Красный мотор
Шрифт:
— Сто тысяч — это первый этап, — перебил я. — А что дальше? Через пять лет придется расширяться, а земли уже не будет.
Я обвел рукой панораму:
— Вот смотрите: слева можно разместить прессовый корпус, справа — литейку. Здесь пройдет главный конвейер. А там, — я указал на дальний край поля, — будет инженерный центр и полигон для испытаний.
— Какой еще инженерный центр? — нахмурился Житков. — В техзадании ничего такого нет.
— В техзадании много чего нет, — я улыбнулся, вспомнив, как выглядел этот район в моем времени. — Но мы же строим не на год-два. Это
Председатель горисполкома Шелехес, молчавший до сих пор, задумчиво потер подбородок:
— А ведь он дело говорит… Только где взять столько земли? Тут же сельхозугодья…
— Можно расширить участок в сторону Монастырки, — предложил я. — Компенсируем колхозу в другом месте.
— Это сложно, — покачал головой Шелехес. — Придется согласовывать с Наркомземом, менять планы…
— Зато потом не придется ломать голову, куда расширяться, — я достал еще одну карту. — Давайте я покажу примерную планировку.
Следующий час мы провели над картой. Я рисовал схемы будущих цехов, объяснял логику размещения, доказывал необходимость резервных территорий. Постепенно я видел, как меняются лица собеседников, от скептицизма к заинтересованности.
— А здесь пройдет новая дорога, — я провел линию карандашом. — Широкая магистраль, с твердым покрытием. Она свяжет завод с городом.
— Асфальт? — оживился Шелехес. — Это было бы замечательно. У нас же в распутицу тут вообще не проехать.
— Нет, — я покачал головой, — не асфальт. Бетонные плиты. Прочнее, долговечнее и проще в укладке.
Я намеренно не стал упоминать, что эта технология массово появится только через пару десятилетий. Пусть считают моим рационализаторским предложением.
К вечеру мы вернулись в город. В кабинете Шелехеса нас ждала телеграмма из Москвы. Орджоникидзе требовал срочно определиться с площадкой.
— Ну что, товарищи? — председатель горисполкома обвел всех взглядом. — Какое решение примем?
Я молча положил на стол папку с расчетами. Три сотни гектаров — это минимум. Иначе через несколько лет придется все перекраивать, а я-то знаю, каким будет масштаб производства.
— Думаю, товарищ Краснов прав, — неожиданно поддержал меня Малеев. — Лучше сразу взять с запасом. Тем более место действительно удачное.
— Согласен, — кивнул Шелехес. — Я берусь утрясти вопрос с землей. Правда, придется повоевать с Наркомземом.
— Не придется, — улыбнулся я. — У меня есть выход на товарища Яковлева. Решим вопрос без лишней бюрократии.
Когда все разошлись, я еще раз развернул карту. В скором будущем здесь раскинется огромный автогигант, вырастет новый район города. Но сначала предстояло решить более насущную проблему. Я уже знал, что с грунтами здесь будет непросто.
Утренний туман еще стелился над Окой, когда я приехал на площадку. Уже неделю здесь работала геологическая экспедиция. По всему полю темнели свежие шурфы, около буровых вышек суетились рабочие.
— Леонид Иванович! — ко мне торопливо шел старший геолог Василий Петрович Карташов, седой, коренастый, с изрытым морщинами лицом. — Хорошо, что вы приехали. Тут такое творится,
полный кавардак.Он протянул мне папку с данными последних изысканий. Я бегло просмотрел цифры и нахмурился. Все оказалось даже хуже, чем я предполагал.
— Вот здесь, — Карташов развернул план участка, — обнаружены карстовые пустоты. Глубина залегания от пяти до пятнадцати метров. А вот тут, — его палец переместился левее, — плывун. Водонасыщенные пески, практически болото.
Я молча разглядывал схему. В будущем эти проблемы как-то решили, но как именно? В моей памяти я не нашел подробностей. Так сильно в историю создания ГАЗа я не углублялся.
— И это еще не все, — продолжал геолог. — Идемте, покажу кое-что интересное.
Мы направились к дальнему шурфу. Спустившись по деревянной лестнице, Карташов посветил фонарем на стенку:
— Видите эти прослойки? Здесь явно идет подземное течение. При малейшей нагрузке грунт может просесть.
Я внимательно изучал геологический разрез. Суглинки, супеси, прослойки песка… Да, без серьезного укрепления фундаменты здесь не заложить.
— Что думаете, Василий Петрович? — спросил я, поднимаясь наверх.
Карташов тяжело вздохнул:
— Честно? По всем канонам инженерной геологии здесь строить нельзя. Особенно такие тяжелые цеха. Придется искать другую площадку.
— А если попробовать свайное поле? — осторожно спросил я, вспоминая технологии будущего.
— Сваи? — геолог покачал головой. — При таких грунтах? Да они уйдут, как в масло. Нет, тут нужно что-то другое…
К полудню подтянулись остальные члены комиссии. В наспех организованном штабе, брезентовой палатке с походным столом, собрался технический совет.
— Товарищи, положение серьезное, — начал главный инженер строительства Воронцов. — По данным изысканий строить здесь крайне опасно. Предлагаю рассмотреть альтернативные площадки.
— Какие альтернативные? — взорвался представитель горисполкома. — Вы знаете, сколько сил потрачено на согласование этого участка? Сколько документов подписано?
— А вы хотите, чтобы цеха ушли под землю? — парировал Воронцов. — Тут же карст, плывуны…
Я слушал перепалку, разглядывая геологические разрезы. Что-то крутилось в голове, какое-то решение…
— Василий Петрович, — обратился я к Карташову, — а что если комбинированный метод? Свайное поле плюс укрепление грунтов.
— Как именно? — заинтересовался старый геолог.
— Смотрите, — я начал рисовать схему. — Сваи разной длины, под разными углами. Создаем своего рода «корневую систему». А промежутки заполняем укрепляющим раствором.
— Интересно… — Карташов склонился над чертежом. — Но какой раствор? Обычный цемент здесь не подойдет.
— А если добавить… — я замялся, подбирая термины той эпохи, — специальные минеральные добавки? Для повышения проникающей способности?
К нашему разговору прислушались остальные. Воронцов подошел ближе:
— Даже если теоретически это возможно, потребуется масса экспериментов. А время поджимает.
— Значит, будем экспериментировать, — твердо сказал я. — Выделим опытный участок и проверим технологию.