Кремлевский кардинал

– Вы готовы? – спросил Джек, Подслушать их было невозможно – гул двигателей разрывал барабанные перепонки.

– По первой же вашей команде, сэр.

– Вы сами увидите, без команды.

***

– Гм, – хмыкнул Герасимов. – Еще не прибыли. – Грузовой терминал был закрыт, и в нем не было огней, за исключением прожекторов вдоль периметра, которыми пользовалась охрана.

– Может быть. позвонить? – спросил водитель.

– Не стоит. Спешить некуда. Что… – Охранник в форме солдата КГБ дал знак, чтобы они остановились. Они уже проехали через один контрольно-пропускной пункт. – А-а, понятно. Американский самолет готовится к взлету. Из-за этого и задержка.

Охранник подошел к окну водителя и потребовал предъявить припуск. Водитель небрежно махнул рукой в сторону заднего сиденья.

– Добрый вечер, ефрейтор, – сказал Герасимов и показал свое удостоверение. Ефрейтор вытянулся. – Через несколько минут сюда прилетит самолет – это за мной. По-видимому, задержка произошла из-за американской делегации. Обеспечена их безопасность?

– Так точно, товарищ председатель! Задействована целая рота.

– Ну что ж, пока мы здесь, почему бы не провести проверку. Кто ваш командир?

– Майор Зарудин, товарищ…

– Что здесь происходит, черт побери? – К машине подошел лейтенант. Лишь остановившись рядом с ефрейтором, он разглядел сидящих в машине.

– Лейтенант, где сейчас майор Зарудин?

– В башне управления полетами, товарищ председатель. Оттуда лучше всего…

– Ничуть не сомневаюсь. Свяжитесь с ним по радио и сообщите, что я решил проверить внешнюю цепь охраны, затем приеду к нему и сообщу свое мнение. Поехали, – бросил он водителю. – Направо.

***

– Башня управления полетами Шереметьево, номер девять-семь-один запрашивает разрешение, чтобы вырулить на взлетную дорожку – правую, номер два-пять.

– Девять-семь-один, разрешаю. Поверните налево на главную рулежную дорожку один. Направление ветра два-восемь-один, сила – сорок километров.

– Принято, конец связи, – ответил пилот. – О'кей, птичка, поехали.

Второй пилот увеличил газ всех четырех двигателей, и самолет двинулся с места. По бетонке прямо перед ними шел человек с двумя светящимися жезлами и без всякой надобности указывал им направление к рулежной дорожке, но русские вообще считают, что всем следует давать указания, как действовать. Фон Эйк съехал с парковочной площадки и направился к югу по рулежной дорожке девять, затем повернул налево. Небольшое колесо в носу самолета. направляющее его движение, как всегда, немного заедало, и самолет двигался медленно. Полковник вообще предпочитал тут двигаться медленно. Рулежные дорожки были здесь настолько неровными, что всегда существовала опасность что-то повредить. Ему совсем не хотелось, чтобы это произошло именно сегодня. До конца главной рулежной дорожки номер один было больше полумили, и от непрерывных толчков и кренов могла наступить морская болезнь. Наконец фон Эйк повернул направо на рулежную дорожку номер пять.

***

– Похоже, все часовые несут службу бдительно, – заметил Василий, когда они пересекли дорожку номер двадцать пять. Водитель вел машину с выключенными фарами и прижимался к краю аэродрома. Самолет выруливал на взлет, и оба – водитель и телохранитель – внимательно следили за этой опасностью. Они не заметили, как Герасимов достал из кармана ключ и снял наручники с изумленного Филитова. Затем председатель КГБ извлек из наплечной кобуры автоматический пистолет.

***

– Проклятье – вон там автомобиль, – выругался полковник фон Эйк. – Как он здесь оказался, черт побери?

– Мы легко обойдем его, – заметил второй пилот. – Он на краю дорожки.

– Просто великолепно. – Пилот снова повернул направо в конец рулежной дорожки. – Черт бы побрал этих автомобилистов, ездят тут, как на уик-энд.

– Эта новость тоже вам не понравится, полковник, – заметил бортинженер, обращаясь к пилоту. – Над задней дверью снова горит лампочка.

– Ну когда кончится вся эта мерзость? – воскликнул фон Эйк в микрофон внутренней связи, затем переключился на систему трансляции, но, прежде чем заговорить, постарался взять себя в руки. – Механик, проверьте заднюю дверь.

– Начинается, – произнес сержант. Райан отстегнул пристяжной ремень и отодвинулся на несколько футов, наблюдая за тем, как сержант тянет за ручку двери.

– Где-то короткое замыкание, – сказал бортинженер, стоя в кокпите. – Только что выключилось освещение хвостовою салона. Сработал рубильник и никак не становится на место.

– Может быть, заменить рубильник? – спросил полковник фон Эйк.

– У меня есть запасной. Можно попробовать, – согласился инженер.

– Действуйте. Я сообщу сидящим в хвостовом салоне, почему у них погас свет. – Это была ложь, но достаточно убедительная, а поскольку все сидели в креслах, пристегнутые ремнями, было непросто повернуться и взглянуть в сторону хвостового салона.

***

– Где председатель? – спросил у лейтенанта Ватутин.

– Он ведет проверку – а кто вы такой?

– Я – полковник Ватутин, а это – полковник Головко. Где этот проклятый председатель, говори, несчастный молокосос!

У возмущенного лейтенанта изо рта полетели слюни, но он наконец указал направление.

***

– Извини, Василий, – произнес Герасимов. Телохранитель повернулся к своему председателю и увидел дуло автоматического пистолета. – Дай мне спой пистолет.

– Но…

– Сейчас не время для разговоров. – Герасимов взял пистолет и сунул его в карман. Затем он передал Василию наручники. – Пусть каждый пристегнет одну руку – и через руль.

Водитель был потрясен, но оба поступили так, как приказал Герасимов. Василий защелкнул одно кольцо на своем левом запястье, просунул второе через руль и защелкнул на правой руке водителя. Тем временем Герасимов снял телефонную трубку с радиофона и сунул ее в карман.

– Ключи?

Водитель передал их через плечо левой рукой. Ближайший часовой находился в сотне метров, а самолет – в двадцати. Председатель Комитета государственной безопасности сам открыл дверцу автомобиля – впервые за много лет.

– Полковник Филитов, следуйте за мной.

Михаил Семенович был удивлен ничуть не меньше остальных. но послушался. На виду у всех – по крайней мере тех немногих, кто наблюдал за вылетом американского самолета, – Герасимов и Филитов пошли к возвышающемуся над их головами хвосту «Боинга», окрашенному в красный, белый и синий цвета. Как по команде, над ними открылась дверь.

– Торопитесь, парни! – крикнул Райан и бросил вниз веревочную лестницу.

Старые ноги Филитова предали его. От ветра и выхлопных газов реактивных двигателей VC-137 веревочная лестница трепетала как листик, и он, несмотря на помощь Герасимова, никак не мог поставить обе ноги на нижнюю перекладину.