Красное небо

Я осмотрел склад. Оставаться здесь больше было нельзя, но уходить, не зная, кто за ним охотится, тоже рискованно.

– Хорошо. Забираем то, что сможем унести, и уходим. – Говорю с решительностью я

Катя подошла к раненому человеку и начала его осматривать.

– Он не выживет без помощи. Что будем делать?

Марина впервые подала голос после напряжённой тишины.

– Оставим его. Мы не можем рисковать из-за него. Нам самим нужно выжить.

Я посмотрел на неё в шоке. Такого ответа я от неё не ожидал.

– Это не ты. Ты никогда не оставляла людей в беде.

Она встретила мой взгляд, и в её глазах блеснуло что-то холодное.

– Мы уже не те, кем были раньше. Я не могу позволить эмоциям взять верх. Здесь всё решает разум. Или выживаем, или умираем. – Сказала Марина

Между нами повисла напряжённая пауза. Макс и Катя молча смотрели на нас, ожидая, что я решу. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Хорошо. Уходим.

Мы собрали все свои вещи, а чужака оставили там, в складе. Уходя, я оглянулся на него последний раз, чувствуя глухую боль внутри. Я знал, что это решение будет преследовать меня.

КОГДА ТИШИНА КРИЧИТ

Я шел, держа Марину за руку, и мой взгляд задержался на её лице. В голове мелькали обрывки воспоминаний. Это не она. Не та девушка, которую я знал. Она никогда бы не оставила людей в беде. Почему всё изменилось? Война изменила её. Она изменила нас обоих. Но где-то в глубине души я верил, что та девушка, с которой я строил будущее, всё ещё была здесь, просто спряталась за этой бронёй жестокости и выживания.

– Я найду её снова, – прошептал я себе под нос, сжимая руку сильнее.

Тишина в заброшенном здании казалась нереальной. Каждый шаг по разбитым плиткам пола отдавался эхом, нарушая хрупкий покой. Мы двинулись дальше, стараясь не привлекать внимания. Путь был долгим, но остановиться – значит стать мишенью. Я продолжал размышлять о том, что было, и что мы потеряли. Рядом шли мои друзья, хотя назвать их друзьями в этом хаосе было сложно. Я чувствовал, как напряжение, между нами, постепенно усиливалось.

Мы медленно двигались по пустым улицам. Каменные стены, некогда величественные, теперь напоминали могильные плиты. Каждый шаг отдавался эхом, словно за нами кто-то следил, но страх был внутри. Это была тишина, которая не отпускала.

Каждый новый крик вдали только усиливал ощущение потери. Гнетущее молчание напоминало мне о том, что мы утратили. Я пытался сосредоточиться на дороге впереди, но мысли тянули меня назад, в тот момент, когда всё было иначе.

[Воспоминание]

Я и Марина гуляли по нашему району. После работы мы всегда выходили вместе, а на подоконнике нас встречала Доча – наша маленькая кошка, внимательно наблюдающая за нами через стекло. Мы обсуждали планы, смеясь и мечтая о будущем. Казалось, что у нас будет время на всё – семья, дети, общие путешествия. Эти моменты были такими реальными, такими близкими.

Теперь же, как разбитое зеркало, они оставляли только осколки – раны, которые больше не заживут.

Макс шёл впереди, уверенно проверяя дорогу. Он был словно воплощение силы и решимости, его каждый шаг говорил о том, что он готов защитить нас любой ценой. Но в его движениях была скрытая усталость, как будто даже он начинал осознавать – никакая физическая сила не поможет справиться с войной, что разрывает нас изнутри.

Катя следовала за ним, она постоянно оглядывались по сторонам, словно она искала выход. Её белая рубашка и чёрный топ казались последними остатками нормальной жизни, а её выражение лица говорило о том, что она уже привыкла к войне, но не могла смириться с тем, что мы все теряем.

Вдруг Макс поднял руку, сигнализируя нам остановиться. Перед нами был полуразрушенный магазин, окна разбиты, остатки вывески свисали под углом, словно сами готовы были рухнуть в любую секунду.

– Давайте попробуем зайти внутрь, – предложил он. – Нам нужно пополнить запасы.

Мы все кивнули, понимая, что это наш шанс найти еду и немного отдохнуть. Внутри магазина было тихо, слишком тихо. Полки пустовали, а разбитые бутылки и консервные банки валялись повсюду. Я почувствовал, как Марина подошла ближе, её плечо едва коснулось моего. В этом простом жесте было что-то такое, что на мгновение вернуло ощущение безопасности.

Но эта безопасность была обманчива. Где-то в глубине магазина послышался шорох. Катя, прижавшись к стене, наклонилась вперёд, чтобы заглянуть за угол.

– Тихо, – прошептал Макс, поднимая руку. Его лицо стало напряжённым, как струна перед тем, как её оборвёт.

В тусклом свете мы заметили движение. Мужчина, одетый в рваную военную форму, медленно двигался по проходу, оглядываясь по сторонам. Его шаги были осторожными, но решительными. В руках у него был пистолет, который он держал так, словно использовал его уже не раз.

Мгновение спустя он увидел нас. Его глаза расширились, и он замер на месте.

– Не двигайтесь! – выкрикнул он, но его голос дрожал от страха.

Макс шагнул вперёд, подняв руки в знак того, что не собирается причинять вреда.

– Мы не враги, – сказал он твёрдо. – Мы просто ищем еду.

Мужчина напрягся, его пальцы нервно сжали пистолет.

– Тут больше нечего искать, – процедил он сквозь зубы. – Уходите, пока не поздно.

Катя сделала шаг вперёд, её глаза смотрели прямо на него.

– Мы можем помочь тебе. Ты ранен? – спросила она, заметив, как он держится за бок, где сквозь разорванную ткань виднелась тёмная полоса крови.

– Мне не нужна помощь, – ответил он резко, но его лицо исказилось от боли.

Я видел, что он не продержится долго. Этот мир уже сжёг его изнутри. Это был ещё один человек, который потерял всё.

Мы не могли помочь всем, но оставить его здесь означало обречь его на смерть.

Макс посмотрел на нас, затем снова обратился к мужчине:

– Мы не будем тебе мешать. Просто возьмём еду и уйдём.

Мужчина молча кивнул, его глаза потускнели, как огонь, который уже почти потух.

Мы начали собирать остатки провизии, что ещё можно было найти, но в голове крутился один вопрос: сколько ещё людей, как этот солдат, остались в этом мире, медленно умирая от ран, голода и страха?

Когда мы закончили, Макс повернулся к мужчине:

– Мы уходим. Надеюсь, ты найдёшь способ выжить.

Тот не ответил, только медленно кивнул. Мы вышли из магазина, оставив его позади, как ещё одно воспоминание о том, что мир стал слишком жестоким.