Красивая, как ночь
Шрифт:
Большая дорожная карета неторопливо катилась на юг, а Крейн молча наблюдал за хозяином. Кэм пробормотал что-то насчет мушки, попавшей в глаз мисс де Северз, но камердинер сохранил невозмутимое выражение лица, только губы у него дрогнули в усмешке.
— О да, — согласился Крейн, пока граф нервно теребил свою курительную трубку. — Мушка в глазу — очень неприятная вещь и, без сомнения, требует серьезной помощи.
Кэм с преувеличенным интересом рассматривал трубку, и старик начал задавать вопросы. Его светлости пришлось подойти очень близко, не правда ли, чтобы помочь мисс де
— Ничего подобного, черт возьми! — рявкнул Кэм, судорожно роясь в карманах в поисках табака.
— Разумеется, — с готовностью согласился Крейн. — Ведь мисс де Северз — леди в полном смысле этого слова. Она бы ни за что не стала целовать мужчину, к которому не питает теплых чувств.
— Совершенно верно, — ответил Кэм, но потом, забыв о трубке, пристально взглянул на камердинера. — Что это ты имеешь в виду, Крейн? Ты хочешь сказать, что она… что женщина не захочет меня поцеловать? А если мои… если мои намерения благородны? Если бы я был волен это сделать, и все такое?
Крейн лишь пожал плечами, не отрывая глаз от окна.
— Наверное, вам следует задать этот вопрос мисс де Северз, милорд.
Лицо Кэма залилось алой краской.
— Это был риторический вопрос, Крейн, — упорствовал он.
Черт побери, что он делает? То разговаривал со своей кошкой. Теперь вот ищет совета в любви у своего камердинера. Как он жалок!
После долгого молчания Крейн наконец ответил:
— Я и сам очень люблю эту молодую даму. И всегда любил, еще в те времена, когда она была девчушкой. Сколько очарования, сколько живости, так я всегда думал. — Старик замолчал и слегка кашлянул. — Вы тоже ведь неравнодушны к ней, милорд?
— К чему этот вопрос, Крейн? — хмуро спросил Кэм.
Камердинер приподнял брови.
— Действительно, милорд. Я только поддерживаю беседу. Вы сами, насколько я помню, привязали лошадь к карете и пересели ко мне, чтобы «выпустить пар и поболтать», как вы точно выразились.
— Да, — сердито признал Кэм, засовывая трубку и мешочек с табаком в карман. — Ты совершенно прав. Да, я тоже очень симпатизирую мисс де Северз. Она… превосходный учитель. И как ты сказал, очень красивая дама.
Крейн изучающе посмотрел на него.
— Что-нибудь не так, милорд? — спросил он. — Вы сами не свой последнее время.
Кэм внимательно рассматривал носки своих сапог.
— Все в порядке, Крейн. Просто Бентли ужасно выводит меня из себя.
— Да? — поинтересовался камердинер. — Значит, это юный Бентам повинен в том, что у вас отвратительное настроение? А я думал… но, возможно, я ошибаюсь… что это мисс де Северз.
Кэм с преувеличенным вниманием стал рассматривать манжеты рубашки.
— Не понимаю, о чем ты, Крейн. Тебе ведь известно, что я должен жениться на мисс Белмонт, она совершенно прелестная девушка. Я ни в коем случае не хотел бы причинять ей боль.
— Простите, что я говорю это, сэр, но мисс Белмонт пока еще не ваша жена. И помолвка еще не объявлена. Хотя это, разумеется, не мое дело, интересно, вы уже обсуждали брачный договор и остальные детали
с вашей тетушкой Белмонт? Знаете, невольно возникает вопрос: что это — истинная привязанность или надуманное чувство долга?— Я знаю Джоан с пеленок. И конечно, привязан к ней.
Крейн нахмурился.
— Тогда, милорд, позвольте мне выразиться следующим образом. Вы попросили руки мисс Белмонт? Она согласилась?
— Ты хочешь знать, сделал ли я официальное предложение? Нет, но это подразумевается.
— Правда? И кем же? — прищурился Крейн. — Вы женитесь не на миссис Белмонт. А вдруг юная Джоан хочет брака по любви? Мы ведь живем не в средневековье.
— Что ты хочешь сказать, Крейн? — насторожился Кэм.
— Лишь то, милорд, что, хотя слово для мужчины — дело чести и его следует непременно держать, однако все же следует быть абсолютно уверенным в том, что знаешь, в чем именно состоит твой долг.
После этих слов Кэм застучал кучеру, вылез из кареты и вскочил на своего коня. С того момента он не знал ни минуты покоя.
Как часто бывает, дни, последовавшие за бурей в Котсуолдсе, выдались солнечными и безоблачными. Однако настроение у Хелен по-прежнему оставалось мрачным. Правда, к ее радости, Кэтрин часто наведывалась в Халкот. Во второй приезд она рассказала Хелен о письме брата, в котором тот сообщал, что положение в Девоне налаживается и он намерен вернуться через две недели.
Жизнь Хелен немного скрашивали визиты Томаса Лоу, приходившего через день, и, хотя его племянницы казались ей чересчур шумными, было очевидно, что их визиты полезны: они вытянули Ариану, пусть и не без труда, из ее раковины. Однажды, когда девочки играли среди кустов в прятки, Хелен даже послышалось, что Ариана тихо засмеялась.
Для самой Хелен время без Кэма тянулось слишком медленно, и она обнаружила, что ее преследуют два абсолютно не связанных между собой вопроса. Почему Ариана не желает говорить, хотя умеет? И что означали последние слова Кэма перед его отъездом в Девоншир?
Что касается Арианы, то она прекрасно справлялась в классной комнате. Хелен все больше убеждалась, что с ребенком все в порядке и даже начала подумывать, не сказать ли девочке, что она знает о ее способности говорить. Но пока ей не известна причина, заставившая Ариану молчать так долго, и она не хотела нанести девочке ненароком еще одну травму.
Но что имел в виду Кэм, говоря: «Я вернусь… и мы во всем разберемся». Когда Хелен сказала, что не станет его любовницей, он ничего не ответил, а продолжал целовать ее. И она позволяла ему, вместо того чтобы отхлестать его по щекам.
Хелен ужасно обидело, что Кэм завлекал ее к себе в постель, хотя помолвлен — и давно — с Джоан Белмонт. Господи, они чуть было не занялись любовью прямо на полу в его кабинете! На что она рассчитывала? Что он женится на ней?
Теперь, когда она узнала о его помолвке, праведный гнев не давал ей спать по ночам. Как он смел предлагать ей роль содержанки? Возможно, кто-то мог бы сказать, что это право дало ему распущенное поведение Хелен, но как же больно сознавать, что он сделал это в то время, когда собирался жениться.