Красивая ошибка

– Ага, это была я.

Он осматривает меня с ног до головы. Потом, улыбаясь, начинает обходить вокруг меня:

– Я мистер Уотс, но можешь называть меня Майкл. Присаживайся.

Я сажусь в кресло, наблюдая, как он поправляет картину, перед тем как присесть напротив меня.

Майкл смотрит на меня какое-то время, постукивая пальцем по подбородку, не произнося при этом ни слова.

Вздыхая, достает две толстые сигары из маленькой деревянной шкатулки:

– Ты куришь?

– Стараюсь бросить.

– Достаточно честно, – он кивает и возвращает одну из сигар в коробку. – Я уверен, ты знаешь, что у нас тут за заведение и чем мы занимаемся, поэтому пропустим всё это дерьмо, и перейдем сразу к делу - если я решу взять тебя на работу после прослушивания, я ожидаю от тебя сто десять процентов отдачи каждый рабочий день. Мне плевать, почему ты здесь, и на твою сопливую историю, которую ты будешь сочинять потом, тоже плевать. Это бизнес, и мои клиенты хотят видеть женщин, которым нравится то, чем они занимаются. Если ты относишься к тем женщинам, которые ноют каждый вечер, что им стыдно танцевать, убирайся на хрен из моего офиса сейчас же.

Я продолжаю сидеть, наблюдая, как он закуривает свою сигару.

– У нас есть несколько правил, которые ты должна соблюдать, но я объясню их позже. У тебя есть какие-то вопросы?

– Почему вы прячете клуб?

– Прячем? – он морщит лоб. – Я полагаю, правильнее было бы сказать «не афишируем», наши клиенты знают, где искать наш клуб. Просто мы переехали год назад и сменили название.

– Почему?

– Какая любознательная. Нам понадобилось помещение побольше, мы решили поднять престиж нашего заведения, – отвечает Майкл, выдыхая дым от сигары.

Его объяснения очень расплывчаты, а мне впервые в своей жизни было интересно узнать детали.

Как будто почувствовав мои сомнения, он наклоняется вперед.

– Ты можешь встать и уйти отсюда в любой момент. Последнее, что мне нужно, это неуверенная в себе женщина. Нам в «Фениксе» не нужны ненадежные женщины. Им тут не место.

– Я остаюсь.

– Я заметил. У тебя есть еще вопросы, до того, как мы перейдем к официальной части собеседования?

Отрицательно качаю головой.

– Хорошо, – Майкл откидывается назад и опускает сигару, медленно выдыхая спиралями дым. – Покажи мне свои сиськи.

– Что?

– Покажи. Мне. Свои. Сиськи.

Я чувствую, как краснею.

– Прямо сейчас?

– Да. Сейчас, – он смотрит на мою грудь. – Ты думаешь, я разрешу тебе выйти на сцену, чтобы ты танцевала перед клиентами, не будучи уверенным, что тебе есть, что показать? Снимай рубашку.

Я сглатываю. Расстегиваю рубашку, затем расстегиваю свой лифчик третьего размера. Я ерзаю на стуле, и, глядя ему в глаза, понимаю, что он смотрит на меня так, будто не может отвести взгляд.

– Встань и подойди к книжному шкафу, – говорит он мне.

Я делаю, как он сказал, продолжая смотреть ему в глаза.

– Брюки… – его голос охрип. – Сними брюки.

Расстегиваю джинсы, понимая, что он следит за каждым моим движением. Я медленно тяну молнию вниз и спускаю штаны. На мне остались только подвеска в виде сердечка и черные кружевные танга.

Он встает и подходит ко мне, медленно обходит вокруг меня. Вздыхая, Майкл нежно касается меня, обводя контуры татуировки, которую я сделала на левом плече.

– Тебе придется это прикрыть, – шепчет он мне, трогая мою шею сзади, где у меня вторая татуировка. – И это тоже…

Я киваю, а он гладит меня по волосам.

– Я не беру на работу нервных девчонок, Эмерланд…

Я застываю. Я не называла ему своего имени. Уже хочу повернуться к нему лицом и спросить, откуда он знает моё имя, но он обнимает меня за талию, не давая мне этого сделать.

– Мы пробили номер твоей машины, как только ты подъехала к зданию, – свободной рукой он всё еще гладит мои волосы. – Все, что тут происходит, остается в этих же стенах. Это понятно?

Я киваю, но он поворачивает меня лицом к себе.

– Я хочу, чтобы ты сказала это вслух.

– Я поняла.

– Хорошо. Одевайся, – Майкл прочищает горло и снова наблюдает за мной. Когда я застегиваю рубашку, он берет меня за подбородок и смотрит в глаза.

– Ты умеешь танцевать?

– Да, – вру я.

– На 15-сантиметровых каблуках?

– Да.

–Хорошо. У тебя две недели, чтобы смотреть и тренироваться, затем будет прослушивание. Потом, ты сама по себе. Первые три правила очень легкие:

– Правило номер один: не трахаться с клиентами.

– Правило номер два: не трахаться с клиентами.

– Правило номер три…

– Не трахаться с клиентами?

– Нет. Если нарушаешь первые два правила, я не несу никакой ответственности. Понятно?

– Понятно.

– Как ты хочешь, чтобы тебя здесь называли?

– Что значит называли?

Он улыбается.

– Тут никто не пользуется своим настоящим именем. Большинство наших клиентов – это бизнесмены и управляющие крупных компаний из больших городов, но иногда, бывает, появляется пара местных клиентов. Мы не заинтересованы, чтобы кто-то узнал кто ты такая и каково твоё настоящее имя. Если пройдя прослушивание, ты согласишься здесь работать, единственный раз, когда нам понадобится твоё настоящее имя, будет день, когда ты принесешь свои права и карточку соцстрахования.

– Означает ли это, что я на стажировке?

– Нет, – решительно отвечает он. – Это означает, что тебе пора осмотреться.

Майкл обнимает меня за талию, и мы идем по другому коридору, через узкую металлическую дверь. За дверью две маленькие лестничные площадки, музыка становится всё громче и громче. Когда мы подходим к фиолетовым занавесам, я чувствую запах сигарет и пота.

– Не отходи от меня, – приказывает он мне и подталкивает в темную комнату. – Я хочу, чтобы ты ушла сразу, как только почувствуешь себя не комфортно.

Из-за дыма и темноты, требуется несколько секунд, чтобы мои глаза приспособились. Когда это происходит, мне приходится ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все происходящее реально.

В помещении расположены пять пьедесталов с шестами. Тот, что находится посередине, немного выше, чем остальные. Это явно главная сцена. На каждой платформе танцует полуголая девушка, одетая только в кружевные трусики. Они уверенно крутятся на шесте.

– Для начала, мы пройдем к более «привычным» вещам… – Майкл показывает мне на тускло освещенный коридор. По каждую сторону располагаются двери, все окошки которых закрашены.