Кремль 2222. МКАД

— Снайпер пристрелить дерево. Начало положено, — с оптимизмом в механическом голосе произнес Колян.

Вот ведь сволочёнок железный, он еще и подкалывать научился! Тем не менее то, что хотелось узнать, я узнал. Так и быть, тепловой… как его? Параболоид? В общем, данный ствол имеет право на жизнь в кобуре на моем поясе.

Разделив по-братски автоматные патроны, наш небольшой отряд покинул гостеприимный островок и выдвинулся на восток. Впереди непотопляемый Колян, сзади мы цепочкой с шестами наперевес. Не столько чтобы болото мерить, сколько для того, чтоб в случае чего длинную палку утопающему протянуть.

Болото, кстати, стало обычным, моховым, с подлянками характерными, но знакомыми. Не то что хищное, оставшееся за спиной, которое сначала усыпляет, а потом… а хрен его знает, что оно потом с сонными телами делает, жрет или в консервы закатывает. И знать не хочется.

Серв дорогу чуял лучше любой собаки. Вел тропками кривыми, но надежными, мы даже ноги как следует не замочили. Шерстяной только раз заорал дурным голосом, когда из бочага справа вынырнула то ли сухая рука, то ли коряга с кривыми ветками, напоминающими когти, и схватила мутанта за штаны. Шерстяной со страху в нее полмагазина выпустил и чуть с тропы не сошел, хорошо что Ион его придержал. Покоцанная пулями рука-коряга нырнула обратно в бочаг, а Шерстяной еще долго и забористо матерился, на ходу пытаясь зашить суровой ниткой порванные штаны.

— До привала потерпи, — посоветовал Ион. — Присядешь и заштопаешь.

— Да я хоть парой стежков прихватить, — жалобно отозвался мутант. — Я ж точно знаю, по закону подлости щас еще какая-нибудь пакость из трясины высунется — и лапой точно в дырку. Мудей-то у меня запасных нету. А ходить, трясти ими по всему болоту — все равно что щуку на блесну ловить. Рано или поздно поймается.

— Мой думать, что ты переоценивать роль своих мудей в пищевой цепочка здешний мутантов, — немедленно отозвался Колян. — Они, возможно, и деликатес, но очень слишком экзотический.

— Не про твою честь деликатес, членистоногий, — проворчал Шерстяной, нагибаясь и перекусывая нитку. — Снайпер, Ион, поклянитесь — если меня пристрелят, то вы не допустите, чтобы этот проглот меня сожрал.

— Кончаем базар, — бросил я. — Болото кончается. Начинаются суровые будни.

Действительно, за стеной густого камыша и прибрежного кустарника просматривались величественные развалины высоких зданий. Когда-то в них жили люди, богатые наверно, коль квартиры в эдаких небоскребах покупали. И вдруг — на тебе, апокалипсис. Обидно, наверно. Жил себе, жил, кондоминиум, подземный гараж, развитая инфраструктура, блага цивилизации. И вдруг одним махом — если выжил, конечно, — доставай из сейфа охотничье ружье, выгребай патроны, что запас чисто на самый крайний случай, и топай добывать для семьи не деньги, а воду и консервы. Сейчас это, конечно, далекое прошлое, но я-то пришел из мира, где люди еще живут и надеются на лучшее. Пока надеются… По-хорошему, узнать бы, из-за чего случилась эта самая Последняя война, вернуться домой и постараться найти того, по чьей инициативе нажалась пресловутая красная кнопка. Уж я бы не промахнулся… Хотя нет, утопия это все и мечты несбыточные. Надо жить реальностью. Вот этими самыми кустами, через которые, кроя их семиэтажным, продирается Шерстяной. И тем, что ждет нас за ними… Будущим планеты, в котором я живу уже почти месяц — и, как это ни странно, до сих пор еще жив…

Наконец мы вышли на твердую почву. Шерстяной тут же скинул штаны, сел на корточки и принялся их зашивать. Дело важное и нужное. Воин, сверкающий голым задом через драную камуфлу, это даже не смешно, а, скорее, грустно.

Ион же, напротив, замер на месте, закрыл глаза, словно принюхиваясь. Понятно. Я тоже почувствовал, что с востока тянет дымком.

— Кто-то мясо жарит, — сказал стаббер. — Костров двадцать, не меньше.

А вот это лихо! Я так не умел. Чтобы по едва уловимому запаху определить природу дыма и количество костров — такому не научишь. Это уже врожденный навык охотника, отточенный поколениями людей, вынужденных бороться за выживание в крайне агрессивной среде. У меня даже картинка перед глазами нарисовалась: предок Иона откидывает забрало противорадиационного костюма, нюхает воздух, одновременно хапая изрядную дозу ионизирующего излучения, — и, вновь опустив на лицо прозрачную маску из освинцованного стекла, уводит разведгруппу подальше от костров большого племени нео. И неважно, что он скоро умрет в мучениях. Он выполнил предназначение. Спас своих людей и оставил на земле сына, в генах которого этот навык записан кровью его отца, отдавшего жизнь за других…

— Посмотреть надо, что там, — сказал я, кивнув на руины.

Когда-то здесь был жилой район огромного города. Сейчас же от некогда величественных зданий остались лишь жалкие обломки, полузанесенные землей и песком. Время и природа постепенно превращали развалины в холмы, поросшие деревьями и кустарником. Но вопреки всему из руин вздымались к небу величественные останки многоэтажной башни, формой напоминавшей американский небоскреб. Вершина здания была разрушена, но этажей пятнадцать сохранилось почти в первозданном виде. Кстати, известный феномен постъядерной Москвы. Все вокруг практически сровнялось с землей, а башня стоит себе практически целехонька, хоть заселяйся в нее и живи себе почти так же, как жили здесь люди двести лет назад.

— Согласен, — кивнул Ион. — Осмотреться неплохо бы. Шерстяной, как штаны?

— Порядок, — довольно прокряхтел мутант, влезая в заштопанную камуфлу. — Теперь ничего не страшно.

И щелкнул переводчиком огня своего АК. Давно пора бы, кстати. А то люди за оружие, а он — за штаны…

— Мы с Ионом наверх, Шерстяной с Коляном внизу, стеречь вход, — скомандовал я.

— Почему мы стеречь? — попытался возбухнуть Колян, пока еще плохо осознавший необходимость воинской дисциплины в условиях работы группой. — Я с хозяин идти, защищать, прикрывать…

— Защищать и прикрывать будете вход в подъезд, — отрезал я. — А также наши рюкзаки и мой автомат.

Ион удивленно посмотрел на меня.

— Подниматься всяко по лестнице придется, — пояснил я, отдавая свой «Калашников» Шерстяному. — Если там какая пакость поселилась, то лучше с тепловыми пистолетами идти. Меньше вероятность в тесном пространстве рикошетов нахватать. На мне и так навешано неслабо, так что придется нам одним АК Иона обойтись.

Стаббер кивнул.

— Принято.

— Йу-ху! — воскликнул Шерстяной, вскидывая два автомата сразу и обнажая желтые зубы в зверской ухмылке. Колян недоуменно наставил на мутанта свои камеры.

— Are you American? [8]

— Да щас тебе, пиндос паукообразный, — хмыкнул Шерстяной. — Русские мы, хоть и мохнатые. А это так, следствие перекрестной ассимиляции. Ты ж вон по-нашему лопочешь, и это вовсе не значит, что ты коренной российский робот.

Я не стал уточнять, откуда Шерстяной нахватался таких умных слов — не иначе, от того деда, что карту нарисовал. Да и какая разница? Сейчас мы шли к прямоугольному черному проему, который когда-то занимала входная дверь одноподъездной башни, и меня гораздо больше волновал вопрос личной безопасности, чем болтовня мутанта. Он, конечно, отличный товарищ, но лично меня он гораздо больше устраивал за рулем машины, чем в качестве боевой единицы, прикрывающей тыл. Правда, особого выбора не было.

8

Ты американец? (Англ.).

— Держите вход в подъезд, мы скоро, — на всякий случай продублировал я команду Шерстяному с Коляном. — Ион, прикрывай.

И шагнул в темноту, пропахшую древней сыростью и сладковатым запахом разложения.

На труп мы наткнулись почти сразу.

Рассеянные солнечные лучи падали сквозь лестничное окошко первого этажа, и в этом призрачном свете особенно жутко смотрелась оскаленная пасть мертвеца. Голова запрокинута, под затылком — бурая лужа. Вытянутые вперед челюсти, когти на волосатых лапах, одет в серую униформу — похожую в моем мире носили охранники объектов. Поверх формы надета пустая разгрузка. Видать, грохнули собакоголового и обчистили труп. Причем грохнули не так давно.

— Мута завалили этой ночью, — подтвердил мои выводы стаббер. — Труп свежий совсем. Причем завалили грамотно.

Ну да, в профессионализме убийце не откажешь. Аккуратная продольная рана на горле трупа говорила сама за себя. В собакоголового с улицы неожиданно метнули нож, перебивший трахею. Мутант от удара подался назад, споткнулся и упал, дополнительно приложившись затылком о ступеньку. Можно сказать, повезло ему. Всегда завидовал тем, кто умер быстро. Как пел классик, «так лучше, чем от водки и от простуд».