КРАУЛЕР

Наконец его руки погрузились в воду. В этот миг в ногу вцепились крепкие пальцы. Дима почувствовал, что его тащат обратно. Свет фонарика застыл на кусках изорванной материи, из-под которых сочились кровь и густая слизь. Сейчас лицо убийцы напоминало разорванный кокон насекомого. Дима просунул руку под камни и что было силы воткнул тесак в массу тряпок. Маньяк исчез за камнями.

Выбравшись из-под завала, Дима погрузился в воду. Тесак со звоном ударился о камни и растворился в бурном потоке. Ухватившись свободной рукой за берег, Дима наблюдал, как преследователь выползает из темноты. Направив фонарик на противоположную стену пещеры, ту, где пенистая струя разбивалась о камни, Дима понял, что должен сделать. Преследователь уже возвышался над ним с крюком в руке. Острый кусок металла оцарапал мокрые камни, едва Дима отпустил руку. Мощный поток подхватил его и потащил во тьму. Сжимая фонарик, барахтаясь в каменном желобе, он мчался сквозь пещеру. Мимо проносились острые камни. Последний раз оглянувшись, он заметил, что убийца бежит следом за ним по берегу, перепрыгивая через осколки камней.

Его швырнуло в сторону и несколько раз повернуло. Локти вонзились в стену. Дима вскрикнул и набрал полный рот воды. Пещера стал сужаться. Гладкие валуны окружили его со всех сторон. Течение усиливалось. Он понял, что уже не в пещере. Его утянуло в закрытое русло. Тоннель быстро расширился, но скорость течения увеличилась. Это была самая настоящая река. Он пытался держаться одной рукой за камни, но они были гладкими. Пальцы соскальзывали со стен. Потолок стал опускаться. Дима почувствовал, что водоворот тащит его на дно. Задержав дыхание, он погрузился в мутную воду и снова всплыл, больно ударившись головой о потолок. В глазах потемнело. Тело сковал холод. Дима стал часто дышать, стараясь прийти в себя. Если он сейчас потеряет сознание, все будет кончено.

Спереди донесся шум. Грохот нарастал. Его бросало из стороны в сторону. Водовороты крутили и били об стены. Дима с трудом повернулся, цепляясь рукой и ногами за стены. Луч света уперся в пенистую массу, бурлившую впереди. Его несло к водопаду. Отцовский фонарик был слишком большим и тяжелым, чтобы держать его во рту, поэтому он стиснул зубами ремешок. Луч света ушел под воду. В следующий момент поток воды выбросил его наружу.

Тело погрузилось в пустоту. Взмахнув руками, Дима на лету ухватился за скользкие камни. Выставив вбок ногу, он уперся ею во что-то твердое и в таком положении застыл. Где-то внизу бурлила вода. Холодная струя заливала сверху. Руки скользили на камнях. Задыхаясь и фыркая, силясь рассмотреть хоть что-то залитыми водой глазами, он проследил за тем, куда падает луч света. Это был естественный природный колодец. Ребристый ствол уходил на многие метры вниз, туда, где шумел водоворот. Сверху падала вода, внизу бурлила вода. По бокам камни. Дима понял, что попался. Природа тоже умеет расставлять ловушки.

По виску в угол глаза сбежала струйка крови. Он склонил голову к плечу, стараясь смахнуть ее, и в этот миг сорвался. Ударившись рукой о стену колодца, перевернувшись в воздухе, он вонзился головой в бурлящую воду. Водоворот завертел его и потащил на дно. В затопленном тоннеле не было воздуха, только холод и тьма. В ушах стоял гул. Прежде чем погрузиться, он успел задержать дыхание и закрыть глаза. Это могло продлить агонию, но не спасти. Полностью отдавшись водам, Дима пытался координировать положение, выставив вперед руки, цепляясь ногами за стены в ожидании нового броска. Фонарик все еще был в зубах, но света он не видел. В голове путались мысли. Он не мог ясно соображать, не знал, что делать. Постепенно запас воздуха в легких иссяк. Часто сглатывая, чувствуя нарастающий под горлом ком, Дима попытался подняться на поверхность, но поверхности не было. Голова ударилась о свод. Силы начали его покидать.

Удушье стало невыносимым, когда он наконец почувствовал опору под ногами. Кроссовки погрузились в песок. Течение замедлилось. Дима попытался ухватиться за свод, и ему это удалось. Руки погрузились в пустое пространство. Вынырнув, он втянул носом воздух и схватил фонарик. Свод все еще низко нависал над водой, но впереди была пустота. Постепенно река вынесла его к берегу.

Весь израненный, Дима выполз на песок. Обнаружив у воды узкий перелаз, он сразу же забрался туда. Нельзя было терять ни минуты. Маньяк наверняка знал, куда впадает подземная река. Возможно, он уже был поблизости.

Дима толком не понимал, что делает и куда ползет. Карабкаясь куда-то вверх, он думал только об одном: «Скорее бы выбраться на поверхность». Его разум больше не выдержит. Все эти пещеры, водопады, реки, убийца, – слишком много испытаний для одного дня. Минуту назад он должен был утонуть, а еще несколько минут до этого его могли сломать пополам, а до этого снова убить.

Кровь продолжала сочиться из головы, руки стерлись о камни, плечи терзала боль, но он упрямо полз вперед. Вдруг издалека как будто донеслись голоса. Дима прислушался, не сбавляя темпа. Так и есть. Это были люди, и они о чем-то спорили.

Дима пополз быстрее. Голоса приближались. Кажется, он и сам что-то кричал, но уже не понимал, что именно. Наконец впереди показался выход. Он выбрался из перелаза и зажмурился. В лицо ударил мощный луч света.

– Помогите! – выпалил Дима, упав на каменный пол. – Я заблудился…

– Мы тоже, – раздался грубый голос.

***

Три прожектора освещали бетонную площадку. Послышался короткий сигнал разблокировки электронного замка. Тяжелая огнеупорная дверь медленно открылась. На площадку вышли двое. Оба были одеты в темно-зеленую форму. За три месяца службы молодой солдат Олег Ершов часто бывал в патруле и давно привык к таким прогулкам. Вообще, как сказал ему в первый день службы Скачков, новичков любят «пускать по кругу». Олег тогда не совсем понял, что тот имел в виду, пока ему не объяснили, что технический коридор, который они патрулируют, уводит от головного тоннеля на запад и огибает сектор полукругом. Большинство коридоров базы были проведены с таким расчетом, чтобы любой человек, сошедший с главного пути, непременно снова оказался бы на нем. Таким образом, патрульные покидали базу, шли по тоннелям и коридорам, а затем вновь возвращались на исходную позицию. Так было раньше, пока не провели два выхода на Калининскую линию метро.

Олег проследил, как сержант убирает в нагрудный карман блестящую прямоугольную пластину. Электронные ключи разрешалось носить только членам командного состава. Если повезет, в будущем он получит повышение и сможет шастать где захочет.

– Пойдем, – сухо произнес сержант и, поправив автомат, зашагал вправо.

Олег пошел следом, для удобства повесив оружие на плечо. Мощное свечение натриевых ламп быстро иссякло. Они попали в темную зону, где сияло несколько лампочек. Чтобы полностью обойти охраняемую территорию от них требовалось сделать круг в три с половиной километра. В идеале они должны были проверить каждый задел по пути, заглянуть в каждый коридор и помещение. И так два раза в день. Хорошо хоть в верхние тоннели их заставляют подниматься нечасто. Говорят, там иногда разгуливают обходчики, но это уже не их дело. Наверху ничего нет, кроме мусора и пустых коридоров.

Вдоль площадки в обе стороны тоннеля тянулись рельсовые плети. Всего один путь, ведущий куда-то в область, где находился командный пункт ПВО, так далеко, что не хватит и дня дойти пешком. Так ему объяснили сослуживцы, в штабе же сказали, что они охраняют важный стратегический объект. Рядовому больше знать не положено.

Вскоре настилы кончились. Потянулись зажатые в бетон шпалы. Пока они шли, переступая со шпалы на шпалу, Олег молчал. Усатый мужчина в очках рядом, как и всегда, был угрюм. Про Павла Павловича Феликса говорили, что у него отсутствуют чувство юмора, мозги, собственное мнение и много чего еще, что делало из него идеального исполнителя. Олег же считал себя в меру веселым парнем и не любил, когда грузятся по пустякам. В патруль он старался ходить только со Скачковым. Кинолог часто шутил, к тому же при нем всегда была одна из четырех местных овчарок, с которыми можно было поиграть. С Феликсом Олег предпочитал вообще не связываться и всякий раз впадал в уныние, когда старшина отряжал их в дозор.

Участок тоннеля, который он истоптал вдоль и поперек, находился на большой глубине. Здесь давление грунта сдерживали специальные чугунные тюбинговые кольца, забитые паутиной и отложениями ржавчины. Тут было не так душно, как на базе, зато воздух не очищался фильтрами. Света тоже не было. Пыльные лампочки мерцали всего в нескольких заделах. За время службы Олег насчитал около тридцати и это на участке длинной более километра. Остальные давно отслужили свой срок, некоторые еще в восьмидесятых. В технических коридорах света не было вообще. Последняя лампочка, по словам старожил, потухла там в конце шестидесятых. В принципе они были и не нужны. Патрульные пользовались фонариками.

– Товарищ сержант, разрешите обратиться. Почему мы не взяли пса? – спросил Олег, глядя на вышагивающего рядом усача.

– Не положено. По инструкции патрульные имеют право пользоваться собакой только в сопровождении подготовленного специалиста.

Олег хихикнул. Вот зануда этот сержант. «Пользоваться собакой». Надо это занести в негласную инструкцию. Будет над чем посмеяться в столовой после отбоя.

– Что же может случиться, товарищ сержант? Зачем нам специалист? – спросил Олег без задней мысли, надеясь разговорить мрачного спутника. – Как будто мы без кинолога с овчаркой не справимся. Это же не лошадь.