Красавчик Саша
Шрифт:
Не знаю, убедил ли я будущих моих читателей (ныне публикация настоящего очерка представляется совершенно невозможной), но сам я твердо уверен: тайны гибели советника Пранса больше не существует. Есть преступление, где замешаны лица, которые, увы, никогда не будут наказаны.
КОММЕНТАРИЙ К РАССКАЗУ «ТАЙНА ГИБЕЛИ СОВЕТНИКА ПРАНСА»:
Совершенно естественно, что в ходе сбора материалов о Прансе, ему неизбежно пришлось заниматься и убийством Александра Стависского.
Вот как обстояло дело.
В 1926 году полиция арестовала двух биржевых маклеров по обвинению в краже крупного пакета ценных бумаг.
В общем, постепенно «красавчик Саша» окончательно взял верх над Прансом, и Сименон в итоге целиком переключился персонально на самого Стависского.
Немало этому содействовала дружба Жоржа Сименона с писателем и журналистом Жозефом Кесселем — литовским евреем, имевшим оренбургские корни, но родившимся в Аргентине. Впоследствии он стал весьма плодовитым французским литератором и даже был избран в Академию.
Жозеф Кессель приятельствовал с «красавчиком Сашей» и в 1934 году — по горячим следам — даже выпустил книжку воспоминаний «Стависский. Человек, которого я знал». В ней Саша изображен дьяволом-искусителем французской политической и деловой элиты, но вместе с тем беспримерно обаятельным человеком, описанным, надо сказать, с нескрываемой симпатией.
Не без помощи Жозефа Кесселя Сименон довольно много чего «накопал», хотя и не решился обнародовать результаты своих опаснейших розысканий, способных пролить свет на один из величайших уголовных скандалов двадцатого столетия. Так было составлено первое досье на Стависского (1944-й год).
Однако на этом Сименон не остановился и продолжил собирать материал, делая теперь акцент на детстве и юности Стависского, особенно сосредоточиваясь на его ипостаси мужа и отца семейства. Впоследствии — через тридцать лет — писатель еще раз взялся за перо и составил из них второе досье на Алексанлра Стависского.
Кроме того, он, опять же под псевдонимом Ж.С., создал ряд документальных очерков и заметок, непосредственно примыкающих к комплексу материалов о Стависском. Можно, пожалуй, сказать, что многолетние розыскания, предпринятые «сотрудником комиссариата полиции в отставке Ж.С.», в совокупности представляют собой самый правдивый и, как нам кажется, наиболее политически актуальный текст по делу Александра Стависского. Это — настоящая «стависскиана».
Писатель, кстати, так и не пожелал раскрывать свое инкогнито. Его разыскания о деле Александра Стависского — совершенно особая часть огромного наследия, которая ждет ещё своего осмысления.
Михаил Умпольский, проф.
Алик Жульковский, проф.
20 декабря 2011 года
г. Нью-Йорк — г. Лос-Аджелес
IV
ИСААК БАБ-ЭЛЬ
КОРОЛЬ ИЗ ОТЕЛЯ «КЛАРИДЖ» ИЗ ЦИКЛА «ПАРИЖСКИЕ РАССКАЗЫ»
Набросок очерка, чудом сохранившийся.
Публикация профессора Романа Оспоменчика,
Иерусалимский университет.
«Красавчик Саша» — остался
в памяти как совершенно потрясающий парень, скажу я вам. Весь Париж — поверите ли? — стонал, глядя на него, и никак не мог прийти в себя. Ей-богу, дух захватывало!Господин Александр был просто невиданно изобретателен и потрясающе добр, настолько, что французов это ставило просто в тупик, казалось им чем-то невозможным.
А жил как красиво — загляденье просто! Жил изумительно, признаюсь я вам!
Представьте только себе! «Красавчик Саша» делал деньги буквально из воздуха (и какие еще деньги — немеренные!) и тут же раздавал их — все без остатка. Невероятно, но как раз так оно и было. Сорил деньгами — просто с ума сойти! Уж придется, друзья мои, вам на слово мне поверить. А говорю я сейчас как на духу.
Это, знаете ли, зрелище совсем не для слабых духом! Сначала придумать хитроумнейший способ приобретения кряду сотен миллионов, а потом тут же все раздать. Французики при виде такого готовы были в штаны наделать от испуга и изумления. Вот так вот!
А как бы вы поступили на месте Саши? Да никак! А вот он придумывал невиданные каверзы, выуживал неведомо откуда кучи франков, разбрасывал, опять выуживал — и стал королем Парижа. Вы же держите фигу в кармане, и более ничего.
А как он умел любить! Бог ты мой — каким он бывал благодарным и преданным! И отзывчивым! Дамы все просто таяли пред ним, слюнки пускали, ей-богу!
А щедростью он отличался совершенно неслыханной — и ко всем без разбору, между прочим. Потому его и обожали (горничные, гарсоны и швейцары просто с ума сходили по нему), но за это же и ненавидели. Да, да — за доброту и щедрость. И за изыск особый. «Он чеки раздавал как розы», — как говорил один наш земляк.
Одевался же Саша точно истинный король. Да он и был король!
Кроме того, что с 1927 по 1933 год он ходил некоронованным королем Парижа (а жена его Арлеттка — настоящей королевой, судя по нарядам, мехам, бриллиантам, по какому-то шарманту да изыску, во всяком случае), «красавчик Саша» считался и признанным непревзойденным королем парижских мошенников. Хотя и жуликов, но все ж таки — властелином.
Обитал же Стависский со всем чудным семейством своим не где-нибудь, а конечно же на Елисейских Полях. Имел апартаменты не где-нибудь, а в отеле «Кларидж». В общем, монарх!
А знаете, что делают с королями в Париже?! — в Париже их тем или иным способом убивают. Так уж принято у французов, так они отвечают на королевские милости.
Прикончили и «красавчика Сашу». Нет, не народ. Упаси господь! Совсем не народ — тот бы руку на него не поднял. Ни в коем разе. Прикончила его одна гнилая, паскудная душонка — полицейский агент. Не по своей воле, конечно. Приказ такой вышел, и приказ с самого верху, от людей, которые долго Сашины карманы считали почти что за свои.
В общем, прикончили «красавчика Сашу» — и тут-то как раз и заварилась кровавая буча. И посыпались убийства на грешную парижскую землю. Даже мятеж как будто образовался, что-то вроде революции.
А у бедной Арлеттки под радостный вой завистников (их теперь едва ли не вся Франция) забрали ворюги-полицаи все-все, что подарил ей некогда «красавчик Саша»: не только автомобили и меха, но и домашние туфельки и даже нежнейшие панталончики ее. И бежала Арлеттка в ужасе да с проклятьями из благословенной, но распутной и чересчур уж обидчивой земли французской.