Красный террор в годы гражданской войны
Шрифт:
Когда ночью, по обнаружению новых бомб, было приказано Дымкину бросить их с баржи в воду, Дымкин, предполагая, очевидно, что бомбы ударные, метнул их на палубу под ноги офицеру Маркову и производившему дознание чиновнику Полетика, а сам стремительно вниз головой нырнул в воду, где и был убит.
При обыске, произведенном в 4 часа утра 30 марта в г. Севастополе, на Георгиевской улице, в доме No 10, в квартире Акулова и Вержинского, последних там не оказалось, и был задержан лишь квартирохозяин Ларионов с женой, а в общем сарае жильцов найдены три электрических прибора для адских машин. На допросе Ларионов заявил, что знал о готовившихся Акуловым и Вержинским на пароходе "Рион" взрывах двух адских машин в 7 часов вечера и в 12 часов ночи. Жена Ларионова подтвердила, что 29 марта Акулов и Вержинский в нетрезвом виде на минной пристани в 4 часа дня
При производстве на пароходе розысков при помощи полицейской собаки-ищейки, последняя, обнюхав бумагу, в которую были завернуты найденные в коридоре I класса бомбы, пробежала по лестнице в кают-компанию, затем по верхней палубе, по лестнице вниз и дошла до канцелярии эвакуировавшегося судебно-уголовного отделения, где бросилась прямо на Логинова. Когда ему указали на поразительный факт его опознания, Логинов заявил: "Меня наказывают Бог и собака", но все же отрицал свою виновность во взрыве.
Расследованием установлено, что Ларионов являлся одним из активных большевистских работников, ездил в Москву и командовал отрядом матросов во время борьбы с казаками генерала Каледина.
При попытке к бегству с корабля "Рион" Маховскии, Ларионов и Логинов были убиты.
Составлен 19 апреля 1919 года в городе Екатеринодаре.
ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
КРАТКАЯ СПРАВКА
о сожжении красноармейца казака Якова Чуса
17 апреля 1919 года на фронте у реки Манычи красные атаковали близ села Хомутовского сотню Запорожского полка и потеснили ее, причем при отходе был тяжело ранен в живот казак Яков Чус, которого вынести из боя не удалось, и красные захватили его в плен. Тогда они на виду у отступавшей сотни облили Чуса бензином и живого зажгли его.
По подходе резервных сотен запорожцы перешли в контратаку, выбили красных и нашли тело зверски замученного Чуса, которое было одето лишь в штаны и обуглено, особенно сильно на груди и около шеи.
Кожа на груди у Чуса около левой подмышки растрескалась; глаза лопнули, рот же был чрезмерно раскрыт и лицо сохранило выражение сильных мучений. Около тела была найдена пустая банка с запахом бензина74.
Дело No 49
ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
злодеянии большевиков в станицах Гундоровской и Каменской Донецкого округа
В станице Гундоровской в течение 1918 и 1919 гг. большевистские крупные и мелкие разъезды были четыре раза: в прошлом году они побыли в станице первый раз три дня, и второй раз -- один день; в 1919 году пребывание ограничивалось каждый раз несколькими часами. Несмотря на краткие властвования большевиков, население станицы жестоко пострадало. Все четыре раза станица подвергалась грабежу, причем первый грабеж был повальным; грабили богатых и бедных, грабили деньги, серебро, скот, повозки, домашнюю утварь, все до спичек включительно. То, что не удавалось увезти, уничтожалось или ломалось, билось. Разбили зеркала, стекла, посуду, ломали самовары, мебель. Что уцелело от первого погрома, то дограбливалось при последующих трех налетах. Скот уводили с собой, а частью резали на месте. Характерна глубоко внедрившаяся в большевиках страсть к мучительству; они даже убиваемых животных подвергают напрасным мучениям. Перед тем, чтобы убить корову, они вырезали ей язык, уши и вымя.
Подвергли ограблению и местную церковь, пострадавшую к тому же от большевистских снарядов. Взломан был денежный ящик, взломаны все кружки, из них похищены все деньги, расхищены многие ценные священные предметы. Не ограничиваясь корыстью, большевики глумились над святостью храма, курили в нем папиросы, пили вино и посрывали иконы. Свое презрение к иконам большевики проявили и в частных домах, где иконы искололи штыками, с некоторых срывали ценные ризы, а самые изображения святых выбросили на улицу.
В первый же свой приход в апреле 1918 года большевики сожгли дом ушедшего священника, станичное правление, кредитное товарищество, техническое училище и массу казачьих домов. Казалось, говорит свидетельница Горюнова, что горит вся станица. На вопрос, зачем жгут дома, та же свидетельница получила от одного красноармейца ответ: "Надо обозначить свой фронт". От другого: "Жжем
буржуев". Какие же "буржуи" под соломенной крышей, -- допытывала Горюнова. "Все равно всех кадетов надо пожечь", -- ответил поджигатель. Сгорели многие усадьбы с хозяйственным инвентарем до тла, на местах пожарищ остались железо и пепел. Руководитель был "военный министр" Щаденко75, портной из станицы Каменской.В первый свой набег большевики увели с собой сотника Горикова и 28 казаков, всех отвели в Луганск и там расстреляли.
В последний, в апреле 1919 года, налет на Гундоровскую красноармейский разъезд убил старика Говорова, 70 лет, за то, что тот не мог указать, где находятся казаки. В тот же день разъезд, переодетый в добровольческую форму, спросил казака Борисова о расположении большевистских застав. Обманутый формой Борисов дал требуемые указания. Тогда красноармейцы вывели его из станицы к озеру и одетым бросили в воду. Борисов, будучи хорошим пловцом, сумел сбросить в воде валенки и верхнюю одежду и переплыть на другую сторону озера. Большевики дали по нему несколько выстрелов, причем ранили спасавшегося казака не тяжело в спину. Скрылся Борисов в лесу. Однако через несколько дней его выследили и убили.
Находившаяся вблизи Гундоровской станица Каменская была трижды в руках большевиков: с 10 по 14 января, с 28 того же месяца до 10 апреля 1918 года и с 19 апреля по 1 мая 1919 года. Первый кратковременный налет сопровождался только отдельными неорганизованными грабежами и так называемыми реквизициями хлеба и фуража. Следующее двухмесячное пребывание красноармейцев тяжко пережилось населением. Грабежи под видом обысков коснулись почти каждого дома. Не довольствуясь результатами, местная большевистская власть наложила на станицу Каменскую 2 000 000 контрибуции. Крупная цифра контрибуций оправдывалась тем, что в Каменской образовался целый кабинет министров: министр финансов -- Пантюшка Еременко, бывший ученик высшего начального училища, министр народного просвещения -- псаломщик Андрей Горобцов, министр юстиции -- студент 1 курса Башкевич и министр внутренних дел и военный -Ефим Щаденко, судившийся, сколько припоминает один из свидетелей, за сбыт фальшивых монет.
Для понуждения к уплате контрибуции был произведен арест 42 жителей, в числе их священник отец Николай Семенов. Последний вскоре был освобожден по требованию населения, причем он все-таки заплатил 1200 рублей, и только тогда ему было выдано удостоверение министром финансов, что "освобождается от всего". Из остальных арестованных 29 человек были отправлены в г. Луганск и там казнены, трупы были брошены в каменоломни. Казни производились со зверскою жестокостью, отрезали уши, нос, выкалывали глаза, отрубали отдельные члены. При раскопке каменоломни 22 тела изуродованных до крайности были опознаны родственниками. В самой станице Каменской 28 января были убиты ученик коммерческого училища Кросса, отставной полковник Климов, отставной полковник Зубов и его сын, кадет 3 класса. Тела убитых, исколотые штыками (у Зубова 10 штыковых ран в голову и масса ран на теле), были брошены в грязь на улице, и большевики нарочно проезжали по ним телегами. Спустя некоторое время красноармейские власти объявили, что убиты названные лица по ошибке.
Перед последним занятием Каменской большевики усиленно обстреливали церкви, объясняя это тем, что там находятся наблюдательные пункты противника, чего в действительности не было и о чем они были прекрасно осведомлены. Во время литургии в Христорождественскую церковь попал снаряд, которым убило б молящихся и 20 было ранено. Шрапнельные пули пронизали святые иконы и иконостасы.
Вступившие в станицу в 1919 году [части], затем сменившиеся регулярными войсками большевиков, были дисциплинированы и не выходили за пределы реквизиций бесплатных хлеба и фуража76. Но за каждой частью следовала так называемая "коммунистическая ячейка", привозившая массу большевистской литературы и состоявшая из элементов самого низменного уровня умственного и нравственного. Во главе такой ячейки состоял какой-нибудь малограмотный хохол, с трудом переписывающий получаемые распоряжения. Эти-то "ячейки коммунизма" приступали к повальному грабежу и разрушению. Пять станичных церквей были разграблены и исковерканы, разгромлены народная читальня, народная библиотека, архивы. Особенно глумлению подвергались народные верования, в домах иконы срывались и выбрасывались, в одном доме коммунист снял лампадку от икон, испражнился в нее и повесил опять перед иконою. Двух священников продержали под арестом, издеваясь над ними и подвергая побоям.