Красивый. Богатый. Женатый
Шрифт:
А меня тащат дальше.
— Открывай уже, — шипит Гной. — Вертлявая, коза!
Дергаю локтем назад и слышу сдавленный «ох». Попала в гада! И тут же слепну от яркого света, а через мгновение меня кидают на пол. Сумка, которую я изо всех сил прижимала к себе, отлетает в сторону. Слышу, как за спиной захлопывается дверь. Тело жутко болит, но я вскакиваю на ноги и бросаюсь обратно и… снова лечу на пол.
— Шустрая какая! — ржет Паша. — Мне нравится.
— Ну так и тащил бы ее сам, — огрызается Гной. — Девка борзая.
— Ненадолго. А ничего так подружка у Глебки.
Глаза постепенно привыкают
— Значит, так! — Сама встаю с пола, пока ко мне никто не подошел. — Я не подружка Глеба, ясно? Ему на меня плевать, и ничего он вам не вернет за меня, что должен.
Голос дрожит, но я прямо смотрю на Пашу, в памяти застревает каждый миллиметр его страшного лица.
— Рот закрой, сучка, — равнодушно тянет блондин. — Пока еще можешь.
Его слова и мерзкий хохот вокруг заставляют похолодеть от страха. Но если они поймут, как сильно я их боюсь…
— Меня будут искать, и у вас всех будут проблемы.
Снова ржут, Паша — так громче всех. И смотрят на меня, как на зверушку в зоопарке, а я и правда чувствую себя будто в клетке без железных прутьев.
— Ниче так, — лениво выдает чернявый. — На шлюху не похожа. Иди-ка сюда.
И по дивану рукой похлопывает.
— Уймись, Дава, не ломай игрушку, после тебя уже не заведется.
Опять хохот, смуглый зло бросает ругательства, но потом встает и подходит к бильярдному столу. К нему присоединяется блондин, достают кий и шары. На меня внимания не обращают, не пристают. Парни расслаблены, знают, что я никуда не денусь, вот и растягивают «удовольствие». Еще двое хмырей растягиваются на диванах, включают плазму, висящую на стене, тут же комната наполняется громкой клубной музыкой. До двери метров пять, но даже если и метнусь быстро, то все равно перехватят, и тогда уже точно хана. Главный, долговязый Паша, вытаскивает откуда-то бутылки, а я тихонько отхожу к стене, где валяется моя сумка.
— Гной, давай партейку. — Толстяк уже отирается у стола.
Сажусь на пол, прислонившись к стене, и делаю все, чтобы стать незаметной. Они так уверены в себе, в своей безнаказанности, что даже сумку не перетряхнули, не забрали мобильный. На него вся моя надежда. В том, что Глеб ушел и не вернется, я не сомневаюсь. Если я выйду отсюда живой, найду и придушу эту тварь.
— Пойду отолью. — Смуглый Дава на ходу расстегивает штаны, не стесняясь никого вокруг, идет, гад, почти прямо на меня. Я не сразу соображаю, что сижу в метре от двери, которая так аккуратно спрятана в стену, что сразу и не заметишь.
Туалет. Слышу через минуту характерный звук воды и тихонько подвигаюсь ближе к сумке.
— Рыжая, иди-ка сюда, — окликает меня Паша за секунду до того, как я собиралась схватить сумку. — Расслабься.
В его руках таблетки и стакан с водой. Качаю головой.
— Потом, давай, а? Мы ж никуда не торопимся.
Ублюдок ржет, отворачивается
к Даве, застегивающему ширинку. Остальные лениво гоняют шары на столах. Вот он, мой шанс.Телефон нащупываю сразу и сразу прячу его под блузку.
Смех и мат у бильярдных столов все громче, чувствую, скоро им надоест — и тогда все, пока-пока, Петра.
Телефон в руке, быстро снимаю блокировку и лихорадочно вбиваю имя брата.
— Эй! А ну, быстро отдала!
Гной. Остальные еще не поняли, а этот ублюдок уже в шаге от меня.
— «Зодиак»! Помоги! — кричу, даже не зная, успела ли нажать на запись сообщения.
Мобильный летит на пол, а я сильно ударяюсь головой о стену. Да так, что слезы из глаз брызнули.
— Ах ты тварь! — Бритый толкает меня на пол.
— Да не ссы. — Блондин поднимает с пола мой мобильный и изо всей дури швыряет его об стену. — Сюда никто не сунется, дебил.
— Ошибка, рыжая. — Паша зло улыбается. — Мы с тобой по-хорошему, а ты...
Гной одной рукой резко поднимает меня с пола и поворачивается к главному в этой шайке.
— Я первый…
И вдруг громко орет от боли, инстинктивно ослабляя хватку, — это я ему по кроссовку своим каблуком заехала. Отталкиваю от себя лысого гада и дергаю сзади ручку туалетной двери. Секунда, еще — и я захлопываю перед мордой Гноя дверь, нащупываю задвижку и тут же дергаюсь от глухого удара.
— Открой, тварь!
Снова хохот и ругательства. Им смешно, ублюдкам!
— Дверь не ломай, дебил! — Слышу веселый бас Паши. — Батя тонну бабла вбухал в ремонт. Огонь девка. Ладно, никуда не денется, из сортира выход только один, сюда.
Быстро оглядываюсь в надежде найти хоть что-то, чтобы подпереть дверь. Туалет нестандартный — помимо унитаза, раковины и зеркала, еще пуф сюда влез и небольшой комод.
«Батя тонну бабла вбухал в ремонт». Понятно, чей этот клуб и почему сюда не сунутся. Но стараюсь не думать об этом. Я даже не уверена, что удалось отправить Лукашу сообщение. Наташка! Она точно знает, куда я пошла, и забьет тревогу. Обязательно забьет. Но что она сможет сделать?
Бросаю взгляд на зеркало и только сейчас замечаю, что блузка у плеча порвана, щека красная от удара Гноя. Ладно, могло быть намного хуже.
— Рыжая! — Чуть не подпрыгиваю от сального голоса Давы. — Выходи, малышка. Нам скучно без тебя.
Вместо ответа изо всех сил двигаю тумбу к двери. Мало поможет, если они все-таки решат ломать дверь, но что могу.
— Детка, ты там что делаешь? — снова ржет Паша. — Травку хочешь?!
Молча сажусь на унитаз и закрываю уши. Внутри меня всю трясет. Я не смогу здесь сидеть вечно, рано или поздно им надоест играть в кошки-мышки, и они сломают дверь, а что будет потом...
Не знаю, сколько прошло времени, но в комнате музыка становится громче, где-то открывается дверь, я слышу довольный женский визг. Ясно… решили развлечься. Может, упьются вусмерть, а утром и не вспомнят про меня?
Кто-то резко дергает ручку двери, я быстро вскакиваю на ноги.
— Тут занято, — снова ржет Паша. — Иди поссы в общий.
Какая-то девчонка возмущается, снова дергает дверь. Я опять затыкаю уши, и вовремя. Потому что раздается такой грохот, что даже женский визг в нем тонет. Да я сама чуть не оглохла.