Красная мельница

* * *

Еще в конце лета 1919 года атаман Семенов перебросил все свои казачьи полки в Восточное Забайкалье, отказавшись от активных военных действий на Амурском и Верхнеудинском направлениях, и осел в Чите, где установил военную диктатуру. Его военная мощь значительно усилилась, когда на исходе зимы 1920 года закончила свой поход от Омска до Читы 30-тысячная армия генерал-лейтенанта Каппеля, любимца адмирала Колчака. Где-то за Нижнеудинском сани, в которых ехал Каппель, провалились в быструю горную реку Кан, и через три дня он скончался от воспаления легких. Смерть Каппеля устраивала атамана Семенова, так как армия генерал-лейтенанта переходила в его распоряжение. Но более всего Семенов был рад тому обстоятельству, что он стал полноправным и единственным хозяином части золотого запаса российской империи, которую привезла армия Каппеля.

К тому же смерть Каппеля вынудила адмирала Колчака буквально накануне своего ареста назначить атамана Семенова главнокомандующим всеми вооруженными силами Дальнего Востока.

К лету 1920 года Семенов получил всю полноту гражданской и военной власти в Забайкалье, которая в первое время была довольно сильной и популярной в народе.

В Чите даже стали производить папиросы «Атаман». На коробке красовался портрет Семенова в бурке и огромной барсучьей папахе, из-под которой смотрели глубоко посаженные маленькие глаза монголоидного типа. Он имел бурятские корни, хотя родился и вырос в среде ононских казаков на юге Забайкалья близ границ с Монголией.

* * *

С улицы послышался неясный шум. Фыркнула лошадь. Застучали в калитку. Соболек зашелся громким лаем. Испуганная Елизавета выглянула в окно и тут же задернула занавеску.

– Кто там, мам? – Ефрем поднялся с табуретки и направился к двери.

– Стой! Не ходи! Семеновцы, – выдохнула, чуя недоброе, Елизавета.

Ефрем замер в нерешительности. Дверь распахнулась.

– Здравствуйте, хозяева! Мир вашему дому! – бодро приветствовал женщину и юношу, сняв фуражку, молодой высокий подхорунжий. Волосы расчесаны сбоку на пробор. Лицо круглое, чисто выбритое, со светлыми бровями. От офицера пахло тонким цветочным одеколоном. Его сопровождал казак с тонкой лычкой на погонах.

– Здравия желаю, – нашелся чего ответить Ефрем.

– Да вы не бойтесь, – совсем по-простому успокоил семеновец. И только улыбка казачьего офицера привела и мать, и сына в нормальное чувство. А слова «мир вашему дому» и вовсе повергли их в полное смятение.

– Просим к столу, – пригласила хозяйка, показывая на табуретки.

– Вы Елизавета Ворошилова? – спросил подхорунжий.

– Я.

– Швея?

– Да.

– Неси! – коротко приказал он казаку.

– Есть! – козырнул тот и поспешил на улицу.

Офицер прошелся по кухне. Сделав несколько шагов, остановился со словами:

– Ничего-ничего. Надо потерпеть. Совсем немного осталось. К весне закончим с большевиками и заживем. Заживем, – повторил громче и уверенней. – Хорошо заживем! Без войны, без крови, без бед.

Хозяева смотрели на офицера.

В сенях протопали шаги. Появился казак, обнимая изогнуто-покатые бока фанерного футляра швейной машинки. Поставил на стол. Откинул футляр.

– Вот! Система «Зингер»! Самая новая. – Офицер бережно провел ладонью по крутой черной лаковой шейке машинки. – Подойдите ближе.

Елизавета приблизилась к столу, не сводя глаз с машинки.

– Будете заниматься шитьем фурнитуры для добровольческого отряда. Приказ генерал-лейтенанта Семенова. Силком мы мобилизацией не занимаемся, тем не менее на вашей территории в скором времени будет вновь произведена запись добровольцев. Мануфактурой вас обеспечат. Привезут образец нашивки. Так вот… Надеюсь, согласны? – Офицер пристально посмотрел на хозяйку. Та качнула головой, дивясь новенькой машинке. Была у нее и своя старенькая, но сломалась. Давненько не сидела она за шитьем. Только интересно, кто же надоумил-то офицера привезти заказ именно ей.

– Ну и чудненько. – Подхорунжий провел пальцем по тонким усикам и надел фуражку. – Да, вся работа будет оплачена, – добавил он и вышел в сени.

– Эка вам подфартило! – хитро подмигнул хозяевам казачок и поспешил за командиром.

Долго не могли прийти в себя ни Елизавета, ни Ефрем, сначала серьезно напуганные, а после удивленные причине неожиданного визита белых в их дом.

– Сынок, надо бы сначала посоветоваться с кем-то?

– С кем?

– Может, с Прохором Иванычем? Он-то человек знающий, опытный…

– Я не знаю, мам.

– Нет, надо к нему сбегать. Позови, пускай придет.

Прохор Иванович вскоре пришел и рассудил так, что надо заниматься шитьем.

– А как иначе поступить? Отказаться – себе дороже. Не шуточки ведь. Это с виду беляк такой ласковый вам показался, – рассуждал неторопливо Прохор Иванович, – а ну, как воспротивишься, так и он по-другому себя поведет.

* * *

– Ты нас шибко-то не пугайся, девонька. – Всадник постарше в казачьей форме придерживал разгоряченного коня.

– Не знали, что повстречаем такую бравую деваху, а то бы побрились! – ощерив в улыбке белозубый рот, склонился с седла всадник помладше.

Подшучивая, всадники оттесняли Настю с дороги в густые посевы ржи.

– Да ты, никак, брезглива к семеновским хлопцам?

– Может, только красных предпочитает?

– Батянька, случаем, не комиссар?

– Семеновские хлопцы бьют красных, а не пристают к девушкам. Вот кабы к вашим сестрам кто бы так задомогался?!

– Как это не бьем красных? А кто это третьего дня ихний отряд в пух и прах растрепал?

– Где же это?

– Где, где! На станции. Ты что, девка, не слыхала ишо разве?

– Ишо не слыхала.

– Замужем иль невестишься? – уже миролюбиво спросил молодой казак. – Да не бойся, не дрожи, не тронем. Мы же понимаем. Мы ведь тоже братья кому-то…

– Есть жених, – соврала девушка. – Где-то у вас и служит. Может, и знаете? Ванька-вахмистр, – назвала наугад знакомое имя.

– Вахмистр? А почему Ванька? А как фамилия?

– Постой-ка, – всадник постарше указал плеткой на дорогу. – Кто там?

Приближался казачий разъезд.

– Кажись, наши, – обрадовались оба.

– Конечно, наши, а кто ж еще? – осмелела девушка. – Вы ж сами сказали, что всех красных разбили!

– Цыц, дура! – Всадники стали разворачиваться навстречу разъезду. – Здравия желаем, господин подхорунжий! – Казаки взяли под козырек.

– Кто такие? – строго спросил молодой офицер, бросив сдержанный взгляд на девушку.

– Фуражиры мы, ваше благородие.

– Ну, так фуражирьте. Чего шляетесь, людей пугаете? Это что за девица-красавица? – подхорунжий опять бросил потеплевший взгляд на бледную лицом девушку. – Они что, приставали к вам?