Красные курганы

Поначалу он уже поднял руку, чтобы дать отмашку, – раздавить жалкую кучку неумолимым пешим строем нетрудно. Однако успел по достоинству все оценить и повелел своей сотне обождать. Сам же направился к этому маленькому кружку, составленному из трех десятков всадников.

– Кто там у вас? – спросил негромко.

Дружинники вместо ответа немного раздались в стороны, чтоб воевода мог проехать внутрь кольца. Мол, сам гляди, чего языком трепать попусту.

Доехав до лежащего на земле Вячко, которому как раз перевязывали последнюю рану, Вячеслав спешился и вновь спросил:

– Кто это?

– Вячко, князь наш, – пояснил один из новоиспеченных санитаров.

На лице его проступало явное удивление – что же это за человек такой, коли он даже самого князя Вячко в лицо признать не может?

– Понятно, – кашлянул рязанский воевода, хотя на самом деле ничего не понял.

Зато ему припомнился один из рассказов Константина о Прибалтике и о каком-то там Вячко. Уж не об этом ли? Что именно о нем говорил рязанский князь, Славка, хоть убей, не мог вспомнить, но что-то хорошее [19] – это точно.

19

Это был рассказ о том, как в 1224 г. князь Вячко с горсткой эстов и собственных дружинников до самой своей смерти держался в городе Юрьеве, осажденном немецкими рыцарями. Помощи от новгородцев он так и не дождался.

– Ладно. Потом разберемся, – буркнул он себе под нос и распорядился: – Как перевяжете, сразу в Ростиславль его, к лекарям нашим. А вы чего тут встали! – напустился он на всадников, продолжавших молча ожидать нападения. – Ну-ка, подвиньтесь, чтоб мои люди пройти могли.

Не дожидаясь исполнения отданной команды, он тут же зычным голосом отдал новую, на сей раз своим пешцам:

– Пелей! Дай мне из первой линии дюжину самых крепких!

– Дозволь, мы его сами понесем, – соскочил с коня седоусый кукейносский дружинник.

Следом за ним подошли и еще несколько человек из охранного круга.

– Ладно, – согласился Вячеслав, снял с себя плащ и, аккуратно свернув, подложил его Вячко под голову.

Ничего этого бывший князь Кукейноса не слышал и не видел. В сознание он пришел лишь через несколько дне, да и то ненадолго.

– Зря, – вымолвил он еле слышно пересохшими губами и вновь закрыл глаза.

Вот только непонятно было, к чему именно относится его слово, произнесенное с такой горечью. То ли к тому, что все его потуги прорвать кольцо оказались напрасными, то ли к тому, что он уцелел, хотя подсознательно уже настроился на встречу со смертью, а может, даже и звал ее, то ли к чему-то иному, еще более загадочному и непонятному.

Лежал он в небольшой комнатке, наособицу от всех прочих. Дружинники его тоже остались в Ростиславле, хотя Вячеслав, восхищенный их преданностью своему князю, повелел никого из них в полон не брать, а дать волю – пусть спокойно возвращаются обратно в свои земли. Они же…

– Я так мыслю. Вместе мы сюда пришли – вместе и уйдем, – еще в самый первый после того боя вечер, когда стало окончательно ясно, что раненый князь выживет, произнес верный княжеский помощник Брезг, собрав возле себя боевых соратников. – Ежели кто к воям рязанского князя надумает перейти – неволить никого не стану. Путь вам чист. А только сам я остаюсь.

Остальные просто промолчали. А чего говорить попусту? Каждый в дружине если не десять, так уж никак не меньше пяти лет – без слов всем все понятно.

По негласному уговору дожидались, когда Вячко придет в себя. Глядишь, да присоветует что-нибудь дельное.

Князя Константина кукейносские дружинники впервые увидели лишь через пару-тройку недель, да и то мельком. Рязанец был вежлив. Зайдя к Вячко, который как раз спал, будить его не стал, с минуту постоял возле изголовья и вышел, а в небольшом коридорчике напоролся взглядом на рыжебородого дружинника. Таких пышных окладистых бород в рязанском войске никто не нашивал, потому и понял, что чужой.

– Твой князь-то? – спросил рассеянно.

– А то, – осклабился рыжебородый в довольной улыбке, щеря неровные крепкие зубы.

– С Кукейноса? – продолжал спрашивать Константин.

– С него, – сразу помрачнел лицом дружинник.

Рязанский князь и это приметил, отложив на всякий случай в памяти – вдруг сгодится.

– Ладно. Пусть выздоравливает. Успеем переговорить, – кивнул он и не преминул отметить: – Слыхал я о вас. Уж больно вы своему князю верны. Мои воеводы сказывали, что много чего вам сулили, дабы вы ко мне перешли, да все бесполезно.

Дружинник почесал в затылке, собираясь с мыслями, чтобы пояснить причину, ан глядь – нет уже князя. Пролетел вихрем. Так и не понял воин, то ли в упрек им это было сказано, то ли в похвалу.

Князь же, как оказалось, исчез надолго. В другой раз он появился уже под осень. За это время выздоравливающий Вячко успел о многом подумать и еще больше наново переосмыслить. Можно было бы и бежать, на что не раз намекали свои же дружинники, тем более что никаким честным словом он связан не был, но Вячко каждый раз наотрез отказывался.

– Ежели бы у поганых в полоне сидел али у немцев орденских – иное дело, – объяснял он. – К тому же я его воеводе малость должен. Сами ведаете, кабы не он, то ни меня, ни вас давно бы в живых не было.

– Так-то оно так, – сокрушенно вздыхали дружинники. – А токмо…

Но дальше осекались, не зная, как продолжить и чем убедить. В самое яблочко били слова князя, как и вопрос, который он им как-то задал:

– А куда уйдем?

– К Мстиславу в Галич али в Новгород. Да мало ли куда, – загорались дружинники, но тут же гасли от слов Вячко, жестких и неумолимых в своей беспощадной правоте:

– Вас князья, может, и примут, а вот я для них только обузой буду. Нет уж. Если хотите туда уходить, то без меня.

– Сам ведаешь, что без тебя мы никуда, – обижались дружинники и вновь умолкали, будучи несогласны с Вячко, но не зная, как это выразить словами.

Константин появился так же внезапно, как и исчез в прошлый раз. Зайдя в ложницу к Вячко, он молча прикрыл за собой дверь, ни слова не говоря, уселся на лавку, стоящую у кровати, и некоторое время разглядывал лежащего. Тому тоже не хотелось начинать разговор, однако не выдержал первым.

– Славные у тебя вои, княже, – молвил для почину.

– И у тебя в дружине не хуже, – ответил рязанец взаимной любезностью.

После десятиминутной пустопорожней разведки наладился разговор поконкретнее.

– Слыхал я, будто ты на все грады, князья коих на тебя ополчились, ныне сам длань наложил, – заметил Вячко.

– Верно, – подтвердил Константин. – И самих княжат оттуда повыгонял. Только два городка не затронул. В Переяславле Константиновичи малолетние как сидели, так и сидят. Я оттуда лишь Ярослава изгнал. И еще один пока остался.