Кредо Хамелеона
Шрифт:
Еще рывок. Боль адская. Я уже почти достиг рукояти. Как же хорошо, что этот жирный ублюдок орудует огромным ножом для разделки мясных туш, а не мечом. Хорошо, потому, что у этого тесака нет гарды. Иначе бы я навечно застрял здесь.
Упор ногами в стену. Толчок. Я рычу так громко, что Милана замолкает, уставившись расширенными от удивления и ужаса глазами на то, как я корчусь, пытаясь слезть с этого огромного ржавого тесака.
Кровь льет ручьем из моей пробитой груди. Внизу, подо мной, уже образовалась приличных размеров лужа. А я с безумным взглядом и необъяснимым упорством, вместо того,
— Игорь…? — шепчет Милана одними губами.
Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!
Жирный тюремщик уже почти выволок привязанных к стульям девчонок из комнаты.
Ублюдок. Кха… Мне нужно еще совсем немного времени. С ненавистью смотрю на его огромную тушу, в дверном проеме. Если бы я был там, то не дал бы ему вытащить девчонок из комнаты.
В помутневшее сознание приходит отчетливый образ, как я стою в арке дверного проема, не давая этому жирному ублюдку пройти.
Я до сих пор, не понимаю, как это сработало. Но мое истерзанное жуткой болью сознание создало этот образ. И я увидел, сквозь пелену перед глазами, как Я стою перед этим жирным боровом. И другой Я появился прямо в проходе, преграждая ему путь.
— Гы-ы-а?
Тюремщик выпустил спинки стульев из своих жирных пальцев и удивленно уставился на моего клона.
Он медленно подошел к нему и, взревев словно раненный гиппопотам, обрушил на него мощный удар сверху вниз. Необъятный кулачище прошел сквозь наведенную иллюзию и мой клон истаял.
Да, ненадолго его хватило. Но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы я, стиснув зубы, сделал последний рывок и рухнул на пол, соскользнув с рукояти вонзенного в стену тесака.
Как только я распластался на полу, дар Хамелеона начал действовать.
Скр-р-р-рж-жж! Скр-р-р-рж-жж!
Жирный боров снова ухватился за стулья и поволок пленниц за собой.
Девчонки молчали. Похоже, увидев как я падаю с тесака вниз, нервы у Миланы сдали окончательно и она тоже отрубилась.
Я уперся руками в скользкий и липкий от моей собственной крови пол. Приподнялся и посмотрел на жирного тюремщика, что с меланхоличной неторопливостью волочил за собой стулья с привязанными к ним девчонками.
Ублюдок. Я тебя достану.
Краем глаза я заметил, как что-то блестит на полу. Повернул голову в ту сторону.
Армейские ножи, добытые с камуфляжников наверху. Те самые, которыми я хотел перерезать веревки, связывающие моих сестер.
Похоже, я их выронил, когда огромная лапища этого жирного борова схватила меня, словно котенка, и впечатала в стену.
Стараясь не поскользнуться в луже собственной крови, я поднялся и бросился к ножам.
В два прыжка оказываюсь там, хватаю оружие и бросаюсь в атаку на борова.
В длинном прыжке настигаю огромного и неповоротливого тюремщика. Всаживаю со всей силы нож, прямо в его заплывшую жиром шею.
Боров останавливается, роняет стулья.
При падении, от удара об пол, Даринка приходят в себя. Крутит испуганно головой, пытаясь понять, что происходит.
Она видит сестру, лежащую без сознания рядом с ней на полу. Они обе привязаны к перевернутым стульям, а над ними нависает огромная туша жирного тюремщика в кожаном
фартуке.На лице сестренки испуг вперемешку с отвращением. Наверное, при взгляде снизу, жирный боров выглядит еще омерзительнее.
Делаю шаг назад, ожидая, что его мертвая туша должна упасть. Надеюсь, что не на девчонок. Но, на всякий случай, я приготовился корректировать угол падения мощным пинком.
Вопреки моим ожиданиям, боров не падает. Вместо этого, он медленно разворачивается ко мне.
Какого хрена? Из раны на его шее, даже не идет кровь!
— Гр-ра! — рычит жирный увалень.
Подныриваю под его размашистый удар и наношу быстрый укол в бок. Пока он медленно разворачивает корпус, возвращаясь в исходное положение, успеваю нанести ему еще серию ударов, орудуя обеими руками.
Отскакиваю назад.
Ничего не понимаю. Этот боров практически невредим. По крайней мере, я не вижу кровоточащих ран на его теле. У него что, тоже регенерация есть?
Опускаю взгляд на зажатые в моих руках ножи. На них нет ни капли крови. Только тонкий слой чего-то липкого, размазанный по металлу.
И тут до меня доходит!
Этот боров настолько жирный, что длины лезвий не хватает, чтобы пройти толщину жировой прослойки на его теле.
И что, бл*ть, делать?
Пока я, как завороженный, пялился на армейские ножи в своих руках, пропустил очередной удар.
Огромная лапища этого жирного монстра ударила по мне наотмашь и я отлетел к стене, задевая по пути свисающие с потолка крюки и цепи.
Ах ты, с*ка. Я медленно поднимаюсь, а этот боров, с неожиданной для его комплекции резвостью, уже несется на меня.
Накидываю на себя невидимость и отпрыгиваю в сторону, чтобы не быть раздавленным этой многотонной мясной машиной.
Увидев, что я исчез, боров начинает сбавлять темп. Но набранная инерция все равно влечет его вперед и он с гулким хлюпом врезается в стену. По звуку, это похоже на то, если бы тонну свиного холодца уронили на пол.
Пока жирный тюремщик мотает головой, приходя в себя, я бросаюсь к девчонкам. Не желая больше совершать прошлых ошибок, я быстро разрезаю веревки на их руках и ногах.
Скинув с себя невидимость я помогаю Дарине, подняться. Сгребаю в охапку Милану. Она пришла в себя, но похоже еще не до конца. Смотрит осоловевшим взглядом вокруг.
— Хватай сестру и беги!
Подталкиваю Милану в объятия сестры.
— А? что? — смотрит та на меня ошалевшим взглядом.
— Гр-ра! — злобно рокочет жирный тюремщик, заметив, что его жертвы освободились.
Мотая ушибленной головой, он медленно движется в нашу сторону.
— Бегом, бегом, бегом! — подталкиваю девчонок к выходу из комнаты.
Даринка подхватывает все еще плохо соображающую Миланку под плечи и тащит ее к выходу.
— Там, — указываю рукой, — дверь и лестница наверх. Бегите туда. Заприте дверь в подвал. Забаррикадируйте ее, если надо.
— Игорь, а ты? — оборачивается на меня Дарина. — Как же ты? Если мы запрем подвал, ты не сможешь выбраться.
— Не переживай, — улыбаюсь я ей. — Я разделаюсь с этим боровом и сразу присоединюсь к вам.
— Игорь, идем с нами, — умоляюще смотрит на меня сестренка.