Кремлевские подряды. Последнее дело Генпрокурора
Шрифт:
Цепочка Швейцария – США логически соединилась… Поэтому когда говорят, что «Мабетекс» – это составная часть «Рашенгейта», я не поправляю, – так оно фактически и есть.
Наша власть видела в скандале только негатив, но, как и в случае с «Мабетексом», была в «Рашенгейте» и польза. Публичное освещение «Рашенгейта» в российских газетах ударило по рукам чиновничьему ворью – многие из них воровать теперь уже боялись. Глядя на зарубежное расследование, получившее международную поддержку, стали действовать более активно и наши правоохранительные органы.
В США делом «Bank of New York» занималось одно из крупнейших нью-йоркских адвокатских бюро, взявшее на себя труд защитить интересы акционеров «Bank of New York». В течение трех лет адвокаты собирали и анализировали как открытую, так и совершено конфиденциальную информацию, поступавшую к ним от российских и американских источников. В результате появился солидный том в 150 страниц, так сказать «подборка документов и фактов», раскрывающих механизм отмывания в «Bank of New York» миллиардов долларов из России. Согласно документам, в этих нелегальных финансовых операциях принимали самое активное участие представители как американских, так и российских банковских структур.
Еще одним российским банком, ставшим по совету
А началось все где-то в начале 1992 года, когда уже известная нам Наталья Гурфинкель познакомилась с Владимиром Дудкиным, вице-президентом Инкомбанка, в то время одного из крупнейших в России. Беседуя с бывшей соотечественницей, Владимир Дудкин посетовал на то, что никак не может найти возможности для широкого и беспрепятственного вывоза денег из России на Запад. Чутье банкира не подвело: у Гурфинкель намек российского коллеги встретил полное взаимопонимание.
Вскоре Гурфинкель, Дудкин и представитель председателя совета директоров «Bank of New York» Томаса Реньи по имени Боб Клайн разработали финансовую схему, призванную скрыть нелегальный перевод валюты из России. В центре этой схемы находилась разветвленная сеть многочисленных офшорных компаний, созданных под эгидой все тех же американо-российских заговорщиков.
Как только в Инкомбанк поступал намеченный для перевода платеж, «Bank of New York» при помощи серии электронных проводок переводил эти деньги с корреспондентского счета Инкомбанка в специально созданные для этого офшорные компании и банки. Главной целью при этом было как можно больше запутать следы, чтобы не было понятно откуда происходит изначальная сумма.
Все это позволяло российским клиентам Инкомбанка легализировать на Западе значительные капиталы. Заговорщиками (так называют их американские адвокаты) была также разработана система выплаты комиссионных, так называемая «оплата консультаций», которая оседала на их собственных счетах, открытых при помощи «Bank of New York» все в тех же офшорах. К примеру, Инкомбанк, отправляя в США по 250 банковских переводов в день, платил за каждый из них по 56 долларов – в шесть раз выше стандартных расценок. Месяц работы с Инкомбанком только по этой линии приносил участникам соглашения почти полмиллиона долларов…
Уверовав в свою безнаказанность, Гурфинкель, Дудкин и Клайн даже заказали серию слайдов для показа их на специальных презентациях потенциальным клиентам с тем, чтобы те могли понять всю сложность и тонкость воздвигнутых ими нелегальных конструкций. Как выяснили адвокаты, подобные презентации, организованные с ведома высшего руководства «Bank of New York», посещали не только представители ведущих российских банков типа «Менатеп», но и крупнейших промышленных предприятий, таких, как «Рособоронэкспорт» и «Транснефть».
Почувствовав «преимущества» созданной вокруг Инкомбанка офшорной сети, такую же захотели иметь и другие российские банки. Вскоре, используя возможности «Bank of New York», офшорные сети заимели десятки других российских банков, расположенные на самом верху отеческого банковского рейтинга, – «Токобанк», «Менатеп», «Альфабанк», «Собинбанк» и так далее.
Широким, все усиливающимся потоком понеслись из России миллиарды и миллиарды долларов…
Не гнушались подельники и откровенными подлогами. Были выявлены случаи составления Натальей Гурфинкель и ее сообщниками поддельных контрактов, датированных задним числом. Не раз Гурфинкель обеспечивала Инкомбанк и поддельными подтверждениями переводов их средств.
Где-то в конце 1993 года для создания компьютерной системы, отслеживающей перемещения средств в офшорах и учета доли организаторов, Дудкин пригласил русс ко говорящего компьютерного эксперта из Нью-Йорка. Такая система была создана. Но в апреле 1994 года едва не случился серьезный сбой. Получив очередную информацию о проводках денег через офшорную систему, ранее не вникавший в детали финансовых проводок компьютерщик вдруг заподозрил что-то неладное. Обнаружив в одной из финансовых схем запланированный невозврат крупного кредита той организации, которая его выдала, программист наконец-то понял, что дело пахнет отмыванием денег. Он сразу же отказался работать над проектом, заявив, что это больше похоже на отмывание денег, чем на «глобальную финансовую систему». На это Дудкин с удивлением ему сказал:
– О чем вы думаете? Вам за это щедро платят!
Счета каждого из персонажей этой аферы, на которые стекались деньги из многочисленных офшоров, были строго законспирированы. Так, председатель правления Томас Реньи выступал под кодовым именем Смит, Наталья Гурфинкель получила псевдоним Герова, президент Инкомбанка Виноградов – Винофф, Дудкин стал Ильинским, Люси Эдварде – Земски…
По мере того, как росло количество участников нелегальных сделок, увеличивалось и число схем, по которым миллиарды российских долларов перетекали на Запад и растворялись в офшорных сетях.
Основным приемом оставалась торговля с фиктивной иностранной компанией. Для этого за рубежом создавалась компания, «желающая» продать свой товар русским отмывателям средств. Платеж проходил за границу, а в ответ ничего не поставлялось. Деньги же оседали на счетах «Bank of New York», a оттуда распределялись по офшорам.
По другой схеме, желающие отмыть деньги клиенты подписывали некие сервисные контракты, которые никто не собирался выполнять. В этих контрактах фигурировал зарубежный туризм, перестрахование рисков, строительство, маркетинговые и консультационные услуги.
Для успешного воплощения в жизнь подобных схем создавались банки-однодневки. Все они существовали по единой формуле: возникновение, моментальное установление корреспондентских отношений с «Bank of New York», а затем мгновенное исчезновение.
Отношения эти были чрезвычайно выгодны для всех участников аферы. «Bank of New York» заработал миллионы долларов на комиссиях и процентах, клиенты же российских банков увели он налогов и отмыли за рубежом миллиарды долларов.Западные правоохранительные органы уже вовсю работали по семье президента и просто по «семье». Отыскали собственность Березовского на Лазурном берегу, в местечке Ла Гарус – об этом было сообщено во влиятельной швейцарской газете «ТАН».
Был раскручен и «сюжет» с домиком в Баварии, в местечке Гармиш-Партенкирхен, где несколько раз была замечена Татьяна Дьяченко, делавшая заказы на обои, мебель и тому подобное. Вылетала она туда вместе с Абрамовичем, это было отмечено в аэропорту Шереметьево.
Но
ожидавшейся американцами помощи из России не последовало. Ну, кто, согласитесь, позволит, будучи в здравом уме, «сдать» своих? Поэтому Кремлем было сделано все, чтобы спустить на тормозах едва зародившееся в Генпокуратуре расследование. Если бы не это противодействие, уверен, можно было бы узнать, счета каких российских чиновников находятся в «Bank of New York», сколько денег на этих счетах имеется, откуда они взялись, из каких источников. Американцы готовы были нам в этом помочь.И последнее. Как вы помните, на слушаниях в Конгрессе США было сообщено, что банковский счет Дьяченко был открыт на имя Леонида, а мужа Татьяны Дьяченко официальные источники называют Алексеем. Тайну разгадала специализирующая на журналистских расследованиях столичная газета «Версия». Оказывается в паспорте хозяина «Белка трейдинг» действительно стоит имя Леонид, хотя и жена, и родители, и даже президент Ельцин всегда называли его Алексеем. Такая вот, понимаешь, конспирация…
«Семейная» «Сибнефть»
Доллары Алексея-Леонида Дьяченко на каймановом счету, как выяснилось, оказались нефтяными.
В окружении Дьяченко был наш человек. Как-то он рассказал, что Алексей все время ведет телефонные переговоры с Омском, говорил кому-то: «Таня еще к папе не ходила, но не волнуйтесь, бумаги будут подписаны». Когда я совместил эту информацию с другими известными мне фактами, все стало ясно, как день. Подписанными должны были быть документы, связанные с созданием «Сибнефти», а собеседниками зятя Ельцина – Березовский, Абрамович и заинтересованный в возникновении новой нефтяной компании губернатор Омска Леонид Полежаев.
Интересы Березовского к нефтяному бизнесу проявились осенью 1995 года, можно сказать, почти к шапочному разбору – реконструкция отрасли уже завершалась. Но ББ заявил, что «под бизнесом» он понимает «все, что позволяет зарабатывать деньги законным способом. Нефтяной бизнес – один из самых привлекательных, и «ЛогоВаз» давно пытается найти в нем нишу».
И до этого поговаривали, что Березовский уже занимался торговлей нефтью. Однако всех «покорил» проект создания новой нефтяной компании «Сибнефть» и завоевания контроля над ней через залоговый аукцион.
К тому времени все процессы реорганизации как в отрасли, так и в нефтяных компаниях уже были завершены. Надо сказать, что Черномырдин, бывший в то время премьер-министром, был категорически против создания какой-либо новой, тем более гигантской структуры. Несмотря на возражения, Ельцин указ подписал и тем самым выполнил волю «семьи». Неожиданное создание в «чужой», давно поделенной области новой нефтяной компании специальным указом президента, с перераспределением наиболее «лакомых» приватизационных объектов, нанесло очень сильный удар по одной из ведущих компаний – «Роснефти».
Это стало возможным только благодаря мощнейшему лоббистскому потенциалу Березовского. Никто не сомневался, что лоббирование по созданию «Сибнефти» происходило на самом высоком уровне, начиная от ближайших соратников Ельцина – Коржакова, Сосковца и Барсукова, приятельские отношения с которыми БаБ никогда не скрывал, и кончая любимой дочерью президента Татьяны Дьяченко и ее мужа Алексея. Одним из «железобетонных» аргументов Березовского стало напоминание о грядущих в стране «главных» перевыборах и необходимости для команды президента иметь «свободные» деньги для их дополнительного финансирования.
В результате образовалась уникальная не только в масштабах России нефтяная компания. По данным фирмы «ИнфоТЭК-консалт», «Сибнефть» сразу же заняла двадцатое место в суммарном рейтинге мировых нефтяных компаний, тридцатое место в мире по объему добычи и восемнадцатое – по обеспеченности запасами нефти. Жемчужиной «Сибнефти» стал знаменитый Омский нефтеперерабатывающий завод – крупнейший в Европе и второй в мире по мощности переработки.
Против создания «Сибнефти» и включения в нее Омского завода был не только Черномырдин, но и его многолетний директор Иван Лицкевич. Но незадолго до подписания Ельциным документов Лицкевич… утонул в протекающем через город Иртыше. Убийство это было или несчастный случай, точно определить не удалось. Однако последнее препятствие было ликвидировано. После этого завод искусственно выдернули из «Роснефти», прибавили к нему нефтяные месторождения Сибири… Так появилась «Сибнефть».
Затем Березовский провернул комбинацию, которой до сих пор восторгаются как друзья олигарха, так и его недруги.
В целях установления контроля над «Сибнефтью» были параллельно осуществлены два комплекса мероприятий. Во-первых, нефтяная компания попала в список акционерных обществ, выставляемых на залоговые аукционы. Во-вторых, началась компрометация всех конкурентов по борьбе за контролем над компанией.
А вскоре прошла и приватизация «Сибнефти», где Абрамович и Березовский незаконным путем, с грубейшим нарушением установленных правил – это мы в прокуратуре установили точно – стали фактическими ее владельцами. Никакого конкурса по продаже акций этой компании в действительности не проводилось, так как единственный реальный конкурент Березовского на аукционе – Инкомбанк – был выведен из игры. Оставшимися участниками аукциона оказались подставные структуры все тех же Абрамовича и Березовского. Они якобы участвовали в конкурсе как соперники, но на самом деле действовали совместно. Это было грубейшим нарушением закона, достаточным для того, чтобы признать сделку незаконной.
Когда же Инкомбанк начал оспаривать результаты аукциона по «Сибнефти», то контролируемые Березовским СМИ по всей России запустили информацию о том, что положение вкладчиков Инкомбанка очень тяжелое, что банк испытывает трудности и находится на грани разорения. Все это привело к тому, что Инкомбанк «закачался» на самом деле и в конечном итоге отказался оспаривать результаты аукциона.
Отсутствие конкурса привело к тому, что Абрамович и Березовский заплатили тогда за 51 % пакет акций чуть более 100 миллионов долларов при реальной стоимости «Сибнефти» более чем 2,5 миллиардов (на 70 миллиардов долларов только реально разведанных запасов нефти). Государство понесло колоссальный общий ущерб. Но даже эта сумма реально покупателями проплачена не была. Как мы установили, буквально за два дня до начала аукциона Министерство финансов России с подачи первого заместителя министра Андрея Вавилова разместило на депозитах банка «Столичный» 137,1 миллиона долларов бюджетных средств, что дало возможность банку финансировать конкурсное предложение Березовского. То есть фактически «Сибнефть» была куплена не за деньги Березовского или Абрамовича, а за государственные, бюджетные деньги…