Красивые души

– Значит, вы избивали Каору, чтобы выполнить эту обязанность? Ничего себе забота об императоре! Вы просто используете его имя, чтобы оправдать свое насилие. Говоря об уважении к императору, вы угрожаете тем, кто не разделяет ваших взглядов, издеваетесь над ними и делаете вид, что государство и вы – это одно и то же. Если вы действительно уважаете императора и хотите сделать что-нибудь для Японии, охраняйте здоровье и безопасность народа, о котором заботится сам император. Если вы настоящие патриоты, вам стоит навлечь небесную кару на политиков и бюрократов, которые обманывают народ ради собственной корысти.

– Эй ты, левый писака! Разве твоя газетенка не связана с императором? Это же вы прячете грешки политиков и бюрократов.

– Я могу бросить газету в любую минуту. Я сейчас выражаю свое личное мнение.

– Да что ты можешь сделать?

Каору шумно выдохнул, расслабил напряженное тело и, пытаясь разрядить окружающую обстановку, сказал:

– Мы не за этим сюда пришли. Господин Киёмаса, скажите, кто хочет выгнать меня из Японии? Может, существует какой-то серый кардинал? И отец и вы, похоже, боитесь его.

– Нет никаких кардиналов. Я тебе говорю о чувствах народа. Весь народ ждет счастливого брака принца и рождения наследника. А факт твоего существования задевает народные чувства.

– Кто это сказал? Народные чувства – чьи это чувства конкретно? У наследного принца свои чувства, у меня – свои.

– Хватит передергивать. В следующий раз точно убью. – Глаза Киёмасы налились кровью, он надул губы и стал похож на вампира.

Кумоторияма и Ино оробели и замолчали, только Каору впился ненавидящим взглядом в Киёмасу, будто провоцировал его.

– Меня так просто не убьешь, – сказал он. – Киёмаса Ханада, ты мне угрожал и нанес мне увечья. О причинах этого ты сам мне сказал. Я засажу твоих парней за решетку. Вот тогда и станет понятно, кто стремится меня выгнать. Если мир узнает о том, что я любовник Фудзико, все сразу станет ясно. Тот, кто от этого больше всего потеряет, и будет моим врагом. Вот тогда-то я и выведу его на чистую воду. Не люблю неясности и непонятности. Ино, напишешь статью?

– Да, – сказал Ино, заикаясь.

– Идиот, твой папаша тоже повязан.

– Он выгнал меня из дома. Вы с отцом разоритесь вместе. Никто не убьет меня и не выгонит. Я не хотел становиться террористом, но при таком раскладе я хоть в террористы, хоть в анархисты подамся.

– Я же сказал тебе: за тобой охотятся и другие негодяи.

– А с какими политиками они связаны?

– Не твое дело.

– О, значит, такие политики есть? Я вытащу на свет этих воротил теневого мира.

– У теневого мира свои правила, он уберет тебя. Несчастный случай. И никакая полиция не разберется. Вон спроси у своего писаки. Газеты не посмеют писать о теневиках. Ни газеты, ни полиция тебе не помогут.

– Какая разница. Я хочу умереть. Меня загнали в угол, и теперь один выход: похитить Фудзико. Все равно ведь умру.

Киёмаса посмотрел своим дьявольским взором на зловеще улыбавшегося Каору и прищелкнул языком от досады. Наверняка Каору блефует. Но если этот парень, которого следует похоронить во мраке, вылезет на свет и растрезвонит всем о том, как ему угрожали, его отношения с Фудзико, которые нужно сохранить в строжайшей тайне, тоже станут известны всему миру. Тогда слухов не избежать. Серый кардинал так и останется в тени, и получится, что всему виной Киёмаса, в одиночку организовавший это преступление. Да еще, поди, свалят на него всю ответственность за то, что ситуация развивалась наихудшим образом.

Киёмасе с горечью приходилось признать: он недооценил отчаянного юнца, считая, что стоит припугнуть его потерей голоса – и тот, поджав хвост, умчится за границу. «Нужно что-то придумать, чтобы этот парень и впрямь не превратился в террориста», – решил Киёмаса.

Ясное дело, сам он не собирался отступать от своего намерения до конца поддерживать авторитет императора – души правого движения. Но чувства Каору заставили его поумерить свой пыл. Этот юнец то ли не знал страха, то ли просто обезумел. Если распалить его еще сильнее, так и самому недолго обжечься.

– На какие условия ты согласен? Что нужно, чтобы ты тихо и спокойно испарился из Японии?

– Не мешайте моей любви. Помогите мне встретиться с Фудзико. Любовь еще не закончилась. Если вы можете тайком нападать и пытать меня, то сможете также защитить и устроить встречу с Фудзико.

– Что ты несешь?

– Нужно сделать вид, что я сбежал за границу. И просто не мешать мне. Пора платить за те увечья, что вы мне нанесли.

– Еще раз встретишься с ней – и на самом деле исчезнешь.

– Обещаю уехать. Лишившись ее, я потеряю всякий смысл находиться в этой стране.

Киёмаса решил подстраховаться. Выгнав Каору за границу, он мог бы повысить свою репутацию в теневом мире: мол, его угрозы подействовали, и Каору сбежал, испугавшись за свою жизнь. А потом хотя Киёмаса и топал ногами от досады: подумать только, этот сопляк обвел меня вокруг пальца! – но ненависти к нему не испытывал. Ему и самому было странно, с чего это он так разминдальничался. Поразительно, как Каору удалось убедить даже этого журналюгу: на них вообще полагаться нельзя, а тот вещал с пеной у рта. Нет, не туда парень расходует свои силы, обидно просто! Ему бы пару крутых команд в подчинение, а он тратит свою страсть ради одной бабы. Как такое понять?…

– Ладно, делай что хочешь.

– И еще одно. Накажи сам тех парней, которые напали на меня.

– И что мне с ними сделать?

– Пусть отрубят мизинцы и засунут себе в жопу.

– Ублюдок! – рассвирепел кансаец с короткой стрижкой-химией.

– Вконец обнаглел! – свирепо зыркнул картавый.

В следующее мгновение Кумоторияма бесшумно подскочил к ним и ударил ладонями по лицу. Они отлетели к стене, обливаясь кровью.

– Носы я вам переломал. Теперь гвозди, что ли, в жопу заколотить? – рассмеялся Кумоторияма.

– Спасибо. Остальное – дело господина Киёмасы. – Каору опять стал хорошим парнем и поклонился Киёмасе.

– Почему вы слушаете его? – обиженно спросили те двое, но Киёмаса прикрикнул на них:

– Заткнитесь, – и сказал Каору: – Даю тебе три дня на отъезд за границу. Когда все будет готово, возвращайся. Но я не могу организовать твою тайную встречу. Пусть Киси и писака постараются. Понял? Как встретишься с ней – исчезай. Это мое условие. Обманешь – не только тебе не поздоровится.

Услышав это, Ино понял, что стал заложником. Пристально посмотрев в лицо Ино, Каору сказал: