Красота по-русски (Я подарю тебе любовь)
Шрифт:
Физиотерапия, необходимые лечебные мероприятия, правда, бесплатно – расщедрилась на это Родина: лечись на здоровье и живи, если сможешь и как сможешь.
Денис жил, но не жил.
На работу его никуда не брали – и без калек безработных полно, выбирай любого! От болей в ноге он не спал ночами и метался, как зверь в клетке.
Он не видел ничего впереди, не понимал, что дальше! Он никому не был нужен! Ну, армии, это понятно, но ни государству, ни медикам – у них и потяжелее раненые есть, – ни самому себе! Середина девяностых! Полная безнадега!
Тогда вообще никто никому не нужен
Да, родители!
Еще один повод пойти застрелиться!
Они оба вкалывали на нескольких работах, из жил тянулись выжить, прокормить семью и его, Дениса, иждивенца убогого. И мама плакала каждый день, смотрела на него больными жалостливыми глазами, а отец втихую на кухне в кулак слезы пускал и прикладывался к водочке! От безысходности глухой, беспросветной!
Денис не выдержал, удалил их от горя своего подальше. Ко всем невзгодам добавилась еще и бабушкина болезнь, вот Арбенин и уговорил родителей к бабушке переехать.
– Да куда же мы?! – сопротивлялась мама. – Ты же, вон, еле ходишь!
– Переезжайте, мам, бабушке уход нужен, а мне нет!
– А как ты жить будешь? А магазины, продукты, приготовить, постирать! Тебе помощь нужна!
– Справлюсь! – И первый раз за всю жизнь попросил отца: – Увези ее, батя.
Отец понял сына, и они переехали к бабушке. Поначалу мама приезжала каждый день, но Денис ее быстро отвадил и от приездов, и от звонков бесконечных одним своим вопросом:
– Мам, ты меня добить хочешь?
Без мамы нашлись добровольцы добивать!
Денис обивал все возможные пороги, пытаясь хоть где-нибудь устроиться на работу.
Кем? Весьма актуальный вопрос.
Даже охранником, сторожем не выйдет – нога подводила, болела, он плохо двигался, опираясь на палочку.
Денис пытался во всех сферах.
Как-то пошел на собеседование в известную иностранную фирму устраиваться на склады счетчиком – это заносить в компьютер данные прихода товара и отгрузки.
И такая деваха накрашенная в намеке на юбку, которая уже и не мини, довольная сама собой, посмотрев его документы, смерив взглядом с головы до ног, презрительно вернула бумаги:
– Нам калеки не нужны!
По дороге домой Денис купил бутылку водки. Выпил. Всю.
На следующий день снова купил, выпил, сходил в магазин за второй. Через неделю, продравшись через суровое похмелье, позвонил отцу и попросил денег. Отец приехал. Привез деньги и продукты, посмотрел, что творится с сыном, сел в кухне за стол и заплакал. Затем вытер слезы и начал ругаться, требовать, уговаривать, призывать к разуму и силе воли…
Денис его выгнал и штопором ушел в глухой запой.
А через три недели мертвецкого убийственного запоя произошло нечто…
Денис проснулся и не мог двинуться, с перепитых мозгов никак не понимая, где он и что происходит с ним, мычал, пытался встать, шевелиться – все бесполезно! И вдруг увидел себя со стороны, как будто отделился от тела и стоял рядом, – видел прямо! Вот честное слово!
Он лежал в туалете между унитазом и стеной,
грязный, вонючий, облеванный, не человек уже, ошметок от человека.Он тогда порадовался, что пил всегда один, не нуждаясь в компании, и никто, кроме него самого и Господа Бога, не застал его, Дениса Арбенина, боевого офицера, орденоносца, в этом нечеловеческом виде.
Он пролежал долго, несколько часов, не смог выбраться, застряв за унитазом, куда свалился в пьяном беспамятстве. Лежал, замерзал, трезвел понемногу и думал такое, что только рядом со смертью ходит и думается – истину, чистую, незамутненную и не заплеванную обидами на всех и вся.
К вечеру выполз потихоньку.
Снял с себя всю одежду и выбросил. Отдраил грязную ванну, дважды при этом теряя сознание и стукнувшись головой о бортик, ничего! Отдраил, набрал горячей воды, вымылся, проваливаясь периодически в беспамятство, вылез, спустил и набрал еще раз воду и второй раз вымылся.
Выбрался кое-как, трясясь всем телом, на дрожащих ногах, смог одеться во что-то чистое, заварил крепкого чаю, выпил залпом, обжигаясь, поставил кружку на стол и дал себе зарок на всю оставшуюся жизнь – никогда не пить!
Все!
С этой минуты Денис Арбенин никогда спиртного не пил, в рот не брал даже пива и не курил, хотя про курение он зарока не давал.
Два дня отлеживался, пил много воды, чаю, выгонял грязь накопившуюся. На третий день кое-как встал, сварил себе супец какой-то из пакета, завалявшегося в кухонном ящике, и принялся методично, метр за метром, отдраивать квартиру.
Деньги Денис все пропил, а жить предстояло как-то еще несколько дней. Он провел инспекцию продуктов, нашел гречку, макароны, банку тушенки, раскрошившиеся остатки печенья засохшего и позабытого и пачку чая. На этом и протянул неделю до следующей пенсии. А получив ее, взял ученическую тетрадку и скрупулезно рассчитал, на что и как ему хватит пенсионных копеек. По-честному – ни на что! Ничего, не помрет!
Сходил к врачам, долго выспрашивал, какие упражнения и терапия нужны, чтобы восстановить ногу, записывал подробно в ту же тетрадку, в ней же расписал себе каждодневные занятия, тренировки и нагрузки.
И чтобы занять себя чем-то продуктивным, решил улучшать свой быт.
Смешно!
На ремонт, даже косметический, да просто обои новые поклеить, у Арбенина денег не то что не было, и не светило в перспективе! Но есть иные варианты, было бы желание! Всегда что-то можно придумать. Электрику в квартире он починил, профилактику сантехническую сделал и решил отреставрировать старый семейный комод.
Комод, доставшийся маме от бабушки, а бабушке от ее мамы, был хорош – дореволюционный, массивный красавец, но, увы, битый всеми войнами и временами.
На одной лестничной площадке с Арбениными жил реставратор Михаил Захарович. К сожалению, лет пять назад у Михаила Захаровича умерла жена, тетя Катя. Денис ее хорошо помнил, очень добрая, светлая какая-то, с мягкой, все понимающей улыбкой.
Сосед наблюдал, что происходило с Денисом последнее время, пытался разговаривать, увещевал, ругал по-отечески, но в тот месяц Денис никого и ничего не видел и не слышал, да ему и безразлично все было.