Красивая ошибка

– Эм, Эм, Эм… – она открывает бутылку шампанского, мне только исполнилось 16. – Я знаю, я обещала отвезти тебя на дамбу на эти выходные, я только что говорила с Винсентом... Он даст нам деньги, чтобы я свозила тебя в Нью-Йорк! Не забудь взять своё фальшивое удостоверение, потому что мы будем ходить на вечеринки каждый день! И тебе надо попробовать кокс хотя бы раз!

– Эмерланд? – поток моих воспоминаний прерывает голос Картера. Он уже открыл мне дверь и протягивает руку. – Ты зайдешь внутрь или посидишь в машине?

– Зачем нам в «СВС»?

– Мне нужно купить штопор.

– Ты предлагаешь мне вино? – я хмурюсь. – Знаешь что, просто отвези меня домой, после того, как купишь все, что тебе надо.

Он тянет меня из машины и обнимает за талию.

– Мне нужен штопор для сидра.

– Ты отвезешь меня после этого домой?

Картер молча заходит со мной в магазин.

– Тебе лучше? – спрашивает он, когда берет корзину.

– Так себе…

– Ты расскажешь мне, в чем дело или я все еще для тебя незнакомец?

– Твой статус поменялся несколько недель назад…

– Я теперь твой друг?

– Один из немногих, – отвечаю я, и он целует меня.

Он берет две бутылки сидра и штопор. Когда мы идем к кассе, я беру упаковку презервативов.

Он смотрит на меня, выгнув брови, его лицо расплывается в улыбке. Я краснею и отворачиваюсь от него. Сегодня я не потерплю отказа.

Когда мы подходим к кассе, там никого нет. Мы оба громко говорим «привет», но нам никто не отвечает и не выходит.

– Я сейчас вернусь, – он вздыхает. – Я все равно забыл бумажник в машине.

– Не переживай, – я ставлю все, что мы взяли в свою сумку и выхожу из магазина.

Я не успеваю дойти до машины, как Картер хватает меня за плечо и разворачивает лицом к себе.

– Твоя мама не говорила тебе, что воровать нехорошо?

– Судя по всему, моя мать вообще не заебывалась, чтобы чему-то меня научить…

Наверно, Картер понимает, что я говорю правду, а не издеваюсь на ним, как обычно, потому что сейчас, он долго смотрит на меня перед тем, как легко поцеловать в лоб.

– Я рад, что ты наконец-то говоришь со мной, – тихо говорит он.

Картер открывает мне дверь машины, и я сажусь. Он возвращается в магазин.

– Ты вернулся и заплатил за все, да? – смотрю я на него, когда он садится в машину.

– Да.

– Почему? Они бы даже не заметили пропажи. Я все равно завтра заплатила бы.

– Я рожден и воспитан на юге. Честность – врожденное чувство.

Я закатываю глаза и стараюсь не улыбаться, пока мы отъезжаем.

Пока мы едем по закоулкам Блайта, он кладет руку на моё колено и гладит его.

Мы подъезжаем к маленькому домику, который находится на берегу огромного озера. Когда он выключает мотор, я механически тянусь, чтобы открыть дверь, но потом останавливаюсь.

– Когда ты устанешь от обязанностей сказочного принца, дай мне знать, – откидываюсь на сидении и жду, пока Картер откроет мне дверь.

Не думаю, что ему следует знать, что мне начинает нравиться эта его привычка. Последнее время я смотрю очень много старых фильмов и заметила, что мужчины всегда открывают двери главной героине, куда бы она ни пошла. До сегодняшнего случая в магазине, я не замечала, что, пока мы вместе, Картер не разрешает мне ничего делать самой. Он никогда не позволяет мне заплатить за ужин, когда он забирает меня после работы.

Единственный раз, когда я сама заплатила за ужин, я поскандалила с ним и стрелой вылетела из закусочной. Он прижал меня к машине, отшлепал в два раза больше, чем я его и зацеловал меня до беспамятства, сказав, чтобы я больше никогда так не делала.

– Наверно мне надо отвезти тебя к доктору, чтоб диагностировать твое постоянное зависание, – Картер улыбается, отрывая дверь своей квартиры. – Наверное, у тебя приступ.

– Ха-Ха, – я прохожу мимо него, и у меня отвисает челюсть.

Его квартира совершенно не похожа на типичный дом южанина. Она скорее типична для какого-нибудь Нью-Йоркского небоскреба или обложки какого-нибудь журнала об интерьере.

Строгие белые стены и круглые колонны, огромные мольберты, стоящие повсюду в гостиной. У меня ощущение, что я нахожусь в музее.

Я подхожу к мольберту у стены, и замечаю, что мазки еще не высохли. Картина, изображающая закат на заброшенном озере, еще не закончена, но я уже могла сказать, что она будет замечательной.

– Ты рисуешь? – спрашиваю я.

– Иногда, – он кладет ключи на стойку.

– У тебя очень хорошо получился камыш. Я даже подумала, что это акрил... Я лично не знаю никого, кто мог бы так искусно рисовать маслом. Это просто потрясающе.

– Ты пишешь и рисуешь?

– Я не рисую с тех пор как вылетела из универа.

Картер посмотрел на меня, и я могла поспорить, что он хочет узнать больше, но вместо этого он спрашивает:

– Хочешь поужинать?

Киваю, подхожу к стойке и сажусь на стул, который он мне отодвинул. Я не успеваю сесть, он берет меня на руки, целует и усаживает на стул.

– Эмерланд, ты любишь лазанью?

– Обожаю.

– Часто готовишь ее?

– Черт, нет. Я не умею готовить, – я смеюсь. – И моя мама тоже не умела готовить. Когда мы хотели поесть лазанью или что-нибудь из итальянской кухни, мы делали заказ в «Риззоли». Правда она не разрешала мне начинать есть, пока она не вынет еду из упаковки и не выложит на тарелку, как будто она сама приготовила.

– Мы теперь можем говорить на личные темы? – Картер улыбается и достает противень из духовки. – Моя мама была расстроена тем, что у неё родился четвертый мальчик, – он дает мне приборы. – Каждое воскресенье она учила меня новому рецепту. Она хотела, чтоб её рецепты сохранились в семье.

– Она умерла?

– Нет, она жива. Просто она любит все делать заранее, – он качает головой и ставит передо мной полную тарелку.

– Это у них с моей мамой общее, – бормочу я. Последнее время я что-то слишком много говорю, мне это не нравится.

Беру вилку в руки и пробую лазанью. Она потрясающая. А соус Тартар с сыром был просто идеален, и явно был натуральным. Должен был быть.

– Это действительно вкусно, – я жадно глотаю её, даже не взглянув на Картера. Бабушка с дедушкой дома готовят обычную сельскую еду.