Красавица, чудовище и волшебник без лицензии

Рыдания сестер заглушили его последние слова, и он, раздраженно махнув рукой, не стал договаривать.

Глава 7. Щедрость мэтра Абревиля, исполнение желаний сестер Скиптон и первое приключение Джуп

Разумеется, посторонний наблюдатель мог бы задаться вопросом, отчего мастер Скиптон и его дочери почти сразу поверили в слова постояльца и покорно подчинились его безумным требованиям, опирающимся на законы магического города, о котором они впервые слышали. Но, посудите сами — легко ли сомневаться в правдивости человека, который только что воскрес из мертвых? Как усомниться в силе чар, если они заполонили огненными вихрями всю комнату и пребольно жалили кожу? К тому же, мастер Скиптон никогда не выезжал далее Мелеуса и, как он сам признавал, не мог здраво рассуждать об устройстве и законах иных земель. Моряки, заглядывавшие в "Старый котелок", рассказывали, что за морем видели совершенно невероятные чудеса, да и в столице, если верить газетам, обычаи были совсем иными. Хорас ничуть не сомневался, что в мире существует огромное количество стран, о которых он слыхом не слыхивал, и оттого легко допускал, что там могут твориться бог знает какие безобразия. Положа руку на сердце, он всегда верил, что тихая обыденная жизнь Силенсии, где не было ни настоящих богачей, ни высокородной знати, ни многоумных ученых — скорее, исключение из правил, и стоит только покинуть родные места или же попасть в поле зрения какого-то важного человека, как все пойдет кувырком.

Мэтр Мимулус, к сожалению, сочетал в себе все самые страшные для Хораса черты: очевидно, что он был богат, неприятное поведение его с головой выдавало знатность происхождения, а речи казались такими запутанными и непонятными, что ученость их признал бы и сопливый портовый мальчишка.

Но нельзя сказать, что мастер Скиптон не пытался сопротивляться чужой загадочной воле.

— Как! — возмущенно воскликнул он, сбросив с себя бездеятельное обреченное оцепенение. — Ты, колдовской негодяй, собираешься куда-то увезти Джуп?

— А ты, мошенник, предпочел бы, чтобы она осталась здесь вместе с проклятием? — язвительно отвечал мэтр Мимулус. — Все-таки люди, ничего не смыслящие в волшебстве, ограниченыдонельзя во всех отношениях. Человеческое тело — крайне ненадежный сосуд! Проклятие быстро его разрушит и вырвется на свободу. Для того ли я рискую своей лицензией, чтобы получить мизерную отсрочку?!

— Так твое колдовство все-таки уморит мою девочку?! — вскричал несчастный отец, теряющий последнюю надежду и, вместе с тем, перестающий различать хоть какой-то смысл в происходящем.

— Нет! — решительно и даже несколько обиженно произнес мэтр, но не успел Хорас облегченно перевести дух, как он продолжил:

— Нет! Я же сказал — это не мое колдовство!

И не дав мастеру Скиптону возможности еще раз возмутиться, разразился новой гневной речью:

— Сколько можно препираться! Вы должны пасть предо мной на колени за то, что я пытаюсь исправить содеянное вами! Хотя вообще-то не имею законного права что-либо менять в этих чарах, равно как и переносить их из одного вместилища в другое! Но если ничего не предпринять — проклятие уморит и вас, и вашу крошку, и добрых две трети этого города. Как долго я еще буду объяснять, что иного выхода нет? Или семейство ваше настолько же глупо, насколько жадно?..

Обвинение это было несправедливо по большому счету: вряд ли быстрое согласие в таком деле выставило бы Скиптонов в лучшем свете; любой на их месте не торопился бы соглашаться с предложением мэтра Мимулуса, какой бы важный вид он на себя не напускал. Но, увы, Скиптоны и впрямь угодили в ловушку: узнай впоследствии Силенсия, что это кто-то из дочерей Хораса выпустил злое проклятие — а чары совершенно очевидным образом бушевали в темной комнатке и рвались на свободу! — их всех не иначе как утопили бы в море. Кроме того, мэтр Абревиль, спохватившись, прибавил:

— Разумеется, я щедро вознагражу вашу семью за помощь, — и указал на сундук.

— Да, пожалуй, тут хватит золота, чтобы расплатиться со всеми долгами, — пробормотал мастер Хорас, застигнутый врасплох любезным предложением.

— У меня будет приданое, — негромко прошептала Табита.

— Я смогу открыть свою лавку модной одежды! — эхом отозвалась Урсилла.

Джуп по их смущенным и испуганным взглядам поняла, что от нее требуется, и нехотя произнесла:

— А я всегда желала приключений, ну вот и получила, — и сморщила нос, чтоб не заплакать.

Мастер Хорас и старшие сестры Скиптон прекрасно знали, что она сказала это лишь для того, чтобы в какой-то степени облегчить груз на их совести, но сделали вид, что это впрямь звучит справедливо — словно Джуп действительно всегда хотела стать вместилищем для проклятия или чем-то вроде него.

Глава 8. Условие мастера Хораса, еще один повод для слез Джуп и прочие силенсийские сплетни

Мэтру Абревилю не было дела до внезапно осложнившихся отношений прежде дружного семейства Скиптонов — сестры в то время казались ему совершенно неразличимыми внешне, а их испуганный писк порядком раздражал. «Три или две — какая разница?! — бормотал он, готовясь к колдовству. — Они все равно одинаковые. Сколько ни множь посредственность — лучше она от того не станет!»

— И все же, сударь, нам нужно прежде договориться еще кое о чем! — обратился к нему мастер Хорас, нахмурившись и покраснев от волнения. — Ладно еще — проклятие! Если без этого никак не обойтись — я согласен. Чего не сделаешь для спасения нашей доброй Силенсии… Но разрешить своей дочери путешествовать неизвестно куда с посторонним мужчиной — это уже чересчур! Что я скажу соседям? Как объясню это ее матушке?

— Я же сказал, что ее необходимо доставить в Росендаль, — раздраженно отозвался Мимулус, раскладывавший на столике какие-то крохотные металлические инструменты, напоминавшие хирургические — их он достал из сундука.

— Ох, да какая разница — в Росендаль или еще куда! — вскричал смущенный и встревоженный отец. — Джуп не может уехать с первым встречным! Что о нашей семье будут говорить люди и как мне объяснить ее пропажу?

— Это все не моя забота! — сухо ответил мэтр Мимулус.

— Нет уж, сударь! Ваша! — тут мастер Скиптон хлопнул ладонью по столу так, что инструменты мэтра Абревиля звякнули. — Я, заметьте, согласился с тем, чего требуют ваши законы! Теперь ваш черед согласиться со здешними правилами. Деньги деньгами, но есть же и кое-что поважнее! Признаю, что повел себя не слишком-то достойно и законопослушно, когда полез в ваш сундук, но и вы должны согласиться, что к законодательству наших краев отнеслись безо всякого уважения — вот где начало всех бед. Уж если силенсийские Скиптоны честно отвечают за свои проступки, то и невесть-каким Абревилям не стоит бегать от ответственности!

Мимулус, который собирался поначалу разразиться гневной отповедью, оказался не столь уж глух к справедливым доводам: он хмурился, презрительно дергал кончиком длинного носа, фыркал, но к концу речи мастера Хораса все-таки смирился и с недовольным видом признал:

— Ладно, жулик. В твоих словах есть доля истины. Чего ты хочешь?

Лицо мастера Хораса посветлело — он, признаться, не ждал, что постоялец сдастся так быстро.

— Помолвка! — торопливо объявил он. — Единственное, что успокоит мою Милли и всю Силенсию — так это то, что Джуп выйдет замуж по всем правилам, за воспитанного богатого господина. А вы, сударь, кажется, именно таковы!

— Что? — поперхнулся мэтр Абревиль, глядя на сестер Скиптон с таким же ужасом, как до того они смотрели на него. — Женитьба? Ну уж нет! У меня в планах окончание магистратуры, кафедра магического права, научная работа — и все это, между прочим, теперь под угрозой из-за сегодняшней истории! — но никак не свадьба.

— Так и у нас были совершенно иные взгляды на будущее Джуп! — развел руками мастер Хорас, с легкостью позабыв, что еще недавно мог говорить с определенностью только о скором разорении «Старого котелка».