Краткая история Золотой Орды и татарских ханств
Шрифт:
9. Выпуски научного журнала «Древняя Русь. Вопросы медиевистики» / Портал «Древняя Русь. Вопросы медиевистики». URL:(дата обращения: 29 октября 2018 г.)
Приложения
Приложение 1. Извлечения из источников по истории становления Монгольской империи
Источник цитируется по изданию: Котвич В. Л. Из поучений Чингиз-хана // Восток. — Пг., 1923. — Кн.3. — С. 94–96.
Чингиз-хан спросил у своих сыновей: — «Какое празднество выше всех празднеств? Какое наслаждение выше всех наслаждений?»
На это Чагатай сказал: — «Если устроить счастливое празднество и пировать по случаю того, что минует старый год и ему на смену приходит новый, — это и будет высшее празднество». — Но Чингиз-хан промолвил: — «Это ваше празднество не есть настоящее празднество. Ведь в то время, когда младенец еще не родился,
Чагатай сказал: — «По моему мнению, если подавить врага, разгромить наездника, расторгнуть сговоренных, заставить верблюдицу реветь по верблюжатам и привести с собой добычу, — это будет высшее удовольствие».
Джучи сказал: — «На мой взгляд, высшее удовольствие — разводить многочисленные табуны лошадей, пускать взапуски многочисленных двухлеток, воздвигнуть себе ставку и забавляться пиршествами».
Угэдэй сказал: — «Я полагаю, что лучшее из наслаждений будет в том случае, если обеспечить благоденствие великому государству, созданному трудами нашего отца-хана, положить ноги на почву и руки на землю, предоставить своему собственному народу жить в ставке, держать в порядке дела государственного управления, дать возможность наслаждений старейшинам и начальникам и обеспечить спокойствие подрастающей молодежи».
Тулуй сказал: — «По моему мнению, высшее блаженство заключается в том, чтобы тренировать своих аргамаков, бродить по глубоким озерам, спуская своих старых Ястребов, и устраивать охоту на птиц, ловя серых уток».
Чингиз-хан сказал: — «Джучи и Тулуй, вы оба говорите речи маленьких людей. Чагатай ходил вместе со мной на врагов и потому говорит такие слова. Однако, когда относились с пренебрежением к чужим, то не раз являлись причиной плача своих жен. Когда относились с пренебрежением к рыбе хариусу, то не раз были случаи, что он ранил до боли ладонь руки. Слова же Угэдэя — вполне правильны».
Этим и кончается беседа Чингиз-хана с его сыновьями, из которых он, как известно, своим преемником наметил Угэдэя, изложившего программу мирного устроения государства. В тех же «Поучениях Чингиз-хана» имеется краткое изложение своих взглядов и самим монгольским завоевателем. Вот приписываемые ему слова:
Чингиз-хан сказал: — «Если дела государственного управления находятся в порядке, если владыка государства — мудр и искусен, если начальствующие братья его обладают совершенствами, если давшие ему жизнь отец и мать живы и невредимы, если у него имеются чиновники, знающие дела государственного управления, если он располагает войском, способным подавить не унижающегося врага, если его жены, дети и потомство будут здравствовать до скончания веков, если ему будет покровительствовать могучий вечный дух вселенной, — то в этом и будет заключаться его несравненное великое блаженство».
Цитируется по изданию: История монголо-тюрков на джагатайском диалекте с переводом, примечаниями и приложениями, изданная И. Березиным, Профессором Казанского Университета, Магистром восточной словесности, действительным Членом Русского Географического Общества и Общества любителей Отечественной Словесности, Членом Азиатских Обществ в Париже и Лейпциге, Членом-Корреспондентом Археологиче-ско-Нумисматического Общества, и проч. — Казань: в Университетской типографии, 1849. — С.V–XII, XXXIV–XLVIII.
Чингиз Хан остался после отца тринадцати лет; Табджиютский ил вошел с ним во вражду: начались раздор и смуты. Начиная с тринадцатого года, как остался после отца, в течение двадцати восьми лет он встречал разные беды: Всевышний Бог спас его от тех бед и напастей и даровал ему на пятьдесят первом году в год свиньи Императорство и Ханство. Он царствовал 21 год, взял большую часть мира и в 72 года велением Всевышнего Бога скончался. <..>
У Чингиз Хана было пятьсот жен и легион наложниц, но из них пять жен взято по моггулскому браку и закону. Главная из всех есть дочь Дай Нояна из племени конгират по имени Бюртэ Фуджинь: этот Дай Ноян был старшина и Государь конгиратского племени. У Чингиз Хана было от Бюртэ Фуджин четыре мальчика и пять дочерей. Старший сын есть Чучин Хан: Государи и Ханы, которые суть в Дешт Капчаке, Кашггаре, Уруше, Чагкмаке и на пределах Хатайской страны, происходят от его рода. В хрониках так упоминается и развивается, что в то время как Чингиз Хан воевал с Илем Мергитским, он был разбит; Бюртэ Фуджин впала в их руки, беременная Чучи Ханом. Мергитский Иль был подвластен Онге Хану: Бюртэ Фуджин отправили к Онге Хану. Онге Хан, приняв ее почтительно и уважительно, оказал почет, потому что у него была дружба с отцом Чингиз Хана и он называл Чингиз Хана сыном. Беки Онге Хана сказали ему: «зачем ты не берешь ее»? Он дал ответ, что «она моя невестка: не приходится вероломным глазом смотреть на нее и от человечности (это) далеко». Чингиз Хан после этих слов отыскивает (ее); он послал отца Сартагк Нояна, который был Саба из племени Джалаир, к Онге Хану и просил Бюртэ Фуджин.
Онге Хан, угостив его, и вручив Бюртэ Фуджин, послал. Дорогой родился Чучин Хан: шел снег, и дорога была весьма исполнена страха, так что не было возможности устроить колыбель. Из части муки сделали мягкое тесто, держали его (Чучи) в тесте и, завернув в подол, шли к Чингиз Хану. От внезапности рождения дали ему имя Чучи Хан. — Второй сын есть Джагатай Хан, которому пожаловано от Кашггара по Тюркестан и от Тюркестана по реку Аму. — Третий сын есть Угэдай Хан, который после отца сделался кааномъ, и все родственники большие и малые, по сделанному Чингиз Ханом завещанию, провозгласив его Государем, стали повиноваться и покоряться. Четвертый сын есть Тулуй Хан: его прозвание также называют Иккэ (Эгэ) Ноян и Улугг Ноян, а Чингиз Хан называл его Нукером; большую часть времени он находился со своим отцом и на полях битвы был подле него. На моггулском языке Тулуй значит зеркало. Менгу каан, Кубилай Гкаан, Нулагу Хан и Аригк Буга суть его дети, а также его дети Тимур каан, Ггазан Хан и Сультан Абу Саид Хан, и много от линии и рода иго Государей. Этих четырех сыновей Чингиз Хана всех по молодечеству совершенству и совершенности называли четырьмя Кулюками.У Чучи Хана было четыре главных жены и несколько наложниц: старше всех была конгиратская девушка по имени Сартак. От нее родился сын по имени Ордэ. Эта жена взята во время Чингиз Хана. У этого Ордэ было семь сыновей: старший сын — Конджи Баян. Он также взял из конгиратского племени дочь Мога Нояна по имени Ильган. У Ордэ также была жена из конгиратского племени по имени Тобакана — госпожа. Бату есть второй сын Чучи Хана и его также называют Саин Хан: мать его была из племени конгиратского. Бату второй сын Чучи Хана и известен под именем Саин Хана: мать его Оки Фуджин есть дочь Алчи Нояна из племени конгират. Бату жил долго после смерти Чучи Хана: жизнь его перешла за сотню. Он еще здравствовал по смерти Джагатай Хана, Угэдэй Хана и Тулуй Хана. Все ханские дети и внуки, собравшись к нему, устроили курилтай, и по его приказу занялись завоеванием стран. У него было четыре сына: Сартак, Токгган, Эбуган, Олакчи. Второй сын Токгган взял жену Олджай из племени конгират, да и старшая жена Туду Менгу Хана Арикадж — госпожа происходит из племени конгират.
<..>
Чучи Хан скончался прежде отца своего Чингиз Хана и обстоятельство это таково: когда Чингиз Хан отправился к областям Сартским и достиг области Атрар, то для взятия их и области Атрар оставил его (Чучи) и отдал приказ: «мы пошли на Буххару, а ты приди к нам и все города и крепости за нами на дороге покори». Чучи, покорив по указу города и крепости, присоединился к Чингиз Хану в Самарканде. Из Самарканда Чингиз Хан послал его, присоединив к нему двух меньших братьев его Джагатай Хана с Угэдай Ханом, с сильным войском на покорение страны Харезмской. По прибытии на место, по несогласию его с Джагатай Ханом, покорение Харезма не состоялось: Чингиз Хан повелел, чтоб «в том деле он был главой и чтоб братья не выходили из повиновения своего старшего брата». Когда по указу дело сделано, страна Харезмская до исхода десяти дней была покорена. После того Джагатай Хан с Угэдай Ханом пошли за Чингиз Ханом, присоединились к нему в области Термез. Чучи Хан же оттуда пришел в Северные страны и прошел в Башггир, в Уруш, Черкес и Дешт-капчакскую страну. И по той причине, что он пошел без позволения Хана, Хан был весьма огорчен и говорил: «я его казню». Чучи Хан сделался болен. Чингиз Хан, возвратясь из страны Сартской, пошел в свою страну; Чучи Хан отправил на нескольких верблюдах наловленных птиц, говоря: «я болен: поэтому извините, что не иду». Один человек из племени Мангкит проходил близко юрт Чучи Хана, и переходя из одной юрты в другую, достиг некоторой горы, где было место охоты его (Чучи Хана). Так как он (Чучи) был болен, то и сказал Бекам своим: «вы охотьтесь на этой горе». Мангкит, увидя это сборище, подумал, что-де Чучи Хан сам охотится. Когда он явился к Чингиз Хану, тот спросил у него: «какая у тебя есть весть о Чучи и его болезни?» (Мангкит) отвечал: «о болезни его я не знаю сам, а вот у такой-то горы он охотился». Едва услышал эти слова Чингиз Хан, как рассердился на него (Чучи), пришел в гнев и решил, что «Чучи Хан возмутился, что не слушается моего слова, или сошел с ума, что делает такие дела». (Чингиз Хан) отдал приказ, чтоб сначала Угэдай Хан с Джагатай Ханом пошли на него: «я сам выступлю в походе вслед за ними». Войско было уже снаряжено, как вдруг приходит весть о смерти Чучи Хана. Хан стал весьма печален и огорчен. Искали того Мангкита, который сказал ту ложную весть, чтоб казнить его, но он бежал и не был найден. В некоторых хрониках так упоминается, что Чучи Хан, доживя до 20 лет умер, а некоторые говорят, что он обрел смерть между тридцатью-сорока годами. Знание у Бога!
Рассказ. Чингиз Хан во время кончины, по сделании завещания детям своим, сказал своим бекам: «всякой, кто хочет знать закон, уложение и науку, пусть идет к Джагатаю; всякий, кто хочет имения, добычи и храбрости, пусть идет к Угэдаю; всякий, кому нужно благонравие, благоразумие, твердость и спокойствие, пусть пристанет к Тулую». Других слов кроме этих он не сказал и разделил своих Беков сыновьям своим. <..>».