Красинский сад. Книга 3

Скунц не узнал Ростова, он сильно изменился за год, проведенный вором в тюрьме. На подступах зеки наткнулись на противотанковый ров, перед ним в балке затаились несколько наших бронемашин в боевой готовности. Стараясь не попадаться на глаза солдатам и офицерам, зеки вошли на окраину. После взятия Ростова немцами в 1941 году, было разрушено много домов, проезжая часть улиц исковерканы гусеницами танков.

И в этот раз Ростов спешно подготовился к отражению немецкой армии. Все дороги на въезде были забаррикадированы, каждый дом мог стать рубежом обороны, на улицах повсюду были видны противотанковые ежи из рельсов. Чем ближе к центру, тем вероятнее попасться патрулю войск НКВД, чьи подразделения готовились к обороне Ростова. Обойдя центр, блатные направились в сторону Ботанического сада. Там в частном секторе жил смотрящий пахан по кличке Хмурый.

Скунц, явно нервничая, постучал в окно известным ему кодом и ждал, пока откроют дверь. Домик, где жил смотрящий, был куплен на подставное лицо за деньги общака и принадлежал всем ростовским ворам в законе. Поэтому прийти к Хмурому можно было в любое время суток, не опасаясь, что гостю не откроют дверь. Хмурый жил здесь в окружении трех приближенных и так как ему было уже далеко за шестьдесят, его приближенные выполняли еще и функцию охраны. Скунц тоже пришел с тремя блатными из штрафной роты, и поэтому разместиться на ночлег вшестером в маленьком домике не представлялось возможным. Но не это нервировало вора, он знал, что Хмурому уже известно о его службе в штрафной роте.

– Кто? – послышался голос Хмурого из-за двери.

– Скунц с братвой! – ответил «майор».

– Сукам не место в доме смотрящего! – ответили за дверью, – можешь заночевать в конуре у калитки!

– Слышь, пахан! – разозлился Скунц, – а ты не много на себя берешь? Меня короновала сходка, не ты лично и не тебе решать, сука я или нет! Собирай людей и будем решать….

– Где я тебе их возьму, – ответил Хмурый, – война идет! Ведь собрать нужно хотя бы две трети блатных, иначе решение правилки (сходки) будет незаконно! Иди и жди, кончится война, мы тебя сами найдем, …сука!

Это было началом конфликта «правильных блатных» с суками, теми, кто «пренебрег воровским законом для спасения собственной шкуры» и пошел воевать за Родину в составе штрафников. Сообщество блатных квалифицировало это, как сотрудничество с властями. Этот конфликт перерастет в первые послевоенные годы в «сучью войну», которая будет происходить не только в лагерях, но и на воле. Уголовники будут стрелять друг друга, «сажать на перо» ради призрачного идеала воровского закона.

Скунц не стал спорить с паханом, он понял, что тот не пустит его в дом и на этот случай заранее обдумал, куда ему идти с блатными, которые были не из Ростова и не могли «базарить» со смотрящим этого города и подписываться (поддерживать) за Скунца.

– Запомни Хмурый, – предупредил его Скунц напоследок, – я тебе никогда не прощу этого фортеля! За суку ты мне ответишь по полной….

Воры покинули двор смотрящего и, обходя центр по окраине, направились в поселок Сельмаша, где у Скунца жил его родственник и бывший подельник по одному из уголовных дел. Он прошляк (бывший, «развенчанный» вор в законе) который наверняка даст приют своему родичу. У него была кличка соответствующая – Анархист, что на воровском жаргоне означало то же самое, что и прошляк. Звали родственника Митяем, он жил в одиночестве, так и не женившись после развенчания его сходкой.

Анархист с радостью принял Скунца с блатными и даже угостил их самогоном с салом и луком. А на следующий день немцы предприняли попытку захвата Ростова и самолеты Люфтваффе с утра сбрасывали бомбы на проспекты и улицы города. Двое суток шли кровопролитные бои и четверо уголовников, считая хозяина дома, отсиживались в подвале. Когда все стихло, они выбрались из подполья и увидели на улице немецкие грузовики с солдатами. Ростов был сдан нашими войсками и немцы воодушевленные победой, распевали песни и играли на губных гармошках.

Немецкие обозы на проспекте Буденовский летом 1942 года

Немецкие обозы на проспекте Буденовский летом 1942 года

Когда начались зачистки, Анархист сам открывал калитку немцам и провожал их в дом с улыбкой и прибаутками. Он таким поведением подчеркивал свою непричастность к коммунистам и всячески пытался создать образ обиженного советской властью. Возраст Митяя был уже не призывной, и бояться ему нечего, а Скунц с блатными отсиживался в это время под полом. Анархист придвигал большой дубовый сундук на ляду подполья, и она оставалась незамеченной. Вскоре немцы назначили старосту, комендатура регистрировала первых полицаев, и Анархист пошел служить немцам по просьбе и уговорам Скунца. Этот хитрый вор в законе знал, что дом родственника в этом случае не будет подвержен обыскам и облавам.

– А почему бы вам не пойти в полицаи? – спросил Анархист – вместе же веселее….

– Мы может быть и суки по определению Хмурого, – возразил Скунц, – но не предатели! Да и ты пошел служить, после моих уговоров и лишь для того, чтобы жратва была и выпивка. Мы не собираемся все время сидеть в подвале и пойдем скоро на дело. Думаешь, зачем мы пушки (пистолет ТТ и автоматы ППШ) прихватили с собой?

Но это только мечты, грабить в Ростове было некого, а жесткие порядки новой власти, не позволяли даже по ночам выходить на улицы города. Так и просидели блатные в доме Анархиста все время оккупации до февраля следующего 1943 года. Когда наши войска вошли в Ростов, снова прятались в подвале уже вместе с хозяином, того в любой день по доносу могли арестовать за измену Родине. Этого не случалось, Митяй не зверствовал, терроризируя население, и не выслуживался перед немцами, он больше пьянствовал, поэтому зла на него никто из жителей близлежащих улиц не держал. Как служил неприметным валухом, так и не запомнился никому.

Но запасы картошки в подвале Митяя закончились, и жрать стало нечего. Блатные давно сменили форму на гражданскую одежду и несколько раз делали вылазку на городскую барахолку, где карманники из числа приближенных Скунца, «вертанули пару гаманцов» (украли 2 кошелька) но этого хватило ненадолго. И вот однажды вечером Митяй принес хорошую новость – в соседнем городке, что в шестидесяти километрах от Ростова, восстанавливают шахты и горняки получают баснословные деньги. Скунца давно уже называли Майором и лучшего дела он себе не представлял. Поляна свободна, на ней никто из братвы не работает, и легко и просто – встретил группу шахтеров с получкой, припугнул пистолетом, забрал деньги и гуляй себе. Выходило так, что Скунц сменил не только кличку, но и профиль, он был вором, а переквалифицировался в разбойники.

С автоматами ходить по улицам было опасно, и он решил обменять их на барахолке на револьверы или ТТ. Помогли блатные Ростова, недовольные Хмурым. Они свели Майора с нужными людьми и те с удовольствием обменяли оружие из расчета два пистолета за один ППШ. Запасные диски к автоматам меняли уже один за четыре обоймы для ТТ. Вооружившись до зубов, новоиспеченная банда пешком отправилась в Шахты. Митяй продал свой дом и намеревался за эти деньги, купить неприметную хатенку где-нибудь в поселке. Добравшись до Шахт, бандиты быстро нашли домик для продажи на улице Шевченко, недалеко от Грушевского моста.

Первый гоп-стоп принес крупную сумму – больше двадцати тысяч рублей. Бандиты пили три дня к ряду, в домике появились местные проститутки, которым неожиданно нашлась работа, город не имел ни одного коммерческого ресторана. Первый секретарь горкома Шибаев был категорически против открытия такого заведения и считал, что шахтеры, работающие без выходных, не пойдут пропивать деньги, добытые непосильным трудом в коммерческий ресторан. Через проституток, Майор связался с местным паханом по кличке Ричард и «закинул удочку» (объявил), чтобы в банду приходили все, кто силен и нуждается в хороших заработках. Банда разрослась до двадцати человек и на второй гоп-стоп пошли уже несколько групп. В каждой из них был один бандит вооруженный пистолетом ТТ или револьвером.