Красное море под красным небом

— Древесина стриженого дерева годится только в редких случаях, она хрупка и трудна в обработке. Для более регулярного использования больше подходит ведьмино дерево.

— У моего хозяина, — сказал Локки, — вкусы очень определенные, хотя и странные. Он несколько раз подчеркнул, что нужно стриженое дерево: хотел убедиться, что его желание будет исполнено.

— Ну, даже если бы вы захотели стулья из марципана, я бы согласился их вырезать… конечно, при условии ясного понимания того, что стулья не должны использоваться повседневно.

— Естественно. Уверяю вас, мастер Баумондейн, вы не несете никакой ответственности за то, что случится со стульями после того, как они покинут вашу мастерскую.

— О, я всегда ручаюсь за свою работу, но ведь я не могу сделать мягкую древесину твердой, мастер Фервайт. Что ж, у меня есть несколько книг с замечательными рисунками мебели этого стиля. Ваш художник отлично поработал для начала, но я хотел бы дать вам возможность более широкого выбора…

— Конечно, — ответил Локки и, довольный, стал пить кофе, а мебельщик встал и прошел к дверям в мастерскую.

— Лорис, — крикнул он, — мои три тома Велонетты… да, эти самые.

Он вернулся несколько секунд спустя с тремя тяжелыми книгами в кожаных переплетах; книги пахли старостью и каким-то алхимическим консервантом.

— Велонетта, — сказал он, кладя книги себе на колени. — Вы о ней знаете? Нет? Ведущий ученый периода Последнего Расцвета. Насколько мне известно, во всем мире есть только шесть экземпляров этого издания. Большая часть страниц посвящена скульптуре, живописи, музыке, алхимии… но есть несколько страниц, посвященных мебели… это драгоценности, которые стоит откапывать. Прошу…

Они полчаса разглядывали наброски Локки и рисунки из книги, которые хотел показать ему Баумондейн. И совместно выработали компромиссный вариант комплекта, который получит «мастер Фервайт». Баумондейн достал перо и принялся писать разборчивым мелким почерком. Локки не представлял себе, сколько деталей может быть в таком простом предмете, как стул; к тому времени как они кончили обсуждение ножек, пружин, обивки, кожи, резьбы и столярной работы, мозг Локки готов был восстать.

— Отлично, мастер Баумондейн, отлично, — сказал он тем не менее. — Именно то, что нужно; древесина стриженого дерева, черный лак с золотым листом для украшения поверхности и заклепок. Стулья должны выглядеть так, словно их только вчера взяли от двора императора Талатри, новыми и не пострадавшими в огне.

— Ах, — сказал мебельщик, — это деликатная тема. Нисколько не желая ни на что намекать, я должен объяснить, что эти стулья никогда не сойдут за оригинал. Это будет точная реконструкция стиля, лучшее по качеству факсимиле в мире — но специалист сразу поймет. Специалистов, конечно, немного, они разбросаны по миру, но ни один из них не примет реконструкцию даже за скромный оригинал. Нужны столетия, чтобы мебель состарилась; эти же стулья будут совершенно новыми.

— Я понял вас, мастер Баумондейн; не опасайтесь: я заказываю мебель для эксцентричной цели, но не для обмана. Эти стулья никогда не будут выдавать за подлинные, даю слово. Да и человек, который их получит, как раз такой специалист.

— В таком случае — прекрасно. Еще что-нибудь?

— Да, — сказал Локки, который два листка пергамента до поры держал в сумке и только сейчас их достал. — Теперь, когда мы договорились об общем виде заказа — в план должно быть включено вот это… возможно, с небольшими изменениями.

Баумондейн начал рассматривать наброски, и его брови постепенно поднимались, пока не начало казаться, что они вот-вот сорвутся со лба и полетят на пол, как стрелы из самострела, достигнув зенита.

— Удивительно, — сказал он наконец. — Вы предлагаете встроить очень странные вещи… Я не вполне уверен…

— Детали существенные, — заверил его Локки. — Это или нечто подобное — в рамках ваших предложений. Это совершенно необходимо. Мой хозяин просто не закажет стулья, если в них не встроить это. Цена не имеет значения.

— Сделать можно, — сказал мебельщик по некотором размышлении. — Возможно, с определенными изменениями в дизайне. Я думаю, что понимаю ваш замысел, но могу внести некоторые усовершенствования… должен внести, если стулья все же будут использоваться как стулья. Могу я спросить, зачем это?

— Мой хозяин добрый старик, но, как вы поняли, очень эксцентричный. Ужасно боится пожаров. Боится, что огонь запрет его в кабинете или в башне-библиотеке. Вы ведь видите, что эти механизмы могут помочь ему выбраться.

— Да, пожалуй, — неохотно согласился Баумондейн. Осторожность сменилась интересом к профессиональному вызову.

После этого оставалось только вежливо торговаться из-за отдельных подробностей, пока Локки не удалось договориться обо всем.

— Какой валютой вы хотели платить, мастер Фервайт?

— Думаю, удобно было бы в солари.

— Скажем… шестьсот солари за стул?

Баумондейн говорил с деланной небрежностью; это было просто предложение для затравки, пусть и за очень роскошную мебель. Ожидалось, что Локки предложит гораздо меньше. Но Локки улыбнулся и кивнул:

— Если вы хотите получить по шестьсот солари за стул, вы их получите.

— О! — сказал Баумондейн, слишком удивленный, чтобы радоваться. — О! В таком случае я с удовольствием приму ваш заказ.

— В обычных обстоятельствах это вполне меня бы устроило, но давайте поступим более удобно для нас обоих. — Локки сунул руку в сумку, достал оттуда кожаный кошелек, отсчитал двадцать четыре золотых солари и положил их на кофейный столик, а Баумондейн наблюдал за ним с растущим возбуждением. — Вот аванс. Приезжая в Салон Корбо, я предпочитаю носить деньги с собой. Этому городу нужны ростовщики.

— Спасибо, мастер Фервайт, спасибо! Не ожидал… давайте оформим ордер на работу и кое-какие документы, которые вы захватите с собой. И дело сделано.

— Позвольте спросить: у вас есть все материалы, необходимые для выполнения заказа моего хозяина?

— О да, материалов у меня вдоволь.

— Склад здесь, в вашей мастерской?

— Конечно, мастер Фервайт.

— И сколько времени потребуется на работу?

— Хм-м-м… учитывая другие мои обязательства… шесть недель, возможно, семь. Вы сами вернетесь за стульями или нужно будет организовать перевозку?

— В этом вопросе я рассчитывал на что-нибудь более удобное.

— Ну что ж… вы были очень любезны, и я уверен, что смогу сдвинуть свое расписание. Может, пять недель?

— Мастер Баумондейн, если вы и ваши дочери будете заниматься исключительно моим заказом, начиная с сегодняшнего дня, и со всей возможной быстротой… сколько времени вам потребуется?

— О, мастер Фервайт, мастер Фервайт, поймите же, у меня есть и другие заказы очень состоятельных людей. Значительных людей, если вы понимаете.