Кремлевский кардинал

– Как вы узнали об этом? – спросил Грегори.

– Случайно. ЦРУ обновляло метеорологические данные по Советскому Союзу, и один из техников решил провести компьютерный анализ выбора наиболее благоприятных мест для астрономических наблюдений на его территории. Этот район оказался в их числе. За последние месяцы там стояла необычно облачная погода, однако в среднем над горами почти всегда безоблачное небо. То же самое относится к Сары-Шаган, Семипалатинску и еще одному новому объекту, Сторожевому. – Райан достал еще несколько фотографий. Грегори внимательно посмотрел на них.

– Русские не теряют времени даром.

***

– Доброе утро, Миша, – произнес маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов.

– И вам того же желаю, товарищ маршал, – ответил полковник Филитов.

Сержант помог министру обороны снять шинель, а другой принес поднос с чайным прибором. Как только Филитов открыл свой портфель, сержанты вышли из кабинета.

– Итак, Миша, чем мне предстоит заниматься сегодня? – спросил Язов, наливая две чашки чая. За окнами здания Совета министров было все еще темно. Внутренний периметр стен Кремля был залит яркими лучами прожекторов, и часовые то появлялись в их свете, то снова исчезали в тени.

– Вам предстоит напряженный день, Дмитрий Тимофеевич, – ответил полковник. Язова не сравнить с Дмитрием Устиновым, но Филитов был вынужден признать, что министр работает с утра до позднего вечера, как и подобает кадровому офицеру. Маршал Язов, как и Филитов, был танкистом. Хотя они никогда не встречались во время войны, оба слышали друг о друге. Филитов отлично проявил себя на поле боя – критики заявляли, что в душе он остался старомодным кавалеристом, хотя Филитов ненавидел лошадей, – тогда как Язов быстро завоевал репутацию блестящего штабиста и организатора, и активного члена партии, разумеется. Язов в первую очередь был членом партии, иначе ему никогда бы не удалось стать маршалом. – У вас назначена встреча с представителями экспериментальной станции, находящейся в Таджикистане.

– А-а, «Яркая звезда». Совершенно верно, сегодня они должны представить отчет, верно?

– Ученые, – презрительно фыркнул полковник. – Они не разбираются в настоящем оружии, даже если его засунут им в задницу.

– Прошло время копий и сабель, Михаил Семенович, – усмехнулся Язов. Действительно, снова подумал полковник, маршал не отличается таким интеллектом, каким обладал Устинов, но он не был и таким дураком, как его предшественник на посту министра Сергей Соколов. Недостаток технических знаний компенсировался у него необыкновенным природным инстинктом, позволяющим маршалу оценить достоинства нового вооружения, и редкой способностью чувствовать настроения солдат и офицеров Советской Армии, – Их изобретения могут быть использованы для целей обороны с необычайной эффективностью.

– Да, конечно. Мне только хотелось бы, чтобы проектом руководил настоящий офицер, а не всякая там рассеянная профессура, что не от мира сего.

– Но генерал Покрышкин…

– Он был летчиком-истребителем. Я имею в виду настоящего армейского офицера, товарищ маршал. Летчики склонны поддерживать любое изобретение, на котором достаточное количество приборов и кнопок. К тому же за последнее время Покрышкин провел больше времени в университетах, чем за штурвалом. Ему не позволяют летать. Покрышкин перестал быть офицером уже десять лет назад. Теперь он превратился в снабженца для ученых чародеев. – Не говоря о том, что он создает там свою собственную маленькую империю, но пока не будем говорить об этом, сохраним на будущее, подумал полковник.

– Хочешь получить новое назначение, Миша? – с лукавой улыбкой поинтересовался Язов.

– Только не туда! – засмеялся Филитов и тут же снова стал серьезным. – Я имею в виду, Дмитрий Тимофеевич, что текущий отчет о деятельности «Яркой звезды» искажен тем, что у нас нет на месте настоящего офицера, понимающего трудности боевых действий, знающего, каким должно быть настоящее оружие.

Министр обороны задумчиво кивнул.

– Да, я разделяю твою точку зрения. Ученые мыслят категориями «приборов», а не «вооружений», это верно. Меня смущает сложность этого проекта.

– Сколько движущихся деталей у этой новой установки?

– Не имею представления – тысячи, наверно.

– Устройство превращается в оружие лишь после того, как им уверенно овладевает рядовой солдат, – ну если не рядовой, то по крайней мере старший лейтенант. Поручалось ли кому-нибудь – не из числа сотрудников «Яркой звезды» – провести изучение надежности проекта? – спросил Филитов.

– Насколько я помню – нет.

– Вот видите, Дмитрий Тимофеевич. – Филитов взял подстаканник. – Вам не кажется, что этим может заинтересоваться Политбюро? До сих пор они были готовы финансировать экспериментальный проект, но… – полковник сделал глоток, – представители «Яркой звезды» будут просить у вас средства для преобразования проекта из экспериментального в действующий, а ведь никто не проводил независимой оценки его эффективности.

– Каким образом, по-твоему, следует провести такую оценку?

– Как вы сами понимаете, я не могу сделать этого. Я слишком стар и недостаточно образован, но у нас в министерстве немало молодых умных полковников, особенно в войсках связи. Строго говоря, это не строевые офицеры, но они являются кадровыми военными и обладают достаточными знаниями, чтобы разобраться во всех электронных чудесах. Разумеется, товарищ маршал, я всего лишь высказал предложение. – Больше Филитов не настаивал. Он заронил зерно идеи в голову министра. Манипулировать Язовым было гораздо легче, чем Устиновым.

– Ты обнаружил какие-нибудь недостатки в работе Челябинского танкового завода? – спросил Язов.

***

Ортиз наблюдал за Лучником, поднимающимся вверх по горному склону в полумиле от него. Два человека и два верблюда. Их, наверно, не примут за отряд партизан, как это могло произойти с группой в двадцать или больше человек. Впрочем, теперь это не играло роли. Русские сейчас достигли такой степени отчаяния, что атаковали почти все, что двигалось по земле.

– Как хочется выпить пива, – заметил капитан.

Ортиз повернулся к нему.

– Капитан, мне удается успешно работать с этими людьми, потому что я живу точно так же, как живут они. Я уважаю их обычаи и соблюдаю законы. Это значит – ни капли алкоголя, не есть свинины, не трогать их женщин.

– Чепуха, – фыркнул офицер. – Эти невежественные дикари…

Ортиз тут же прервал его,

– Капитан, если я еще раз услышу, как вы говорите что-то подобное или даже думаете вслух, это будет ваш последний день здесь. Эти люди работают на нас. Они приносят нам информацию и детали, которые мы не можем достать больше нигде. Поэтому вы будете, повторяю, будете обращаться с ними с уважением, которого они заслуживают. Вам это понятно?

– Понятно, сэр. – Господи, подумал офицер, да этот парень сам превратился в туземца.

3. Усталая рыжая лиса

– То, чем они занимаются, производит большое впечатление, – Джек зевнул, – если понимаешь ведущиеся там исследования. – Он вернулся на базу Эндрюз тем же самолетом, который доставил его в Лос-Аламос, и теперь ему отчаянно хотелось спать. Сколько раз ему приходилось летать по свету, а он так и не научился переносить смену часовых поясов. – Этот молодой парень – Грегори – чертовски умен. Ему понадобилось две секунды, чтобы понять, что представляет собой установка на «Бахе», и его оценка совпала с мнением Национального центра фоторазведки чуть ли не слово в слово. Разница заключалась лишь в том, что дешифровальщикам фотографий, работающим в центре, понадобилось четыре месяца и они представили три письменных доклада, прежде чем докопались до истины.