название. Да и порой и дипломы то не спасают молодых от всяких жизненных неприятностей. Круто всё пошло. Никто и ни кому не нужен. А ворьё совсем обнаглело… У них терема богатые в городах заграничных.

Не стало с ней Татану спорить. Да и зачем? Тут Ефросинья Ивановна права. Учиться обязательно надо. Ирине об этом и то же самое часто говорил дед Архип Филиппович. Надо будет потом этим заняться. Ведь она, Ирина, даже среднюю школу пока не закончила. Из девятого класса ушла. А теперь вот начинает понимать, что дурой была. Даже здесь, в тайге, на прииске, кругом грамотные. Многие даже с высшим образованием, а в работягах ходят.