Край ледника

Он поднял огромный рюкзак, бросил его обратно на землю и порылся в нем, наконец достав кастрюлю, которую водрузил на свою зеленоволосую голову так, чтобы ручка торчала в сторону. Он вприпрыжку вернулся обратно к двум другим, проходя мимо них, он поймал Реджиса здоровой рукой и потянул хафлинга за собой.

Однако, прежде чем они покинули скромный дом, Пайкел снова остановился и произнес заклинание, нарисовав в воздухе большой знак, похожий на пару красных губ, где они повисли и, казалось, сморщились.

Пока Реджис с изумлением наблюдал, Айвен застонал, а Пайкел произнес второе заклинание, вызвав порыв ветра, от которого губы полетели через всю комнату и ударили Айвена по лицу с такой силой, что крепкий старый дворф отшатнулся на три шага.

– Мо братун! – взревел Пайкел.

– Мо братун! – Айвен взревел в ответ. Когда Реджис и Пайкел выходили из дома, он пытался казаться скорее встревоженным, чем печальным, но потерпел неудачу.

– Почему? – спросил Дзирт, когда Кейн начал потягиваться и снимать с себя лишнюю одежду и снаряжение.

– Разве тебе не любопытно, Дзирт До'Урден? Разве ты не хочешь знать?

– Знать что?

– Кто победит.

– Нет, – выпалил Дзирт, но понял, что это была ложь, как только произнес это. Его мысли вернулись к его ранним дням с Артемисом Энтрери, когда они были заклятыми врагами. На протяжении многих лет убийца оставался одержим сражением между Дзиртом и Энтрери, он испытывал саморазрушительную потребность доказать, что был лучше Дзирта. Дроу вызвал его из-за этой нездоровой одержимости, даже после того, как понял, что Энтрери нужно доказать, что он лучший боец, только потому, что само существование Дзирта опровергало весь образ жизни Энтрери. Как мог кто-то сражаться так же хорошо, как Артемис Энтрери, не обладая внутренней яростью, которая поглощала этого человека?

Однако, такого конечно, не могло быть в случае с Кейном!

Дзирт попытался отмахнуться от сравнения, которое на первый взгляд казалось абсурдным.

– Теперь, когда ты пообещал не смещать Саван, я не боюсь позволить тебе увидеть свои истинные навыки в сравнении с бывшим Магистром Цветов, – объяснил Кейн.

– Ты утверждаешь, что делаешь это в качестве одолжения мне?

– Нет, – категорически заявил Кейн. – Я делаю это, потому что мне любопытно. Я никогда не обучал никого с таким особым сочетанием навыков, как у тебя, и твоих природных боевых способностей. Твоя третья схватка с драконами была прекрасна, лучше той, в которой участвовал я.

– Я не хочу сражаться с тобой, – сказал Дзирт, но понял, что это тоже неправда. Он сказал это только из почтения к старому монаху. В глубине души Дзирт не мог отрицать свое любопытство.

– О, это не так, – согласилась Тазмикелла.

– О нет, дорогая сестра, – промурлыкала Ильнезара. – Я думаю, что у дроу шансы, как у танцора.

– Тогда поспорим, сестра! – сказала Тазмикелла. – Если Дзирт победит, ты можешь взять его на свое собственное физическое... соревнование. Если победит Кейн, я съем дроу!

– Великолепно! – согласилась Ильнезара.

– Они шутят, – сказал Дзирт Кейну, когда они вдвоем направились к ровному и открытому участку земли, и он, конечно, надеялся, что был прав.

– С драконами никогда не знаешь наверняка, – ответил монах.

– Ты все продумал? – спросил Киммуриэль Джарлакса ветреным утром у Главной Башни Волшебства.

Ветер дул с океана, волны разбивались о прибрежные скалы, брызги разлетались во все стороны, намочив лица и плащи двух дроу. Недалеко от них стояли Даб'ней, Аззудонна, Бренор и Вульфгар, в то время как Громф оставался внутри башни, ожидая прибытия Реджиса и Пайкела.

– Я не вижу выбора, – ответил Джарлакс. – Я не сомневаюсь, что нам понадобится сила Архимага в той пещере.

– Даже с теми, кого ты собрал?

– Его заклинания удержат канте и н'диви подальше, пока мы будем освобождать пленников, и, если гигантский слаад вернется, мы все будем рады, что есть Громф Бэнр, чтобы противостоять ему.

– Тот, о ком ты думаешь – Йгорл?

Джарлакс кивнул.

– Но можно ли будет доверять Громфу после битвы? – спросил Киммуриэль. – Он вполне может выдать тех, кого ты твердо решил не предавать.

– Он этого не сделает.

Киммуриэль не ответил, но Джарлакс видел, что он не убежден.

– Это то, чего Громф хотел большую часть своей жизни, как и большинство из нас, – сказал Джарлакс. – Только он слишком горд, чтобы признать это. Когда разразится гражданская война в Мензоберранзане, есть ли у тебя какие-либо сомнения относительно того, чью сторону примет Громф?

– Я думаю, он останется в стороне и поздравит победителя.

Джарлакс покачал головой.

– Он нажал на рычаг в Главной Башне, чтобы вернуть магические силы Гаунтлгриму в трудную минуту. В тот момент он выбрал сторону.

– Он отменил свои действия, чтобы убрать свое влияние из битвы, – поправил Киммуриэль, но Джарлакс снова покачал головой.

– Йоклол лично проинструктировали его перекрыть поток энергии. Отменив это, он открыто бросил вызов служанкам Ллос.

– Мы не понимаем до конца роли Ллос во всем этом, – напомнил ему Киммуриэль. – Я имею в виду, за пределами хаоса и раздоров.

– Но мы знаем выбор Громфа.

– Ты сильно рискуешь.

– Я так не думаю. Ни с ним, ни с тобой, ни с Дзиртом, ни с Даб'ней.

– Значит, только мы?

– Да. Или те из нас, кто сумеет выжить.

Когда он это сказал, Джарлакс подумал, что мог бы изменить свой выбор, потому что был еще один человек, который мог оказаться весьма ценным.

Киммуриэль больше ничего не сказал, и Джарлакс поплотнее закутался в плащ и опустил поля своей огромной шляпы. Позади них из Главной Башни вышел Громф, с Реджисом и Пайкелом позади.

Джарлакс посмотрел в небо на востоке. Он подумал, что драконы и их всадники уже должны были прибыть.

Внезапный взрыв ударов, пинков, переворотов, прыжков и вращений вызвал многократные вздохи у Ильнезары и Тазмикеллы, наблюдавших за боем со стороны. Сражающиеся двигались как в тумане, меняя позицию с каждым шагом, один прыгал, другой перекатывался, затем оба разворачивались, чтобы снова вступить в жестокую схватку.

В какой-то момент Дзирт развернулся влево в круговом ударе, а Кейн выполнял зеркальную атаку, и они оказались далеко от переместившейся цели. Оба опустились прямо на землю с широко расставленными ногами, и каждый выскочил из падения, как будто потянутый за веревочку, поворачиваясь вправо в обратном круговом ударе, чтобы их ноги соприкоснулись.