Красная легенда

Спросив разрешения, палестинец переделал его имя на местный манер. Теперь все называли Батыя Юсуф – тот не возражал.

Легкий арабский завтрак не вызвал сильных эмоций, очевидно, так устроена защита нашей психики: когда много нового, неожиданного, она просто перестает тратить на это эмоции. Поэтому фуль, бобы в сметанном соусе с зеленью и с оливковым маслом, принесенные в большой глубокой посудине, все стали есть довольно споро, особенно после того, как Юсуф показал, что в миску надо макать кусочек лаваша. Проголодались с долгой дороги. Так же без эмоций попробовали фалафель, даже не поинтересовавшись, что это за пончики и из чего они сделаны. Их просто макали кто в соус, кто в плошку с оливковым маслом и без особого восторга пережевывали.

После завтрака Али повел своих подопечных к большим длинным столам под навесом. На столах лежали АК-47. Палестинец показал, как производится неполная разборка и сборка автомата Калашникова. Это вызвало интерес у мужчин и вздох сожаления у женщин.

Юрген не смог удержаться. Практически в одно слитное движение он отстегнул магазин, щелкнул предохранитель и передернул затвор. Контрольный спуск. Другое движение – и он мгновенно снял коробку, следом пружину, затвор сам распался в руке. То же в обратном порядке. Он четко и стремительно проделал эти операции, не сделав ни одного лишнего движения. Этим он вызвал восторг у товарищей и заслужил подозрительный взгляд Али.

«Вот зачем я это сделал? Что обо мне теперь будет думать палестинец? Откуда у немецкого обывателя такой навык обращения с оружием? Еще примут за израильского шпиона», – пришла запоздалая здравая мысль.

– У моего дяди был охотничий карабин, похожий на этот автомат. Мне нравилось помогать дяде чистить оружие, – по-арабски объяснил он наставнику.

«Хорошо, наши не понимают по-арабски, а то у них были бы вопросы по этому «дяде».

Видимо подозрения у Али остались, потому что он достал другой автомат. Более компактный, кургузый, как бы его назвали на родине разведчика. Конечно, он сразу узнал израильский «Узи», но теперь уже виду не подал. Наоборот, с деланым любопытством стал рассматривать оружие, хотя довольно хорошо на спецзанятиях изучил эту конструкцию. Он не знал, как по-арабски называются отдельные части автомата, поэтому перешел на язык жестов. Вопросительно показал на ствольную коробку. Палестинец отрицательно покачал головой. Ни один профессионал от войны не начнет разбор оружия без обязательной проверки патрона в патроннике.

Юрген долго ковырялся с защелкой коробки, даже содрал кожу на пальце, зато получилось убедительно. Юрген попросил палестинца помочь, тот показал.

«Так и надо делать. Сначала просим арабов показать, только потом делаем сами. Тогда отработанные навыки можно списать на педагогический талант наставника. Арабы падки на лесть, их надо чаще благодарить за науку».

Когда пришли на полосу препятствий, немцы никак не могли взять в толк, что они должны делать и зачем.

– Объясни этому надутому индюку, что мы городские партизаны. Нам не надо бегать по бревнам и лазить под колючей проволокой. Мы хотим, чтобы нас научили грабить банки, – эмоционально возмущался Бодер, обращаясь к Батыю. Ему так не хотелось рвать о колючку свою стильную куртку.

Но Али был непреклонен. Он ткнул пальцем в вынужденного переводчика, Юргена. Это означало, что тот должен пойти первым и показать пример всем остальным.

Уже на середине полосы препятствий Батый быстро понял, что теряет физическую форму. Едкий пот заливал лицо, сердце вышибало изнутри ребра, а горячий воздух обжигал ссохшуюся гортань. Утешало лишь то, что Али, видя его медлительность, отринет свои подозрения. Однако и показывать себя полным мешком нельзя. Товарищи ближневосточные террористы должны видеть в нем подготовленного бойца, с которым потом можно иметь дело, доверять ему.

Это придало Юргену силы, и у него открылось второе дыхание. Развалины дома он прошел довольно уверенно, а на высотной лесенке и переправе через ров «по-тарзаньи» сумел даже удостоиться похвалы палестинца. Дальше шел лабиринт из колючей проволоки, где нужно было передвигаться ползком по-пластунски. На этом объекте подуставший нелегал уже не проявлял столько прыти. Видимо, также из-за того, что боялся разорвать в клочья новую камуфляжку. Поэтому он полз медленнее и осторожнее.

Снова двухметровая кирпичная стенка, потом бревно, кувырок в окно, прыжок через яму. У Юргена уже перед глазами начали плыть оранжевые круги, он не слышал ничего, кроме собственного хриплого дыхания.

В конце полосы Али одобрительно похлопал парня по плечу.

Глядя как гражданские немцы, более привычные к ночным клубам, чем к физическим нагрузкам, пытаются преодолеть полосу препятствий, даже Али, умеющий сохранять спокойствие, не смог выдержать. Его лицо с привычной маской невозмутимости периодически искажалось то гримасой раздражения, когда толстяк Хуберт никак не мог пройти по бревну и валился с него с самого начала, то ярости, потому что Бодер отказывался лезть на стену и просто обходил ее стороной – и так несколько раз, то на него накатывала волна обреченности, потому что, несмотря на постоянные напоминания, немки никак не могли проползти под колючей проволокой. Их оттопыренный зад все время цеплялся за стальные жала. Араб с превеликим удовольствием пнул бы по высоко поднятой попе любого другого курсанта, но не женщину.

Незаметно подошел вечер. После ужина, часов в семь, как это бывает на Востоке, резко надвинулись сумерки, как будто выключили свет, и тут же полуденный зной сменился прохладой не хуже, чем от кондиционера. Немцы, измотанные усталостью и жарой, тут же повалились на кровати.

После вечернего намаза к гостям из Европы наведался комендант. Он принес пузырек с мазью. Из-за жары и чудовищной влажности любая царапина могла стать проблемой: стала бы нарывать и дала бы осложнения. Юрген почти силой заставил товарищей обработать ссадины и волдыри принесенной мазью.

– Юсуф, твои товарищи много времени тратят на начальную подготовку. Али говорит, что для тебя это не составляет труда.

– Аллах свидетель, Али хороший наставник. Это его заслуга, – тут же отреагировал собеседник.

– Это тоже. – Салех одобрительно огладил бороду. – После обеда майор Мустафа, истинный мастер, проводит дополнительные занятия по взрывному делу. Твоим друзьям мы тоже покажем, как пользоваться минами и бомбами, но в ограниченном объеме. – Араб ехидно ухмыльнулся. – Не стоит подвергать их жизнь лишней опасности. Али считает, что из тебя может получиться хороший боец, поэтому ты можешь присоединиться к нам.

– Благодарю тебя, уважаемый Салех. Это мудрое решение. Бомбы в нашей борьбе – важное оружие. Но я считаю, что таким серьезным делом должен заниматься специалист, зачем подвергать риску неподготовленных людей?

– Мне кажется, Юсуф, мы сможем с тобой найти общие темы не только здесь, но и после подготовки. Приходи завтра после намаза ко мне в палатку, посидим, попьем чай, поговорим.

– Еще раз благодарю за доверие. Для меня очень важно общаться с такими авторитетными людьми как вы, уважаемый комендант, – Юрген уже привычно приложил руку к груди.

Комендант лагеря подготовки боевиков ФАТХ являлся одной из ключевых фигур в террористической сети мощного движения. К его мнению прислушивался даже властолюбивый Ясир Арафат, молодой, но подающий большие надежды лидер боевого крыла палестинского движения сопротивления.

Пока Али муштровал немцев на полосе препятствий и учил первичному обращению с оружием, Батый отправлялся на тренировки с более подготовленными бойцами. Арабские юноши, выносливые и упрямые, как их друзья детства – ушастые ослики, все время упорно хотели показать иностранцу, что они ловче его и проворнее. Поэтому на тренировках Юрген вынужден был выкладываться по полной, чтобы не показаться слабаком. Пусть на полосе препятствий угнаться за юркими палестинцами ему не всегда удавалось, зато на занятиях по рукопашному бою все быстро признали его превосходство.