Красобор
Шрифт:
Дорогая Алена Максимовна!
Я знаю, что Вам очень тяжело. Но побеждает и должна побеждать жизнь. За нее сражался и погиб ваш сын Костя. За нее погибли миллионы людей. Сдержите слезы, оглянитесь вокруг. Какие чудесные ростки поднялись, расцвели на земле, так щедро политой кровью лучших людей наших. Подросли и подрастают миллионы молодых строителей новой жизни. И если понадобится, они будут сражаться за нее с оружием в руках так же, как Ваш сын.
Будьте всегда здоровы. Берегите себя.
Бывший боец 3-го отряда партизанской бригады капитана Никитина
Виктор Колос».
Письмо
«Добрый день, дорогие друзья! Прошу извинения за задержку с ответом: в последнее время немного приболел.
Костя Будник действительно был отличным человеком, пионером-партизаном. Вы хорошо сделали, что пошли по следам этого героического мальчика. У нас, в Моздоке, тоже есть пионерский отряд имени Кости Будника.
Я хорошо знал Костю. Мы дружили, хотя он был намного моложе меня. Он не раз приходил в наш взвод, помогал моим бойцам чистить минометы. Я научил его танцевать осетинскую лезгинку. Костя после войны обещал приехать на Кавказ, ко мне в гости.
Помню, как переходили линию фронта, как Костя волновался за раненых. Пройти надо было тихо, так, чтоб ни единая травинка не шелохнулась. Двум оседланным коням в стремена вставляли и привязывали жерди. К ним прикрепляли носилки с ранеными. Костя все волновался, хорошо ли привязаны жерди, надежно ли прикреплены носилки.
…По вечерам партизаны собирались в деревенском клубе. Читали сводки, газеты, слушали лекторов. А потом давали концерт. Костя пел партизанские частушки под гармонь Коли Воложина, исполнял песни, читал стихи и танцевал.
Чудесный человек был Костя! Я не был в этом эшелоне, в котором ехал он, — меня направили на фронт. От людей слышал, что Костю выбросила взрывная волна. Вагоны горели, в них были раненые товарищи, с которыми он плечом к плечу прошел весь рейд. И Костя бросился спасать друзей, бросился снова в пламя эшелона, который продолжал бомбить и обстреливать фашистские стервятники.
Если бы Костя был жив, я мог бы с гордостью повесить на его грудь любую из своих наград.
Всего вам наилучшего.
Бывший партизан бригады капитана Никитина Николай Плиев (Колька)».
Вместо эпилога
На столе много писем. Белые, голубые, розовые конверты.
Они с Гомельщины и Минщины, Брестчины и Витебщины, с Гродненщины и Могилевщины. Они из Смоленской, Брянской, Калининской и Куйбышевской областей, из Хабаровска и Запорожья, с Алтая и из Архангельска, из Киргизии и Молдавии, из Народной Республики Болгарии… Много писем, и все они адресованы матери пионера-партизана Алене Максимовне Будник.
Вот одно из них:
«Дорогая Алена Максимовна!
Много лет прошло со времени войны, но люди помнят и всегда будут помнить о тех, кто отдал свою жизнь за их счастье. Костя сражался и погиб за то, чтобы мы сегодня могли учиться, работать, веселиться. Наша дружина носит имя Вашего сына. И мы хотим быть похожими на него: отлично учиться, не бояться никаких трудностей, а главное — самоотверженно любить Родину. Напишите нам про сына, про его братьев и сестер, про друзей».
Или другое:
«Милая партизанская мать!
Не погиб Ваш сын тогда, в тысяча девятьсот сорок втором. Живет он и сегодня — в наших сердцах. Мы всегда будем любить Родину
так, как любил ее Костя, а если понадобится, то и так же защищать ее до последней капли крови. Мы, будниковцы, с гордостью носим имя Вашего сына. Хотелось бы еще больше знать о жизни Кости и всей Вашей семьи, а также о том, как Костя стал партизаном. Считайте всех нас своими детьми».И еще:
«Здравствуйтэ, дорога Елена Максимовна!
Пишет Вам ученица 7-го класса Ерка Симеонова з города Бобовдоле, Болгария.
Я прочитала статью «Горячее сердце патриота» о Вашем сыне. Я очень разволновалась и решила написат Вам.
Я счастливая, я живу в мире, за который отдали жизнь советские и болгарские патриоты, за который боролса Коста.
Елена Максимовна! Пожалста, напишитэ мне о Костэ — как детство, как был пионер — вся жизнь. Я хочу рассказать о Коста дэтам Болгария…»
Письма, письма… Однако адресат никогда уже не сможет ответить на них: неумолимое время и пережитое сделали свое дело. А почтальон по-прежнему приносит конверты…
Пионеры хотят знать своих героев, знать тех, чьи имена навечно занесены в Книгу Памяти, в Книгу Бессмертия в Книгу Славы.
Костя очень любил жизнь и хотел возвратиться с войны.
Нет, не погиб Костя Будник! Он жив и сегодня — в названиях пионерских дружин и отрядов, в славных делах всех юных ленинцев нашей страны. И в каждом пионерском галстуке горит частица его галстука — боевого пионерского знамени, пронесенного через суровые бои и походы Великой Отечественной…
Федоскины каникулы
С рук на руки
Пригородный поезд остановился. Из темно-зеленых вагонов высыпали на платформу пассажиры: с мешками, корзинами, бидонами и без вещей — с пиджаками и свитерами, переброшенными через руку.
— Слава богу, довезла, — вздохнула тетя Марфа и, поставив на землю тяжелый чемодан Федоса, сказала: — Сейчас пойдем на вокзал. Соня сказала, он нас там ждать будет.
«Он» — это дядя Петрусь. А «довезла» — это не о каком-то грузе было сказано, а о самом Федосе. А тетя Марфа совсем не тетя его, а соседка. Просто мама Федоса попросила ее, чтобы она за ним в дороге присмотрела и «сдала» дяде Петрусю. Как будто он маленький. Хорошо еще, что за ручку не водят. Можно подумать, что он дошкольник какой-то, а не человек, который перешел в четвертый класс. Но взрослых не переубедишь, сколько ни говори. Хоть плачь, сделают как захотят. До чего чудной народ! Как маленькие.
Федос глянул на Марфу искоса: не слишком ли заметно, что она его сопровождает? Ускорил шаг, чтобы держаться малость впереди.
Ох, эта Марфа, смех, да и только: сына, видите ли, проведать собралась. Может, думаете, в пионерском лагере он? Как бы не так! Солдат, в армии служит. А она — как маленького — проведать. Федос — будь он ее сыном — сгорел бы от стыда.
— Ишь ты, гляди, какой стал, озорник! Да я тебя еле узнал!
…Знакомый голос. Федос оглянулся: так и есть — дядя Петрусь. Дядя приветливо улыбался, и загорелая, гладко выбритая кожа на его лице вся так и играла мелкими веселыми и добрыми морщинками.