Край без Короля или Могу копать, могу не копать

Теперь Фонси мог различить — внизу действительно был тролль, волочащий за собой сломанное дерево, положив комлем на плечо. Тролль был не похож на того, что Фонси видел тогда в лесу.

— Почему он одетый? — шёпотом спросил хоббит, — и в сапогах?

— Тихо! — также шёпотом ответил Сосрыква. — Заметит — сожрёт. Сиди здесь. Если что — ты гостеприимец Сосрыквы Взломщика, так всем и говори. Я сейчас.

Гном скинул заплечный мешок и исчез в чёрном проёме лестницы. Фонси ничего не оставалось, как сидеть на краю башни и смотреть туда, где копошился тролль, подошедший уже довольно близко.

Этот тролль двигался совсем не так стремительно и плавно, как тот, в лесу. Его движения были более отрывистыми, дёргаными. Остановившись и повозившись с чем-то у себя на поясе, он присел на корточки возле своего дерева и начал дёргать руками, точно хлопая в ладоши. До хоббита донесся стук камня о камень.

«Да он костёр разводит!» — понял Фонси. — «Вот так тролль. Сейчас ещё, глядишь, тесто замесит и станет торт печь».

Но тролль этого делать не стал. Пристроившись на корточках возле загоревшихся веток дерева, он протянул к огню ладони и стал их греть — точь-в-точь, как Фонси поступил бы на его месте. В свете костра Фонси увидел чудовищное лицо — низкий лоб, вывернутые ноздри, глубоко посаженные глаза. Одет тролль был в длинную рубаху из шкур, подпоясанную толстой верёвкой.

На краю освещённого костром круга появился Сосрыква. Что-то блестело в его руке, должно быть, нож. Выставив руку с ножом вперёд, пригнувшись, гном начал подкрадываться к сидящему на корточках троллю, и так естественно он выглядел, что Фонси сильно засомневался, настолько ли мирная и безобидная работа у взломщиков, как Сосрыква ему рассказывал.

Тролль шумно засопел — даже с башни было слышно — и начал зыркать глазами по сторонам. Фонси заметил, что шея у него настолько короткая и толстая, а горбатые плечи настолько мощные и тяжёлые, что повернуть голову и посмотреть не то что назад, а и вбок он не сумел бы, даже если бы очень захотел, пришлось бы поворачиваться всем телом.

«Сейчас всё-таки повернётся», — подумал Фонси, — «и останусь я снова один в полуразрушенной башне посреди невесть когда опустевших развалин». Рука сама собой зашарила по раскрошенному ограждению и нащупала увесистый обломок.

— Эй! — крикнул Фонси, поднимаясь на ноги. — Эй, тролль! Я здесь!

Брошенный камень описал в воздухе красивую дугу и угодил прямо в огонь. Горящие ветки вздрогнули от неожиданного удара и взметнули над собой ворох искр. Ошарашенный тролль отшатнулся от костра, сел задом в снег — и продолжил заваливаться назад и вбок, и лёг на снег, и застыл.

— Казаааад! — раздался в ночи радостный крик Сосрыквы. Гном проплясал вокруг тролля какую-то странную, но явно весёлую пляску и помахал рукой хоббиту.

— Ай, Фонси, молодец! Спускайся — костёр жечь будем, мясо жарить будем!

— Я тролля есть не буду! — заявил Фонси, спустившись. — Ты его, Сосрыква, сам ешь. Я тебе, Сосрыква, свою долю тролля с радостью уступаю.

— Тролля не будем, — рассмеялся гном. — Медведя будем. У тролля с собой был. Оголодал, разрыл берлогу.

Фонси покосился на огромную, больше его самого, бурую заднюю лапу, судя по виду — оторванную... Фонси очень надеялся, что не от живого медведя.

— Доставай нож, Фонси! — позвал Сосрыква. — Будем шкуру снимать, мясо строгать.

Он подошёл к мёртвому телу тролля, нагнулся и с заметным усилием выдернул из затылка вбитый туда по самую рукоять трёхгранный кинжал, обтёр клинок сначала о снег, потом о рубаху тролля, потом снова о снег, полюбовался на чистое лезвие и спрятал кинжал, куда именно — Фонси не уловил.

— Я уже подкрался, — объяснил гном, вытирая усы, — как ветер переменился, он меня учуял. Ай, думаю, бежать надо, а потом что? — только по развалинам прятаться, а тролли упорные, по камешку всё разберёт. Как вдруг смотрю — ты его отвлёк! И камень в костёр кинул — ай, здорово придумал!

Фонси хотел сказать, что метил троллю в лоб, но решил с полным ртом не разговаривать и только покивал головой. Строганая и слегка обжаренная медвежатина получилась очень вкусная.

— Тут я ему кинжал в затылок и всадил, — Сосрыква насадил на прутик ещё кусок тёмно-красного мяса и сунул его в пламя.

— Это был не дикий тролль, — объяснил гном после окончания обеда, — а беглый, именованный. Они опаснее диких, но их и убить проще.

— А как это — именованный?

— Пойдём обратно на башню, обоз высматривать надо. С дерева сучья наверх отнесём, погреемся.

Застучали два топора. Работалось при свете куда веселей, чем в темноте.

Перед тем, как подняться назад на башню, хоббит зажёг одну из срубленных с дерева веток и при её свете побродил в развалинах, рассматривая странную кладку — она, казалось, была всё сплошная, без отдельных камней, словно и не кладка вовсе, а просто глина — и торчащие прямо из стен, как кости из мяса, насквозь проржавевшие железные палки. Незнакомым и чужим веяло от этих развалин, и печальным.

— Тролли, — продолжил Сосрыква, когда они снова уселись на верхнем ярусе башни, — тролль дикий, он себя от леса, где живёт, не отличает. Не думает «я иду», думает «идти», «идётся». Его и заметить трудно, и услышать непросто.

А тролля ловят, первым делом имя дают. И говорить учат. Тогда тролль диким быть перестаёт и становится просто как большой глупый орк. Кстати, как обоз придет, можешь заработать — ворсъкайны имена троллям покупают у чужеземцев. Троллей одинаково звать нельзя. Если два тролля с одним именем встречаются, они с ума сходят. Называется «двухголовый тролль». И просто Фу-Фу или Ай-яй-яй их тоже звать нельзя — не приручатся.

— Так может, ты захочешь им какое-нибудь имя продать? — уступил Фонси. — Ты ведь тоже чужеземец.

— Я тут много лет живу, — ответил Сосрыква. — Все знакомые имена, что мне на троллях слышать не противно, кончились. Ай, вон, видишь, огонёк вдали? Ворсъкайны едут. Идём встречать.

Огни медленно приближались. Фонси и Сосрыква стояли на равнине с горящими ветками в руках — ворсъкайны, по словам Сосрыквы, были большецами — оркам освещение надобно еще меньше, чем хоббитам и гномам, а большецы в темноте скверно видят, поэтому свет с собою нужно иметь из вежества.

Из всех странных животных, что Фонси повидал за время своих странствий, те, что тянули повозку вор- съкайнов, были, пожалуй, страннее всех.

Косматые, приземистые, горбатые, поперёк себя шире быки, чьи рога натянули ниже ушей, как шапку на глаза. На обоих зверях была надета хитроумная кожаная упряжь, а впряжены они были в чудную повозку без колёс, но на низких плоских досках, позволяющих ей катиться по снегу. На повозке стояла грубо сколоченная и укрепленная железными скобами деревянная клеть, а рядом с повозкой шёл высокий молодой большей с длинной палкой в руке.

— Ай! — Сосрыква вышел на дорогу и помахал рукой. — Хороший путь, Бохънь, смирный улов!