Кража в гранд-отеле

— Ах вот оно что! — сконфуженно произнес я.

— Да! — сияя, сказал Пуаро. — Придется начинать все сначала.

Мы покинули комнату и прошли в конец коридора. Там собрался весь обслуживающий персонал этажа, который внимательно слушал рассказ нашей горничной о выпавших на ее долю испытаниях. Пуаро прервал повествование девушки буквально на полуслове.

— Прошу прощения, — мягко сказал он, — но вы очень меня обяжете, если сейчас откроете нам комнату мистера Опальзена.

Явно озадаченная его галантностью, девушка тут же поднялась и повела нас по коридору. Номер мистера Опальзена оказался прямо напротив комнаты его жены. Горничная открыла дверь, и мы вошли. После этого девушка собралась уходить, однако Пуаро остановил ее:

— Одну минуточку. Скажите, не видели ли вы среди вещей мистера Опальзена карточку, похожую на эту?

С этими словами он извлек из кармана какую-то карточку из белой блестящей бумаги, на которой почему-то ничего не было написано. Девушка посмотрела на нее очень внимательно.

— Нет, сэр, такой точно не видела. Может быть, лакей что-нибудь знает, ведь он намного чаще бывал в комнате.

— Ах вот как. Большое спасибо.

Пуаро забрал у нее карту. Горничная ушла. Он по-прежнему выглядел крайне задумчивым. Через некоторое время Пуаро покачал головой и обратился ко мне:

— Дорогой Гастингс, позвоните, пожалуйста, в колокольчик. Три раза, чтобы пришел лакей.

Сгорая от любопытства, я выполнил его просьбу. Пуаро тем временем опустошил корзину для бумаг и стал внимательно изучать ее содержимое. Вскоре явился лакей. Пуаро показал ему блестящую карточку и задал тот же вопрос, что и горничной. Нет, он тоже не видел подобной карточки у мистера Опальзена. Пуаро поблагодарил слугу за информацию, после чего тот весьма неохотно покинул номер, бросив при этом удивленный взгляд на перевернутую корзину. Он наверняка услышал также глубокомысленное замечание, сорвавшееся с губ Пуаро:

— А ожерелье-то было застраховано на большую сумму…

— Пуаро! — вскрикнул я. — Теперь я вижу…

— Ничего вы не видите, — не дал договорить мне он. — Как обычно, вы ничего не видите, друг мой! Это кажется невероятным, но, увы, все обстоит именно так. Давайте-ка теперь вернемся в наши собственные апартаменты.

Когда мы пришли к себе, Пуаро тут же переоделся.

— Сегодня же вечером еду в Лондон, — заявил он. — Это крайне важно!

— Вы уверены?

— Абсолютно. Главное сделано: я уже все продумал. Мои серые клеточки и на этот раз меня не подвели! Я еду, чтобы собрать доказательства. И я найду их! Эркюля Пуаро обмануть невозможно!

— Иногда вы напоминаете мне павлина с распущенным хвостом, — язвительно заметил я.

— Вы рассердились, мой друг? А я надеялся, что вы окажете мне одну дружескую услугу.

— Можете не сомневаться, — тут же смягчился я, устыдившись своей резкости. — А что мне нужно будет делать?

— Не могли бы вы почистить рукава пиджака, который я только что снял? Они сильно запылились. Вы ведь видели, как я ощупал все выдвижные ящики туалетного столика.

— Нет, я этого не заметил.

— Вы должны быть внимательнее, мой друг. Именно тогда мне на пальцы и попала пудра, которой я, будучи весьма взволнован, испачкал свои рукава. Обычно такого со мной не случается.

— Но что же это была за пудра?

— Отнюдь не яд из арсенала Борджиа, [6] — ответил, подмигнув, Пуаро. — Я вижу, ваша фантазия заработала. Но это была обычная французская известь.

— Французская известь?

— Да, ее используют краснодеревщики для того, чтобы ящики выдвигались бесшумно. Я засмеялся:

— Вам бы все шутить! А я уж было подумал, что за этим скрывается какая-то тайна.

— Пока, мой друг. Теперь я исчезаю.

Дверь за ним захлопнулась. С улыбкой, в которой смешались и ирония, и восхищение, я достал одежную щетку и взял в руки пиджак.

6

Борджиа — знатное итальянское семейство, испанского происхождения, наиболее известные представители которого, Родриго (папа Александр IV) и Чезаре (Цезарь), отличались коварством и жестокостью и нередко использовали яд в борьбе с политическими и личными врагами.

* * *

На следующее утро, увидев, что Пуаро еще не приехал, я решил немного прогуляться. По дороге мне встретились старые приятели, вместе с которыми я провел почти весь день. На ленч я отправился в их отель. Потом мы немного погуляли. Часы показывали восемь часов, когда я вновь вернулся в «Гранд Метрополитен». Первым, кого увидел, был Пуаро. Его лицо, обращенное к стоящим рядом Опальзенам, сияло от удовольствия.

— Гастингс, друг мой! — вскричал он и подбежал, чтобы поприветствовать меня. — Поздравьте меня, mon ami: все кончилось так чудесно!

— Вы хотите сказать… — начал я.

— Это граничит с настоящим волшебством! — счастливо прощебетала миссис Опальзен. — Разве я не говорила тебе, Эд, что если с этим делом не справится сам мосье Пуаро, то остальные не справятся и подавно!

— Да, ты говорила, любовь моя, и, как всегда, оказалась права.

Я растерянно взглянул на Пуаро, а он незаметно подмигнул мне.

— Присядьте, пожалуйста, и я расскажу вам, как все произошло. Теперь все в полном порядке.

— В порядке?

— Ну да. Они арестованы.

— Кто?

— Горничная и лакей, черт возьми! А вы разве не догадались? Даже после моего упоминания о французской извести?

— Вы сказали, что ее применяют краснодеревщики.

— Верно, для того, чтобы ящики лучше открывались. Его также используют те, кому необходимо, чтобы ящик выдвигался без малейшего шума. Кому же в нашем случае это могло быть необходимо? Ну конечно, горничной. Однако все было продумано столь тщательно, что никому и в голову не могло прийти — кроме Эркюля Пуаро, разумеется.

Итак, слушайте! Лакей находился в соседней комнате. Он ждал. Камеристка-француженка вышла из номера. Быстро, как молния, горничная метнулась к ящику, схватила футляр, открыла задвижку и просунула его в дверь. Принявший его лакей спокойненько открыл футляр дубликатом ключа, о котором позаботился заранее, вытащил ожерелье и снова стал ждать. Когда камеристка во второй раз вышла, футляр мгновенно был водворен на место.

Пришла мадам, и о краже стало известно. Разыграв неподдельное возмущение, горничная напросилась на обыск и покинула комнату с видом невинного агнца. А фальшивое ожерелье они с напарником еще утром спрятали в кровать француженки. Первоклассный трюк!

— Но зачем вы ездили в Лондон?

— Вы помните о белой карточке?

— Да, конечно. Признаться, я был очень озадачен, как, впрочем, и теперь. Я полагал…

Тут я замешкался и взглянул на Опальзена. Пуаро лукаво улыбнулся.

— Это была ловушка для лакея. На этой карточке имелось специальное покрытие, предназначенное для снятия отпечатков пальцев. С вокзала я сразу поехал в Скотленд-Ярд, нашел там нашего старого друга, инспектора Джеппа, и объяснил ему суть дела. Как я и предполагал, отпечатки принадлежали двум известным аферистам, которые уже в течение довольно долгого времени находятся в розыске. Джепп приехал вместе со мной. Они уже арестованы. У лакея и было найдено колье. Шустрая парочка, ничего не скажешь, но у них не было метода… А я ведь уже по меньшей мере раз тридцать шесть говорил вам, что без метода…