Красавица и ветеран

После того, как Лэнсу сломали нос, Скарлет написала сестре три слова: «Теперь дело улажено?» Саванна ответила: «Только между Ашером и Лэнсом. Между тобой и мной – нет.» С тех пор от Скарлет не было слышно ни слова.

Больше всего Саванну беспокоило нежелание Скарлет принять ее версию событий за правду. Подозревая, что Скарлет известно о том, какая Лэнс свинья, она, однако, не понимала, почему сестра отказывается это признать. Как им проводить вместе праздники, если у Гамильтонов Саванна не будет чувствовать себя в безопасности? Как у них с Лэнсом могут быть общие племянники и племянницы, если ей страшно оставаться с ним наедине? Как минимум она рассчитывала получить от Лэнса искренние извинения. Либо обещание от Скарлет и Трента о том, что они никогда больше не попросят ее каким-либо образом с ним взаимодействовать. Но пока ни того, ни другого не произошло, она не могла впустить Скарлет обратно в свою жизнь. Это причиняло боль. Но так было правильно.

Как ощущалось правильным остаться с Ашером, ставшим для Саванны центром ее мира. Они разговаривали и гуляли, читали на диване, обнявшись, и лежали бок о бок на покрывале для пикника. Они делились друг с другом моментами своих жизней, и Саванну изумляло то, сколько у них общего – и сколько между ними различий. И то, насколько неважно, что не все линии их судеб пересекались, ведь это было бы скучно, а Ашера можно было назвать каким угодно, но только не скучным.

И еще были ночи – когда он ласкал ее, вонзался в нее и делал ее своей, целиком и полностью. Она перестала гадать, какой ее жизнь станет без него. Ее сердце убедило разум в том, что их любовь, несмотря на всю свою новизну, была настолько искренней и настолько сильной, что они справятся со всем, что грядет впереди, и вместе придумают, как им не разлучаться. Они избегали разговоров на эту тему, однако та легкость, с которой они день за днем проводили вместе, говорила о том, что они все больше увлекаются и привязываются друг к другу.

План Саванны был прост: закончить статью, а после засесть с Ашером за долгий разговор о том, что будет дальше. Ее устраивал любой вариант – если они будут вместе.

В пятницу днем, пообедав по предложению Ашера в роще, они лежали в обнимку на кушетке и, уткнувшись в свои киндлы, читали. Разморившись на солнце, Саванна начала клевать носом и тут услышала, как Ашер вздохнул.

– Что? – спросила она.

– Все никак не соберусь сказать тебе… – Его глаза были серьезны, словно он утаивал от нее какие-то важные или дурные новости. Пульс Саванны ускорился. – Завтра мне нужно будет уехать. В Мэриленд.

– Уехать?

К своему унизительному стыду она не только удивилась тому, что он уезжает на выходные, но и расстроилась. Глубоко. Словно настоящая капризуля-собственница. И, кажется, даже надула губки.

Одним пальцем он нежно обвел ее рот, задержавшись на миг на заживающей ранке.

– Всего на одну ночь.

На целую ночь? Она надулась еще сильнее.

– О. А зачем?

Его взгляд дернулся в сторону, а рука, ласкавшая ее лицо, упала, словно он предпочел бы не отвечать.

– По медицинским делам.

Саванна прикусила нижнюю губу. Когда они обсуждали «медицинские дела» в прошлый раз, он сорвался и довел ее до слез. Снова взглянув на него, она сглотнула. Но разве с тех пор их отношения не эволюционировали? Разве они не сблизились до такой степени, что ей стало можно задавать вопросы и об этой части его жизни? Собравшись с духом, она спросила:

– Что за медицинские дела?

Глядя на нее, он потер подбородок.

– Ты вряд ли хочешь об этом знать, Саванна.

– Что? – На ее лице отобразилось замешательство. – Конечно, хочу.

– Уж слишком тоскливая это тема.

– Вот еще. Это часть того, кто ты есть. А я хочу знать о тебе все.

– Как журналист?

– Как твоя девушка.

Он со хлопком закрыл киндл.

– Не хочу забивать тебе голову.

– Глупости. Я… я… Ты же знаешь, как ты мне дорог.

Саванна не вполне понимала, почему для нее было настолько сложно ответить на многочисленные «я тебя люблю» Ашера. Да, она сказала, что влюбляется в него, да, она ощущала любовь в своем сердце, однако такие же чувства – пусть и в меньшей степени – она испытывала и к Патрику и потому на ответное признание пока не решалась. Она хотела произнести слова любви всего лишь еще одному человеку в своей жизни. Все чаще и чаще ей хотелось, чтобы этим человеком стал Ашер, но… Просто, чтобы обрести окончательную уверенность, ей нужно было еще чуть-чуть времени.

«Ты мне дорог» и «я люблю тебя» жили в совершенно разных районах, и Ашер явно желал перебраться от первого ко второму. Она это знала. Чувствовала.

Его взгляд на секунду посуровел, но потом смягчился.

– Если тебе неудобно ночевать здесь одной, я постараюсь обернуться в один день.

– Ашер, но это же четыре часа туда и четыре обратно! – И тут ее осенило. – Я могла бы поехать вместе с тобой.

– Как ты сама заметила, это четыре часа туда и четыре обратно.

С напускной беспечностью она пожала плечами. В конце концов, он не сказал «нет».

– Хоть четыреста. Зато мы будем вместе.

Он моргнул, а потом притянул ее к себе, и на его лице расцвела широкая улыбка.

– Восемь часов езды – затем, чтобы я смог примерить свою новую руку.

– Бионическую? – спросила она.

– Угу. И когда все будет закончено, я стану частично бионическим человеком, – счастливым голосом произнес он, целуя ее волосы.

– Пока ты остаешься моим частично бионическим человеком, – сказала она, потянувшись к его губам, – я только за.

***

Они ехали в уютном молчании. Мимо проносились виргинские поля. Саванна быстро щелкала клавишами лэптопа, сидя на пассажирском сидении. До Мэриленда осталась половина пути.

Ее предложение поехать с ним вместе стало для Ашера неожиданностью. После стольких лет одиночества казалось невероятным, что всего за несколько коротких недель он зашел так далеко – стал принадлежать ей, а она стала принадлежать ему. Стоило, наверное, обеспокоиться тем, не слишком ли быстро развиваются их отношения, но Ашер и не думал об этом. Более того, он хотел, чтобы все развивалось еще быстрее – он хотел гарантированную вечность с Саванной.

Но было одно «но». Недавняя поездка в город напомнила Ашеру, сколь пугающим его лицо было для посторонних. Секретарша Гамильтонов едва осмелилась поднять на него глаза. Проблема с обсуждением будущего заключалась в том, что планировать это будущее было невозможно, ведь Ашер даже не мог вписаться в людское общество.

Он считал предстоящие ему многочисленные операции своим единственным реальным шансом на будущее с Саванной. Но его терзало то, что он до сих пор ничего ей об этом не рассказал. Он не знал, как это сделать. В голове у него начало звучало так:

После того, как ты допишешь статью, я на полгода уеду в Мэриленд, где мне предстоит перенести несколько операций на лице. Я знаю, ты планируешь переехать в Финикс, если тебе предложат работу. Я знаю, мы вместе совсем недолго, но я люблю тебя, и от одной только мысли о разлуке с тобой мне хочется умереть, и…

Дальше этого «и» Ашер так и не продвинулся, потому что способа сделать так, чтобы этот разговор сложился хорошо, не существовало. И… он приказал себе жить настоящим и наслаждаться тем временем, что у них осталось. Временем, которое быстро подходило к концу.