Красное платье
Шрифт:
Глава 2
Позже, на пароме, Мэй сидела в салоне для пассажиров, и ей хотелось пойти к этому мальчишке…
Она спросила себя, чего ты хочешь? Разругаться с ним? Или сказать ему «прости»?
Она подумала, и то, и другое.
Мэй включила свой iPod и Depeche Mode «Enjoy the Silence», закрыла глаза.
Она всегда ругается с теми, кого хочет оттолкнуть. Она разругалась со всеми кто знал Астона, она даже предала их дочь!
Мэй не выдержала, встала, ноги понесли ее словно крылья. Она вспомнила «Птицей
Мэй подумала, Бог отнял у человека крылья, но дал ему ноги, и мы летаем, по земле, ползком…
Он был на корме, стоял в стороне от толпы.
Увидев его, Мэй вспомнила как Дэйв пел «Наслаждение остается,
Так же как и боль»…
Она подумала, да, из-за этого все так … страшно, нас преследует полиция Правды!
Мэй подошла к нему.
– Мистер Вентури?
Океанос посмотрел на нее. Вновь этот взгляд, который она увидела, когда он встречал ее в аэропорту – грустный и спокойный. Так смотрят те, кто смирился. Она видит этот взгляд, когда смотрит на себя в зеркале.
– Что вы хотели, Мэй?
Мэй почувствовала, как ветер ударил ее в лицо и растрепал ей волосы.
– Вы спросили меня, почему я бросила моего ребенка… Я хотела забыть ее отца, Океанос!
Странно Океанос посмотрел на нее, он словно испытал облегчение.
– Вы ненавидели его или любили?
– Я его недолюбила!
Глава 3
– Мой дом, – Сказал ей Океанос, когда они въехали в Вентури. – Город-крепость…
Он посмотрел на нее, улыбнулся.
– Вам тут понравится.
Мэй удивилась.
– Почему вы так думаете?
Океанос перевел взгляд на дорогу.
– Вам нужно было уехать…
Он сделал паузу.
Музыка в его машине… Мэй захотелось спросить его об этой музыке.
– Помните гравюру Доре «Изгнание Адама и Евы из Рая»? «И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят»…
Океанос посмотрел на нее вновь.
– Нас тоже выслали, Мэй!
Вилла «» – «Леда») стояла на скале, над морем.
Мэй спросила Океаноса «Почему «Леда»?
– Так зовут мою мать. – Ответил ей он.
Она удивилась, Океанос не хотел говорить об этом.
Мэй обратила внимание (только сейчас) на то, как он одет – черный деловой костюм, белая сорочка без галстука, и… жилет, шелк и пурпур.
– Отец сказал мне «Любовь к женщине как морская волна, ты либо сливаешься с ней, либо отступаешь»!
– Сливаешься? – Сказала она.
– Да, Мэй, море невозможно подчинить. Если тебе кажется, что ты подчинил себе море, это значит, что то была лужа…
– Это значит, что ты ошибся. – Закончила за него Мэй.
Их встретила женщина.
Мэй поразил ее взгляд – гордый до настороженности! Она тоже была из семейства кошачьих, но, львица.
Женщина поздоровалась с Океаносом по-испански, что-то сказала ему, ее голос звучал взволнованно и нежно.
Он улыбнулся, посмотрел на нее очень ласково, и сказал
ей по-английски «Здравствуй. Прости меня».– Мэй, – Океанос перевел взгляд на нее. – Знакомьтесь, Палома – управляющая домом.
Когда он показывал ей ее комнату, Мэй спросила его:
– Почему Сильвия не встретила меня? Не захотела?
Океанос посмотрел на нее, улыбнулся.
– Вы всегда такая?
Она удивилась до смущения.
– Какая?
– Переживаете из-за того, что еще не случилось.
Мэй захотелось сказать ему:
– Боюсь, что это уже случилось.
– Не бойтесь!
Вновь улыбка, настойчивый взгляд.
– Если что-то уже случилось, Мэй, так даже лучше – вы знаете, что вам делать, вы знаете, если не как, то, от чего вам защищаться!
Да, он прав…
– Сильвия сейчас в Риме со своими друзьями, – Сказал ей Океанос. – Она приедет к ужину.
Он словно попросил ее об этом, приехать к ужину… Мэй это почувствовала, или то ее извечная неуверенность???
– Отдохните, – Сказал ей Океанос, мягко, но безапелляционно. – Распакуйте свои вещи, развесьте платья… обыденные дела успокаивают!
Она подумала, ты все понимаешь…
– В одном хорошем фильме звучат такие слова: «Когда я прихожу в этот сад, созданный моими предками, я вспоминаю: как и эти цветы, все мы умираем. Чувствовать жизнь в каждом вздохе, в каждой чашке чая, в каждой жизни, которую мы отнимаем это и есть путь Воина; это и есть Бусидо»… – Сказал ей он.
Чувствуйте жизнь, Мэй, в том, что вы потеряли и в том, что вы обретаете, во всем есть жизнь!
Это была комната в греческом стиле, светлая, воздушная, и элегантная. В ней было уютно. В ней было тепло.
Мэй нерешительно села на диван темно-синего цвета, посмотрела на столик и кресло в стиле Модерн, серебристого цвета. Очень красиво… Она живет в трейлере, чистом, но бедном. Беднота всегда стремится к чистоте, и выглядит еще беднее!
Мэй подумала, я сломалась, после смерти Астона, я сломалась…
С годами она поняла, что позволила себе слабость слабого – умирать от горя, сила сильного жить с горем, а слабость слабого, умирать от горя.
Жалеет ли она об этом? Иногда. Из-за дочери. Но только иногда!
Глава 4
Через час к ней пришла Палома.
– Океанос приглашает вас выпить с ним аперитив.
– Спасибо.
Мэй немного растерялась, для нее это слишком необычно.
– Вы не похожи на дочь.
Женщина посмотрела на нее внимательно и задумчиво.
– Да, – Согласилась с ней она. – Мы живем на одной планете, но в разных мирах.
Палома посмотрела на нее со смятением.
– Вы жалеете?
Мэй печально улыбнулась.
– В итоге каждый оказывается на своем месте, там где должен был быть. Мне нет места в ее мире, так же как ей в моем.
Она была красива, Палома… даже очень красива! Черные волосы и карие глаза, фарфоровая кожа…
– Как странно, – Сказала ей Палома. – Вы напомнили о книге, которую я читала в тюрьме.