Красными нитями
Шрифт:
— Я знаю, что твой брат стоит любых обещаний. Я хочу видеть его живым и свободным, и я буду стараться, как могу.
Кай кивнул — то ли соглашался с Эль, то ли думал о чём-то своём.
— Так ты со мной? — теперь этот вопрос задала она.
Кай поднялся.
— Я с тобой, но если ты думаешь, что я стану просить Крейна о помощи — ошибаешься. Я справлюсь сам.
— Куда ты?
— Домой, — Кай ухмыльнулся.
— К отцу? — удивилась Эль.
Кай громко рассмеялся:
— Нет, в моё первое «домой».
Эль опустила руки и, слабо улыбнувшись, покачала головой. А все-таки Кай
— Так ты идёшь? Или что, теперь тут твой «дом»? — Кай скривился.
— Я тоже хочу домой, — тихо, по-детски растерянно ответила Эль.
А был ли у неё этот дом когда-нибудь? Особняк, где она не получила ничего, кроме презрения отца? Пансионат, где попытки угодить сменились насмешками? Грязная нора Рейна? Да, в норе было счастливее всего, да всё равно в неё уже не вернуться.
— Но я приду вечером, только скажи куда, — уже увереннее закончила девушка.
Она чувствовала, что стоит поговорить с Даром. Если вот так просто уйти, он уже не поможет, но сполна потребует выполнения обещания.
Кай кивнул:
— Жду в Крысином совете. Ты заслужила место.
Эль не поняла, было это насмешкой или искренней похвалой.
— Плевать! — громко воскликнул Леми.
Да, плевать. Не нужно ей одобрение Кая. И ничьё уже не нужно. Может медленно, но она училась справляться сама.
Глава 5. Встреча
— Не люблю мосты, — пробурчал Дар, переходя через канал в старой части города.
Эль только что залюбовалась изящным узором по обе стороны ограды, и слова Крейна показались скорее насмешкой, чем правдой. Мужчина решил сопровождать Эль до места, где укрылся Кай, и пока они шли по Лицу, то один, то другой пытался начать разговор, однако диалог между ними никак не складывался.
— Почему? — осторожно спросила девушка.
Она не могла нащупать границы, после которой стоило замолчать. Крейн то отмахивался от её вопросов, то был чересчур откровенен — в том, где ответ не подразумевал ничего хорошего. Он словно напоказ бросал правду, говоря: «На, смотрите, какой я».
Иногда Эль представляла, что они с Даром — соперники, которые обходят арену по краю и пристально наблюдают друг за другом. Только она пыталась разглядеть предел допустимого для себя, а он — на что способна девушка, когда же испугается.
— Меня в детстве столкнули с моста. Надеялись, утону.
Эль вздрогнула. После каждого рассказа о Канаве ей всё больше казалось, что Рейн был прав, говоря, что она бы не выжила в Таре. Она, какой была в детстве или даже пару месяцев назад, точно не справилась бы.
— Кто? — Эль быстро посмотрела на прищурившегося Дара и сразу сосредоточила взгляд на каменной дорожке.
Он всегда щурился, когда был готов преподнести грязную правду.
— Кто-то из мужиков матери. Не помню который. В шесть я был жутким плаксой, и он сказал, что мой плач действует ему на нервы, у него не встает. Он пообещал, что отведёт меня за булочками с корицей, и столкнул на ближайшем
мосту. Но я выплыл, а когда добрался до дома, мы с тем мужиком заключили мою первую сделку: молчание в обмен на жизнь.Эль захотелось дотронуться до плеча Дара, сказать что-то ласковое, но она побоялась это сделать. Да и не принял бы он никаких слов, не поверил, что доброту могут дать просто так. Та сделка оказалась для него решающей. Мальчик усвоил единственный урок, который ему преподали: хочешь что-то получить — дай что-то взамен, и по этому же уроку он жил всю жизнь.
Они свернули на липовую аллею, которая отделяла старинный Прин от делового Тома, тянувшегося с северо-запада на юго-восток. Ухоженные деревья стояли по обе стороны, и в воздухе приятно пахло свежестью. Ветер гонял по дорожке опавшие листья. Издалека доносился шум паромобилей, голоса, но на аллее никого не было, и после вечно шумной Канавы она выглядела приятно тихой и спокойной.
— А твоя мама, — Эль замолчала, тут же пожалев, что начала. Вопросы об этой женщине казались слишком личными и грязными.
Дар словно понял её мысли:
— Все обычно спрашивают, как она стала шлюхой — тебе это интересно?
Эль молчала, вглядываясь в бурый камень под ногами.
— Обычная история. Влюбилась в ублюдка, который её обрюхатил и бросил. Родители выгнали из дома. Родила, попыталась найти работу. Вообще-то у неё было образование, и она хотела устроиться домашней учительницей, но в приличные семьи из-за ребенка её не брали, а в Канаве от учения толку мало.
Дар провёл рукой по коротко стриженым тёмным волосам и с сомнением произнёс:
— Мой дед держал скобяную лавку. Сложись иначе, я бы вступил в торговую гильдию и продолжил его дело.
— Моё детство тоже было нелегким.
Липовая аллея кончилась, впереди показались улицы серого суетливого Тома. Воздух запах машинным маслом, а ещё бумагой и почему-то порохом.
— Надо же! — Дар фыркнул. — Что, меня это должно утешить?
— Нет! — торопливо воскликнула Эль, ступая на дорогу. — Я только хотела поделиться…
Мелькнуло синее пятно, послышался гудок — затем резкий толчок.
Дыхание перехватило, Эль уставилась вслед паромобилю — казалось, он проехал всего сантиметрах в десяти. Ещё слышались проклятья водителя. Несколько прохожих остановились, затем, перешептываясь, продолжили путь.
— Во имя Яра, — прошептала Эль и перевела взгляд на Дара. Руку саднило после резкого рывка, но он крепко держал её, как родитель — ребёнка.
— Что, поделилась, достаточно? — зло выговорил он, встряхивая девушку. — Связался же с идиоткой, ты вообще смотришь, куда идешь?
— Я… Я…
Эль не договорила. Она ещё видела перед собой блестящий бок паромобиля, выкрашенный синим, снова слышала гудок и проклятья водителя. Если бы ещё чуть-чуть… Если бы Дара не было рядом… Эль обхватила себя руками и беспомощно посмотрела на него.
Крейн по-прежнему злился:
— Куда ты бежишь? Не знаешь правил — сиди дома. Полезла же!
Заметив испуганный взгляд Эль, он смягчился:
— Вот мышонок глупый. Идём, — он взял её за руку и повёл за собой.
Леми встал рядом плечом к плечу. Только на той стороне дороги Эль потихоньку начала успокаиваться.