Красные скалы английской Ривьеры

Как и подозревалось, все уже сидели за столом, и единственный свободный стул оказался по правую руку от Джима. Он вежливо приподнялся, ожидая, когда она сядет. Все эти тонкости этикета растворились в воздушных поцелуях, которые через стол без всяких формальностей и весело улыбаясь, слала старая школьная подружка Нэнси, теперь почти член семьи.

Обычный вечер. Обычный ужин. Конечно же, разговоры о предстоящей свадьбе, о том, что все надеются, что погода не подведет и что викарий, старик Патрик, который знает семью с незапамятных времен, сам проведет церемонию венчания. Он и Эйлин крестил и, несмотря на самоубийство Анны, ее матери, позволил похоронить «грешницу» на церковном кладбище и даже сам лично служил похоронную службу. Кому же как не ему связать союзом Мартина и Нэнси. Конечно, его помощник Рональд неплохой парень, но не то. Не та школа. Читает проповеди, как школьник-отличник – знания есть, а души в его словах нет.

После ужина все перебрались на застекленную веранду. Оттуда открывался восхитительный вид на закат, но погода, как всегда, скорчила кривую ухмылку и затянула западный горизонт тяжелыми серыми тучами.

Нэнси и Эйлин воспользовались этим как предлогом к уединению.

– Девушкам надо посекретничать, – объявила Нэнси и протянула Эйлин руку, как бы предлагая помочь встать с дивана.

Эйлин легко и без помощников спружинила вверх. Ей самой не терпелось поговорить с бывшей одноклассницей. Но если у Нэнси на уме была тема платьев для подружек невесты, то у Эйлин – самоубийство их друга Тома и ненайденное тело Лиз Барлоу.

Они поднялись в комнату Эйлин. Нэнси сразу же обратила внимание на пробковую доску, висевшую над рабочим столом. Внимательно всмотрелась в фотографию Лиз и обронила:

– Дело давнее, но, если честно, я не верю в убийство Лиз и уж точно не верю в то, что Том покончил с собой.

– Я тоже, – уклончиво ответила Эйлин.

Она каким-то шестым чувством ощутила приближение откровения со стороны Нэнси и буквально затаила дыхание в ожидании разговора.

– И все-таки, что ни говори, Лиз была та еще штучка. Она сама убила бы кого хочешь, прежде чем дала бы убийце занести над ней нож.

– С чего ты взяла, что ее зарезали?

– Я это так, фигурально выражаясь. Говорю же, дело далекое, но у меня и тогда и сейчас такое чувство, что Лиз всех нас обвела вокруг пальца. У нее уже был хорошо налаженный бизнес. Да и любовник тоже. Она не могла дождаться, когда закончится школьная тюрьма, и можно будет выпорхнуть на свободу. Думаю, ей подвернулся случай, и она решила не ждать еще год, а инсценировать свое убийство и смотаться куда-то. Возможно, кто-то ей помог.

– Что значит «кто-то»?

– Ну, ты же помнишь ее. Вечно напускала таинственность. Никогда ничего толком не говорила, все туманными полунамеками. Намекала, что у нее есть «взрослый мужик» и что с его помощью ей скоро откроются дороги, которые нам, провинциалкам, и не снились. Любила повыпендриваться.

– Как я себя помню, мы все тогда выдавали мечты за надежды.

– Ну да, ну да. Ты бы поговорила с Хлои и Эммой. Лиз с ними была ближе, чем с другими. Только Эмма теперь живет не то в Бате, не то в Бристоле. Они с Хлои на связи. Кстати, Хлои еще и с Хикманном встречается.

– Да? Вот это сюрприз! Каким образом?

– Каким-каким. Очень простым. Ты, как всегда, нос в небо – «ничего не вижу, я выше этого». Ты же никого не замечала, а твой брат на меня еще в школе глаз положил. Потом, когда он академию закончил, приехал в отпуск перед отправкой в Афганистан, ты уже в своем Оксфорде терлась, а мы тут устроили ему небольшие проводы. Собственно, тогда наша с ним любовь и началась. Когда он вернулся, он привез с собой полкового дружка Хикманна. У них там солдатское братство случилось, а Джим – сирота. Ему все равно куда было ехать после демобилизации. Как ты понимаешь, после армии в полицию – сам бог велел. Ну, закончил он там какие-то курсы и остался в Торки. Все как всегда. Мартин с другом, я с подругой. Так Джим с Хлои и «задружились». А что? Ты против?

– С чего бы мне быть против? У каждого своя жизнь.

– Вот именно. – Нэнси не терпелось расспросить Эйлин о ее сердечных делах.

Но Эйлин сложила руки на груди крестом. Дураку понятно – закрылась. Душевные разговоры бесполезны. Ну, не хочет и не надо.

– Скажи мне, Нэн, ты в доме Барлоу часто бывала?

– Да нет. Там папаша крутой был. Вообще он странный. У себя в лавке всегда такой радушный, улыбается, лучшие куски выбирает. Моему псу, например, всегда сахарные косточки оставляет и денег за них не берет, а дома…

– Что дома?

– Ну, как тебе сказать. Мы однажды к Лиз зашли перед какой-то вечеринкой. Ну, накрасились, переоделись, спускаемся из ее комнаты и нос к носу с ним столкнулись. Он нас так, знаешь, как бы поточнее выразиться, таким мужским взглядом оглядел, как раздел, и что-то грубое сказал. Типа, выглядите как шлюхи, а потом удивляетесь, что вас имеют на задворках клуба. На Лиз зыркнул и как припечатал: «Чтоб в одиннадцать дома была!» Она аж вся скукожилась под его взглядом.

– Ты думаешь, она от его узурпации сбежала? Подстроила типа свое убийство?

– Так кто ж знает? Если и так, то только она сама. А и черт с ней. – Нэнси потянула из сумочки каталог свадебных аксессуаров. – Слышала, ты категорически против платья без бретелек. Мне тоже они не очень нравятся. Как тебе вот это?

Она открыла увесистый журнал на странице, заложенной розовой шелковой ленточкой.

7

«Нет дыма без огня», – шептала себе Эйлин, склонившись над экраном. Пальцы правой руки затекли от однообразных круговых движений мышью, но она упрямо прокручивала страницы Ютуба в поисках хоть какой-то информации пятилетней давности.

Из головы не шли слова Нэнси о том, что Билл Барлоу практически тиранил семью. Не могло ли исчезновение Лиз быть простым бегством от отца-диктатора? Кстати, кровь на сиденье ее машины вполне могла быть в результате того, что он, допустим, ее ударил. Она убежала. Правда, Лора говорила, что родителей не было дома, когда Лиз вернулась в тот злосчастный вечер с работы. Но на то она и дочь, чтобы выгораживать отца. И Вера, жена. Если она запугана и затравлена им, то тем более не будет выносить сор из избы.

На этом месте своих размышлений Эйлин решила, что ей пора писать официальный запрос в полицию южного Девона с просьбой выдать копию допросов: а) Томаса Смита и б) семейства Барлоу.

Можно еще запросить перечень найденных или конфискованных вещдоков. В соответствии с Актом о свободе информации они должны предоставить ей архивы даже без адвокатского запроса. Должны-то они должны, но чертова «честь мундира». Кто она такая, чтобы совать свой нос в дела полиции и подвергать сомнению правильность их действий?! Нет, все-таки попробовать надо. А пока ищем то, что можно и так нарыть.