Красные звезды. Ядерный рассвет (сборник)
Шрифт:
Однако в Советской стране порой попадаются товарищи, которые нам совсем не товарищи. Порой они даже и не граждане вовсе. Пусть временно, но все же. Не стоит забывать, что СССР в Мире-2 есть производная от СССР сталинского типа. Тут все еще наличествуют лагеря, то есть «исправительные заведения». За прошедшие десятилетия лагеря преобразовались в нечто монументальное, как бы поселки городского типа специфического вида. В Центральном Комитете, а также в прочих комитетах, созданных в связи с нависшей над Родиной угрозой, заседают вовсе не дураки. Как только спецы-ракетчики совместно с математиками убедительно доказали, что все города Союза от гипотетического удара спасти не получится, возникла проблема, куда спрятать население областных и районных центров, которые подвергнутся полному разрушению всенепременно. Неким процентом можно уплотнить население столицы и прочих сравнительно защищенных мест. Но остаются еще миллионы и миллионы. Несмотря на глобальную поступь коммунизма, территория Российской Федерации все же не преобразовалась в Африку. О достижениях в управлении климатом планеты прогрессивные фантасты строчат уже более полувека, однако, по всей видимости, копать в данном направлении им можно по-прежнему смело. Практика неизбежно отстает
Понятно, почему об обустроенных «зонах» вспомнили. Кто для Родины более ценен? Кого следует спасать в первую очередь? Костяк трудового народа, а еще, разумеется, женщин и детей – пионеров, октябрят и воспитанников детских садов. К тому же, пусть папы с мамами – работники городских производств – трудятся до срока. Вдруг удара и вовсе не будет – он же гипотетический, так? Трудящиеся могут напрягаться, и не будучи обременены семьей. А уж детишек вовсе не следует выселять в свежие палаточные городки. В подобные городки правильно будет переселить временно или надолго лишенных гражданства зэка. Так что большинство колоний и лагерей очищены от завсегдатаев и отданы школьникам и воспитательницам. Часть охраны лагерей оставлена на месте для охраны вновь прибывших жильцов, а другая часть отправлена осваивать новые пространств большой страны. И уж понятно, пространства эти вовсе не рядом с местами эвакуации детей. Мир детства в СССР Мира-2 надежно отсечен от мира зэка все теми же пространствами и недремлющей за грамоты милицией.
Само собой, по случаю переселения арестованных проведена срочная селекция. В условиях настоящей опасности для Родины не стоит надеяться на перевоспитание «контры». Лишних – одну десятую-двадцатую – в процессе пересылки следует со всей революционной тщательностью ликвидировать. Не будут мешать при разбивке новых поселений. А места поселений назначаются тычками карандаша в крупномасштабную карту.
Вот здесь, здесь и здесь – вырубить лес. Использовать стволы и ветви рачительно, для постройки бараков, но прежде всего заборов. Дабы еще одна десятая не разбежалась. Усилить контроль. Охране не спать. Строить городки побыстрее, дабы встретить новую зиму за стенами и под крышами. Негоже, чтобы повинные и охрана вымерзали тысячами, как случалось когда-то давно при освоении Колымы. Жаль, нельзя сообщить перевоспитываемым ударным трудом заключенным о том, что правительство заботится и о них. Если бы не заботилось, то переселило бы не в леса-поля, а поближе к полуопустевшим городам-жертвам.
В будущие зоны воздействия радиации.
76-й элемент. «Офицер стреляющий»
В училищах противовоздушной обороны курсантов не учат рукопашному бою. Вряд ли офицеру ПВО страны придется идти в боевую разведку во вражеские тылы для захвата «языка». На то имеются специалисты другого профиля. Офицер ПВО вообще привык сутками существовать в тусклом свете не раздражающих глаз зеленых индикаторов; во внешнем мире он теряется. Тут он сходен с подводником, хотя ни тот ни другой об этом не догадываются. Да и вообще, о какой рукопашной речь? Будущий офицер-зенитчик не должен допустить никакой рукопашной. Для этого его маленько учат стрелять из пистолета ПМ и автомата Калашникова. Так, на всякий случай. Такие всякие случаи бывают, тем более на войне. Однако по физической подготовке его натаскивают. И еще как натаскивают. Правда, весь упор идет на бег. Офицер ПВО обязан быстро бегать не только для идеальной работы сердечно-сосудистой механики. Быстро перемещаться он должен в чисто прикладных целях. В снег, дождь, туман или жару офицер зенитно-ракетных войск должен успеть добраться до врытой в землю кабины из находящейся в полутора-двух километрах казармы, не умереть по дороге от разрыва селезенки и не упасть на финише. Более того, он обязан после этого финиша еще и лихо соображать, различать умные метки на экране, бодро щелкать тумблерами и выверено доворачивать сельсины на нужный угол. Он должен отследить и поразить опасное железо в десятках километров от позиции, а не умирать, захлебнувшись воздухом после пробежки. И значит, программа «физо» в училищах ПВО страны очень правильная.
На позиции загудела боевая сирена, и ответственный по второму ЗРДН командир первой батареи майор Кичигин прервал дрему. Мигом натянув сапоги, он выскочил из дивизионной канцелярии, сшиб в дверях бросившегося его будить дневального, гаркнул дежурному по подразделению команду, и вылетел из казармы на улицу. И побежал, как когда-то учили.
Надо сказать, что со времен Днепропетровского высшего командного училища Кичигин не только отрастил на погоне мясистую толстенькую звезду, но еще умудрился нажить солидное купеческое пузцо. В статике обыденной службы сочетание того и другого прибавляло ему веса в иерархии армейского бытия. Однако в уплотненном времени боевой сирены избыточный вес наращивал инерционность, вовсе лишнее качество при беготне по извилистым тропкам лесистого окружения. Или кто-то думает, что при размещении на местности ракетной части вся флора уничтожается с ходу? А это, извиняюсь, для чего? Чтобы, не дай Мавзолейный Ленин, вторгшийся в пространство страны агрессор сразу видел тактическую картинку внизу? Избыточная растительность – лучшая маскировочная мера. Для отточки строевой выправки имеется крытый бетонными плитами плац, а уж до позиции воин и по тропкам проскочит. Точнее, по доскам. Видите ли, когда большие маршалы из «Арбатского военного округа» тычут иголочку с флажком в карту, всякие мелкодробительные нюансы не опознаются. Да и кто их знает вообще? Карманно-генеральская комиссия прется к месту будущей дислокации уже после, ставит подписи подмерзшими чернилами, хмуро оглядывает заснеженные кусточки, булькает коньячок из озябшей фляжки, выдыхает в холод, и бочком-бочком рулит обратно к гусеничному вездеходу. Откуда им ведать, что под полуметром снега внизу тут местами болото? Что комары размером с палец вылупятся, как только вода вернется из твердой фазы в жидкую, и начнут хлебать завсегда жидкую и исправно циркулирующую внутри млекопитающих кровь? Благо, антифриз и прочие масла они жрать еще не приучились, так что исправности пусковых установок это не грозит, ну а обслуживающий персонал – офицеры они… Зато им и повышенное денежное довольствие – пятнадцать процентов прибавки за отдаленность!
А солдатики… Так солдатики, они ж вообще на три года всего!Короче, майор Кичигин бежал на позицию по деревянному настилу. Тысячи раз он тут ходил, и десятки раз бегал. Древесины вокруг было пруд пруди, деревообрабатывающих производств как грязи, так что за дощатым настилом присматривали. Меняли очагово время от времени, а порой просто заколачивали, где требуется, новый гвоздь. Благо гвоздей страна СССР производила немерено, поскольку по выплавке чугуна и стали давно обогнала все остальные царства-государства на Земле.
Дождик накануне вроде бы не моросил, однако доски местами все равно были мокрыми. Климат – чтоб его! Не зря им доплачивали еще и «климатические». Правда, совсем уж крошечные – процент какой-то, иль два. Но ведь и в самом деле! Природа – штука такая, если имеется что-то отрицательное, то тут же состоится и что-нибудь ответное. К примеру, сосны-великаны. Вечнозеленое чудо. Поставляют добавочный кислород не только летом, но и зимой; фотосинтез тут круглогодичный! Как эти самые сосны сочетаются с болотами, тут уж вопрос к ботаникам. Нам интересно локальное следствие. Уже испытывающий одышку, но никак не могущий дождаться второго дыхания майор ПВО Кичигин в сдаче норматива нисколько не сачковал. Боевая тревога во вроде бы удаленном от империалистических границ округе – дело не шуточное. А на боевом посту – в помещенной в подземное убежище кабине К-2 – находился сейчас худший из допущенных к плановому дежурству офицер – старший лейтенант Черпицкий. Дай Мавзолейный Иосиф Виссарионович, чтобы к моменту прибытия «офицера стреляющего» он умудрился правильно провести КФС, и ничего в процессе не запороть. Провести контроль функционирования станции – задача немудреная, однако черт знает, что может сотворить активный дурак? Например, опрокинуть локатор «через себя». Вообще-то, инструкция такое допускает. Но мало ли, что она допускает? Это в идеальных условиях локатор вместе с контейнером поощряется запрокидывать в зенит, и переворачивать дальше. В реальной жизни с недопоставками ЗИПа такой переворот грозит раскупоркой крышек охладительной системы передатчика. Не хватало, чтобы всю внутренность небольшой кабины забрызгало антифризом. И дело вовсе не в расходе жидкости и тем более не в грязище: солдаты с тряпками вымокают все излишки. Но ведь излияния могут замкнуть контакты, начинка разных пентодов с тетродами полопается. Передатчик выйдет из строя. И когда?! Во время боевой тревоги! А кто нынче «офицер стреляющий»? Объяснения, что и в казарме тоже надобно поддерживать уставную дисциплину, не прокатят. На кой маршал Жуков нужна вся эта дисциплина, если зенитно-ракетный дивизион не способен выполнить боевую задачу? В таком раскладе размен одной толстенькой звезды на четыре мелких – лучший из вариантов.
То ли от этих горестных мыслей, то ли от инерционности живота майор Кичигин внезапно поскользнулся на дощатой тропе и, потеряв равновесие, полетел головой вперед. Фуражка с него слетела, поэтому в ствол здоровенной столетней сосны он врезался коротко остриженным черепом. От удара «офицер стреляющий» потерял сознание и рухнул в лужу у дощатой тропки.
77-й элемент. Вредительство
Может, сокрытие информации и явилось причиной происшедшего. Лагерь № 269 переехал в чисто поле. Господин-товарищ начальник воткнул в почву колышек. Отсюда пойдет отсчет всем заборам и стройкам. Смену вывели на вывал леса. Охраны менее чем обычно, местность незнакомая. Зэка нервные, ибо несколько дней назад многие имели удовольствие зарывать расстрелянных, и уж совсем все слышали дружно-частые залпы. Черт знает, что деется! Вдруг там, на воле, у товарищей в ЦК вызрело новое дополнение к учению Ленина-Сталина? Что если долгая практика опровергла веру в воспитание и перевоспитание? Ну, разумеется, не опрокинула основной столп о воспитании нового человека, а чуть его пошатнула? Вдруг ныне считается неразумным содержать исправительные заведения вообще? Не в смысле всех, кто там затерялся – на волю, а как раз навыворот? То есть абсолютно всех зэка в расход?
Охраны менее чем обычно, заборы не возведены. Может, самое время?
Лагерники рванули с нового места двое суток назад. Об их бегстве окружающие военные части не предупредили. Не стоило пока сообщать, что менее чем в сотне километров возводится огромная «зона», в которую свезли народишко сразу из нескольких «зон». Нежелательно настораживать военных до срока, у них и своих печалей немерено. Армия и без того нервная, кое-кто подозревает, что Вооруженные Силы тайно готовятся к внезапному удару по империализму. В смысле, не к обычному бодрящему ударчику, а к настоящему, увесистому. Некоторые рода войск заняты по уши. Негоже отвлекать их сейчас еще и на дополнительные караулы. Придет время – сообщим.
Сами беглецы еще в худшем положении. Они вообще смутно представляют, где находятся. Судя по елям и соснам вокруг, то ли все еще где-то в Сибири, то ли уже в Забайкалье. Вряд ли на Камчатке. Пароходы и баржи при переезде не применялись. Сибирь – лучший из вариантов. Вполне можно затеряться в одном из городов-миллионников. А пока нужно набрести хотя бы на что-то жилое, и лучше не на воинскую часть. Со жратвой у зэка туго, но благо вокруг не пустыня Каракумы или сухостепь Бекпак-Дала: наткнуться на воду легко. Кстати, именно сейчас беглецы и подрулили к очередной речушке. Она зовется в народе Пёра, но им сие неведомо.
Пить из реки зэка нисколечко не боятся, так же как и делать в этот толстобрюхий ручей бодрое «пись-пись». Какой смысл переживать по поводу кишечной палочки, когда по следам идут погонщики с карабинами СКС. Патрон 7,62 запросто справляется с любым кишечным заболеванием; прямо-таки на раз.
Один из беглецов – самый «оторви да брось» – поднимает голову от ладоней с холоднющей чистой водой и говорит:
– О, лианы!
Сообщники тоже смотрят на провисшую между обрывчиками толстую «кабелину», кое-где покрытую зеленью плесени.
– Это связь! – уверенно сообщает «Оторви да брось». – Зуб даю!
– Не-а, питание вроде. Смотри, какой толстый, – философствует другой беглец.
– Дурилка, что ль? Ты чо, ЛЭП никогда не видел?
Линию электропередач напарник, разумеется, видел, и дорого бы сейчас дал, чтобы увидеть такую штуку сейчас. ЛЭП – есть неотвратимая дорога к чему-нибудь жилому и теплому. Теоретически, кабель, пусть даже и не силовой, тоже обязан вывести к чему-нибудь эдакому. Однако вне речки кабель зарыт. Надо делать ноги, а не изучать, где почва чуть просела, или, наоборот, вздыбилась от проложенной «лианы».