Красный узор

Он следовал за девушкой через лабиринт подсобных помещений, с трудом поспевая за бодро постукивающими высокими каблучками. Длинные волосы Друсиллы, отброшенные назад стремительным движением, струились, словно золотой флаг. Объяснения о многочисленных отделах Индикатора, которые она на ходу бросала Гару, были отрывисты и заученны.

В нижней части здания в основном, по-видимому, занимались обработкой статистических сведений. Шум машин, потрескивание и глухое жужжание вычислителей наполняли просторные залы. К тому времени, когда они обошли весь первый этаж, Гар успел почерпнуть чрезвычайно мало, если не считать того, что в полной мере смог оценить походку мисс Фри.

Однако на втором этаже, где были расположены лаборатории, его интерес возрос. В длинной, сверкающей стерильной чистотой комнате, полной света и хорошеньких лаборанток, тысячами производились крошечные голубоватые, толщиной в спичку, катодные датчики Индикатора Возбужденности, готовые к тому, чтобы быть вживленными под кожу предплечья каждому гражданину Соединенных Штатов, достигшему четырнадцатилетнего возраста. Гар стал свидетелем этой операции в лабораторной секции, которая и была как раз предназначена для такого рода экспериментов.

Он увидел, как лаборантка в белом халате сделала аккуратный, лишь чуть-чуть кровоточащий надрез на руке девочки и быстро вложила в него маленькую голубую трубочку. После этого ее проворные пальцы зашили ранку с ловкостью рук опытной швеи. Когда она кончила, сквозь тонкую кожу ребенка просвечивал только бледный голубой номер.

– Быстро и безболезненно, - весело прощебетала мисс Фри.

– Да, - медленно проговорил Гар, чувствуя, как у него на руке, в том месте, где находился датчик Индикатора, под напором крови забилась какая-то жилка, причиняя ему боль. Он не отводил взгляда от девочки, которая теперь пристально смотрела на свою руку. В глазах у нее стояли слезы. Отныне, где бы она ни была и что бы она ни делала, эта трубочка всегда будет с ней: извлечь ее из тела - значит совершить государственное преступление...

– Пройдем сейчас в самое сердце Центра, к Контрольной стене, предложила Гару его провожатая.

Они миновали несколько оборудованных фотоэлементами дверей, и возле каждой их останавливал охранник в форме Службы безопасности, придирчиво допытываясь, кто они и зачем идут в Центр. В конце концов Гар и Друсилла добрались до огромного, с куполообразным потолком зала, где размещалась центральная установка Индикатора Возбужденности - массивный контрольный пульт, регистрирующий эмоциональную температуру каждого штата.

На этот раз Гар и в самом деле был поражен, и на его костлявом лице появилось выражение почти детского изумления и благоговения. Взглянув на него, мисс Фри удовлетворенно хмыкнула.

– В этом что-то есть, правда?
– она сжала ему локоть.
– Каждый раз, когда я сюда прихожу, меня озноб пробирает. Это как миллион рождественских елок, или как фейерверк, или...
– Ей не хватило метафор. Словно невзначай, она легонько прижалась к Гару, как прижимается к любимому девушка, притихшая перед огромной тайной звездного неба.

...Главный контрольный пульт Индикатора Возбужденности Соединенных Штатов представлял собой огромный, в сто пятьдесят футов, кусок круговой стены просторного зала. Основание Стены было черным, как смоль, и на этом фоне выделялась гигантская географическая карта Штатов и Территорий, обведенная сверкающей белой линией. Но поражали не фантастические размеры карты. Дыхание перехватывало от зрелища пляшущего, искрящегося, переливающегося, мерцающего водопада из полумиллиона крохотных цветных огоньков, который струился по ее поверхности. Голубые и красные искры, белые вспышки, желтые проблески, зеленые, оранжевые, коричневые, фиолетовые оттенки и сотни других, не переставая, дрожали на огромном пространстве, покрывая его многоцветной рябью...

На небольшом возвышении у основания Стены Гар заметил несколько вращающихся кожаных кресел. Сидевшая в одном из них знакомая фигура в костюме из плотного твида приподнялась. Соломон Уизерс улыбнулся Гару и Друсилле.

– Гар, мой мальчик!

Уизерс соскочил с высокого кресла и прыгающей, словно у беззаботного школьника, походкой направился к Митчеллу. Мисс Фри он по-отцовски похлопал по спине, но руки не убрал, и все время, пока разговаривал с Гаром, рука его покоилась на талии девушки.

– Поражены?
– он широко улыбнулся.

– Очень. Я и представления не имел...

– И это только Главный пульт. Кроме него, большое число пультов поскромней установлено у нас и в других секциях. Каждый из них охватывает более мелкие части страны. А все эти различные цвета - уверен, знаете уже об этом - представляют собой, так сказать, различные длины волн эмоционального возбуждения всей нации в каждый данный момент, всю, так сказать, шкалу чувств и настроений, от вялого неудовольствия до дикой радости и того гнева, в припадке которого, - голос доктора Уизерса зловеще упал, - совершают убийства.
– Он внезапно нахмурился и через плечо поглядел на Стену.

– Гнев...
– проговорил Уизерс тяжело и задумчиво.

– Что вы сказали, доктор?
– встрепенулась Друсилла.

– А? Нет, ничего, ничего.
– Он перевел разговор на другое.
– Ну, как вы относитесь к нашему другу, мисс Фри?

– Прекрасно, - лояльно вставил Гар.

– Великолепно! Только теперь я возьму его на свое попечение, дорогая Друсилла. Можете быть свободны.

Они прохаживались взад и вперед вдоль мерцающей бесконечными огоньками Стены: доктор - важно вышагивая, сцепив руки за спиной, Гар - легко ступая чуть позади, напряженно пытаясь вникнуть в смысл слов Уизерса.

– Кризис, - говорил доктор, - кри-зис. Вот что в конечном итоге утвердило эту идею, Гар. Целых два года после окончания войны я и мои коллеги умоляли правительство принять на вооружение систему, которая бесстрастно и точно докладывала бы об эмоциональном состоянии нации, но эти остолопы и слушать нас не хотели. Ни кливлендские беспорядки, ни кровавое восстание в Калифорнии не смогли открыть им глаза на то, что такая система нужна, нужна, как воздух. Но рано или поздно они должны были прийти к пониманию этой необходимости. Мы живем в такое время, Гар, что того и гляди вспыхнет пожар. Наша страна никогда не знала времени более ужасного. Война, скажете вы, но война - это было не то. Страшным образом, конечно, но война только освежила наши чувства...

Гара передернуло.

– Бороться, убивать, мстить, - продолжал вещать Уизерс, - все это здоровые и ясные направления человеческих эмоций. Но война кончилась и воцарился хаос. Все время учащающиеся беспорядки, анархия, взлеты и падения возбужденности. Потом грянул кризис, и Индикатор стал нужен, как никогда. Необходим!
– Уизерс замолчал и перешел на обычные разговорные интонации.

– Вы, конечно, записываете все это на магнитофон?

– Что?
– Гар с трудом, одним ртом, улыбнулся.
– А... Простите, я совсем забыл...