Край ледника
Шрифт:
– Если это было так просто, – ответила Аззудонна.
– Так будь проще, – прорычал Бренор.
– Идем, – сказал Киммуриэль своим друзьям. – На данный момент мы здесь закончили.
– Я останусь ненадолго, – сказал Реджис, но не успел он объявить об этом, как из открытой двери послышался другой голос.
– Нет, – приказала Пенелопа. – Все вы, выходите. Я посижу с нашей гостьей.
Акцент, который она сделала на последнем слове, был лишь подкреплен суровым взглядом, который она бросила на Бренора, когда произнесла напоминание.
– Почему ты ждешь? Мы
– Я могу доставить вас туда, где я нашел Джарлакса прямо сейчас, если это ваша цель, – ответил Киммуриэль. – Там ничего нет, и никаких указаний о том, куда идти дальше.
– Как сильно ты искал?
– Я не мог долго оставаться, и ты тоже.
– Потому что было холодно, – напомнил ему Вульфгар.
– Это и близко не описывает ситуацию, – сухо ответил Киммуриэль.
Варвар кивнул.
– Это объясняет одежду Аззудонны. Если бы ты надел ее, когда отправился за Джарлаксом, тебе было бы удобнее.
– Там ничего не было видно, – повторил Киммуриэль. – Огромные горы из скал и камня, все покрыто белым, все окутано тьмой. Потребовались бы годы, чтобы как следует обыскать эту отдаленную землю.
– Именно поэтому Джарлакса и поместили туда, когда он позвал тебя, – сказал Громф.
– Что ты знаешь? – потребовал Бренор.
– Кто бы ни забрал память Джарлакса, он далеко ушел, – ответил Громф.
– Оставив его умирать?
– Скорее всего, они знали, что у него был свисток, чтобы связаться со мной, – сказал Киммуриэль, и это вызвало любопытные взгляды со всех сторон. – Я предполагаю, они, вероятно, вернули его ему, иначе он воспользовался им раньше.
– Кто эти «они»? – спросил Вульфгар. – Вот в чем вопрос, не так ли?
– И у Аззудонны есть ответы, – сказал Бренор.
– И у Джарлакса есть ответы, – быстро добавил Реджис. – Или, по крайней мере, были.
– Почему ты не проделаешь с ним свои фокусы? – потребовал Бренор у псионика.
– Потому что он отдыхает. Ему это нужно.
– Ба! Пузан, возьми свой камень и нанеси ему визит, а?
– Это не принесет никакой пользы, – заверил дворфа Киммуриэль. – Этот рубин вытягивает правду так же, как слишком много выпитого крепкого напитка, но неспособность Джарлакса ответить не имеет ничего общего с нежеланием с его стороны.
Затем дверь комнаты открылась, и Пенелопа вошла рядом с Джарлаксом, который был обут только в один сапог, а другой держал в руке, с озадаченным выражением на лице.
– Что? – спросил Бренор.
Джарлакс прошел в середину группы, сел на подлокотник кресла и поднял босую ногу, чтобы все увидели три надписи засохшей кровью: ИЛЬХ-ДАЛ-АУТ, вырезанные на его подошве.
– Ильхдалаут? – спросил Реджис.
– Что, во имя Девяти Кругов Ада?
– Это имя дали тебе твои похитители? – спросил Реджис. – Или просто шрамы от пыток?
– Я думаю, это сделал я, – сказал Джарлакс, его голос был таким нетвердым, каким никто из них никогда от него не слышал.
– Это не старая рана, – заметил Вульфгар.
– День-два, не больше, – согласилась Пенелопа.
– Но что это значит? –
спросил Реджис.– Иль? Ильхаресс, матрона? – спросил Громф. – Ильхарн, покровитель? Тебя сделали чьим-то покровителем?
– Нет, – ответила Даб'ней, выходя вперед. Она опустилась на колени перед Джарлаксом и взяла его ногу в руки, чтобы лучше рассмотреть явно недавние порезы. – Возможно, Ильхар. Она сделала паузу, произнося множество итераций, затем улыбнулась, кивнула и объявила: – Ильхар, делхарил, аутна.
– Может быть, – признал Громф.
– Мать, дочь, внучка, – перевел Реджис. – Но что это может означать?
– Это обычное высказывание на молитвах, – сказала Даб'ней. – Преемственность матриархата дроу, требование Ллос.
– Джарлакс теперь молится Ллос? – спросил Бренор, фыркнув.
– Ивоннель, Квентл, Ивоннель, – сказал Громф, глядя на Киммуриэля.
– Что это значит? – спросил Бренор.
– Что общего у этих троих, кроме семейных уз, отмеченных на ступне? – спросил Громф.
– Воспоминания, – ответил Джарлакс, и он тоже посмотрел на Киммуриэля, который помог Квентл и младшей Ивоннель разобраться в воспоминаниях Ивоннель Вечной.
Даб'ней отошла в сторону, когда Киммуриэль занял ее место и усадил Джарлакса в кресло.
– Дайте нам немного уединения, – сказал он остальным.
– Я никуда не уйду, – сказал Бренор.
– Не сейчас. – Киммуриэль посмотрел на него, но спорить не стал, особенно потому, что никто из остальных, казалось, тоже не собирался двигаться к выходу.
– Просто молчи. – Он сосредоточился на Джарлаксе. – Впусти меня.
– Пожалуйста, сделай это, – ответил Джарлакс и поднял свою волшебную повязку на глазу.
Киммуриэль закрыл глаза и поднял руку, чтобы слегка коснуться пальцами лба Джарлакса. Всего за несколько ударов сердца сознание Киммуриэля оказалось в разуме Джарлакса, видя каждую его мысль, перебирая воспоминания.
Вскоре стало совершенно не важно, громко или тихо было в комнате вокруг ментально соединенных дроу, поскольку они полностью обратились внутрь мыслей Джарлакса. Для Киммуриэля, складки и синапсы мозга Джарлакса превратились в набор строительных блоков различной формы, которые он мог соединять и перестраивать по разным направлениям. Он мог визуально отделить недавние воспоминания Джарлакса – те, что возникли с момента пробуждения под навесом, где Киммуриэль его нашел, – от более отдаленных, таких как лавина, о которой Джарлакс упоминал несколько раз.
Киммуриэль ясно увидел эту лавину. Он почувствовал, что скользит по ледяной впадине вниз по склону заснеженной горы. Он услышал и почувствовал грохот стремительно несущегося снега, приближающегося сзади. Он видел, как далеко впереди Кэтти-бри сорвалась с уступа, а затем наблюдал, как Энтрери постигла та же участь.
Он подумал, так же, как и Джарлакс, что легко выберется из ситуации: применит левитацию и поднимется над выступом.
Киммуриэль почувствовал, что парит. Он увидел, как Закнафейн поднимается рядом с ним, и с ужасом наблюдал, как огромная волна снега, тонны белого порошка, обрушивается на уступ, падает на Энтрери и Кэтти-бри, погребая их там, где они лежали.