Красота никогда не умирает

– Объясни мне принцип действия.

– Каждую сотню лет мы пробираемся в реальный мир и можем обманом заставить других заново пройти по сюжету сказки. При определенном раскладе можно перевернуть историю с ног на голову. Иными словами, даже если Золушка умерла, можно проникнуть в сон ее матери и заставить ее переродить дитя. После этого Золушка оживает.

– То есть Мир Сновидений – что-то вроде эпизода в фильме, который способен переигрываться каждое столетие? – высказал предположение я, потирая виски.

– Типа того, – кивнула Королева. – И если правильно разыграть мяч, то фильм также правдив последующие сто лет.

– Чертовски запутано, должен сказать.

– Теперь ты понял, зачем я ищу Семерых Потеряных? Если я найду их раньше Белоснежки, то смогу по собственному усмотрению переписать правду в Мире Сновидений. Вернемся к кружке. Ты по-прежнему думаешь, что она Золушкина?

– Я передумал, – сообщил я, подводя мяч к Королеве. – Полагаю, кружка не имеет значения. Важно то, что в нее наливали.

Лицо Королевы просияло.

– Хоть одна разумная мысль из твоих уст. Возможно, в кружке был напиток, зелье и еще что-нибудь, что поможет мне найти ее владельца. Но как узнать?

– С этим не ко мне, – заверил я и с разворота забросил мяч. Бесподобный бросок. Я хотел поскорее избавиться от Королевы, поэтому быстро продолжил беседу. – Следующим пунктом у нас бобы. Что-то не улавливаю связь гномов с бобами.

– Помнишь фразу: «Кто ел моей тарелки?» А бобы – это еда, – пояснила Королева.

– А. Так это просто. Кто все время носит бобы в кармане? – спросил я и весело задрал голову.

– Джек, – буркнула Королева. – Ничтожный жулик.

– Он хоть и жулик, но очень приятный.

– Похоже, тебе известно, где он. Даже можно заподозрить, что ты видел его на днях.

– Разумеется. Но тебе он не достанется. Джек теперь важная шишка в Мире Сновидений.

– С чего бы?

– Он единственный, кто умеет выпутываться из снов, – напомнил я. – Представляешь, сколько Охотников за Сновидениями нуждается в таком парне, как Джек? У него куча работы, и держится он молодцом. Вряд ли его соблазнить пробуждением раз в столетие. Он и сейчас в Мире Сновидений, спасает застрявших во сне. Между прочим, ему за это хорошо платят.

– Но в нашем Мире Сновидений запрещено вылазить из сна.

– Ага. Также как поедание сердца и печенки юной девы.

– По крайней мере, мне известно его местонахождение, – эта мысль приободрила Королеву.

– Будь добра, когда отыщешь его, не раздавливай как тот великан, – я отбросил мяч в сторону.

До чего же быстро мне становится скучно. Прямо как Дракуле.

– И вот теперь перед нами последняя вещица, – промолвила Королева с жуткой ноткой в голосе. Я знал, чем чреват такой настрой. В руке она держала нож.

– Во дела! – воскликнул я. – Ты же не думаешь, что я один из Семерых Потеряных?

– Откуда мне знать, Пит. Ты скажи мне.

– Хм. Этот нож похож на мой, но не исключено, что я его где-нибудь обронил и кто-то его поднял. Неужели, помимо меня, нет ни одного персонажа с ножом?

– Не припомню других.

– Ну прекрати. Неужели не видно, что Белоснежка мне до лампочки? Я, как и все, желаю ей смерти. Я громогласно признаю? в ней всеобщую угрозу.

– Она угроза нашим, а вовсе не тебе.

– Однако, для моей возлюбленной она, несомненно, угроза, – парировал я.

Пришло время для проявления стойкости. Целыми днями мог я играть, плясать, летать, но, когда речь заходит о моей возлюбленной – со мной шутки плохи.

– Твоя возлюбленная мертва, – подсказала Королева.

– Не мертва, – я взмахнул рукой. – Она просто решила вздремнуть. Надолго так. Не могу не вспомнить Братьев Гримм, наложивших на вашу братию дурацкое проклятие.

– И что дальше?

– А то, что недолго ей спать осталось, – заявил я. – Сегодня ночью я воскрешу ее. И если ты закроешь за собой дверь с другой стороны, я с радостью начну обряд.

– Чего? – удивилась Королева. – Ты собираешься вернуть Спящую Красавицу? Она – капризная соплежуйка. От нее одни неприятности.

– Прекрасная капризная соплежуйка, – уточнил я. – Уже сто лет я живу без нее, и я безмерно одинок в своей печали.

– Разве Горбунок тебя не развлекает? – насмешливо поинтересовалась Королева.

– Он жив здоров. Но не он, а я сам себя развлекаю, – двусмысленно отшутился я в ответ; никому не позволено дразнить парнишу, который никогда не повзрослеет. – Я порвал с ним. В день его рождения. Так ему было еще больнее.

Королева захихикала.

– Ох, Питер. Ты до сих пор не можешь без любви, даже если твоя возлюбленная – одна из самых испорченных девиц в мире.

– Почему ты о ней такого мнения?

– Ты разве не помнишь, Питер? Ее прокляли еще до Братьев Гримм. Нам пришлось усыпить ее на длительный срок, потому что она ради удовольствия убивала людей, чинила препятствия и низвергала небеса.

– Люблю гадких девчонок.

– Она чокнутая! А не гадкая.

– Она меня любит. Вот почему она нравится мне. И в отличие от всего твоего сказочного народишка, у нее нет скрытых намерений. И не называй ее Гримм. Она – дитя обоих миров. Уверен, смысл моих слов тебе ясен.

– Делай что хочешь, Питер. Не думаю, что в реальном мире мы надолго задержимся. Единственное, что я хочу отметить – она провоцирует худшее в тебе. Ты ведь поэтому воскресил Дракулу?

– Как ты узнала?

– Я чую его. Я всегда чую родственничков.

– Хочешь с ним пообщаться?

– Нет. Он редкая сволочь. Мне он не нужен. Ты рассказал ему про предков?

– Да, но он не поверил.

– Говорю тебе – редкая сволочь. Итак, ты используешь его для пробуждения.